С Андрисом Лиепой
В начале девяностых я работал в Петербурге, и один из моих коллег рассказал мне о том, что в Большом театре появился молодой интересный исполнитель роли Принца в «Щелкунчике». В столицу я приезжал лишь наездами, и попасть на Колино выступление мне долго не удавалось.
Первым спектаклем, в котором я увидел его на сцене Большого театра, стала «Баядерка». Я очень люблю этот балет, сам много его танцевал, и, честно говоря, немного ревниво относился к исполнителям роли Солора. Технически многие могли бы ее танцевать, но затронуть в спектакле ту романтическую линию, которую всегда стремился выделить я, редко кому удавалось. К моему восхищению, и с хореографической, и с актерской точки зрения партия была исполнена настолько убедительно, что я смотрел на Колю и думал: «Он сделал в этой роли все то, что сделал бы я». Спектакль доставил мне такое огромное удовольствие, что с того дня я стал в хорошем смысле Колиным поклонником.
Вскоре мне представилась возможность увидеть Колю и в балете Ролана Пети «Пиковая дама», что позволило мне открыть для себя этого танцовщика с совершенно новой стороны. Спектакль до глубины души потряс меня своей цельностью и совершенно фантастическим выбором действующих лиц. Коля и Илзе раскрылись в нем, наверное, так, как мой отец и Владимир Васильев в «Спартаке». Стопроцентное попадание актеров на роль! Скажу больше: после балетов Григоровича «Пиковая дама» стала первым спектаклем на сцене Большого театра, который, в моем представлении, соответствовал уровню исполнительского мастерства его артистов.
«Пиковая дама». Илзе Лиепа в роли графини
Я знал, что технически Коле подвластны произведения любой хореографической сложности. У каждого танцовщика, как правило, свой «конёк» — кто-то блестяще делает двойное assemblé, кто-то — jeté, у кого-то великолепное вращение. Коля владеет всеми техническими элементами в равной мере, но в «Пиковой даме» меня больше всего покорило даже не это, а образ, который ему удалось создать. Он раскрылся как великолепный актер, настоящий герой — мужественный, трагичный, с совершенно иной пластикой. Я и так был поклонником Цискаридзе, а после «Пиковой» стал буквально его фанатом!
Увидев, что он — потрясающий пластилин в руках талантливого режиссера и хореографа, я понял, что это тот артист, который способен исполнить многие роли Нижинского, и без всяких раздумий пригласил его участвовать в своем проекте «Русские сезоны. XXI век».
Так же, как и «Русские сезоны» Дягилева, мой проект тесно связан с личностями артистов, которые, в моем представлении, соответствуют определенным ролям. Так, Нина Ананиашвили когда-то блистательно станцевала «Жар-птицу», Илзе Лиепа замечательно показалась в ролях, созданных Идой Рубинштейн, а Ирма Ниорадзе стала прекрасной исполнительницей балета «Тамар».
Еще во времена работы в Кировском театре я мечтал о восстановлении «Синего бога» и проговаривал эту работу с Фарухом Рузиматовым. Но тогда моя идея не осуществилась. Когда же возникла возможность сделать такой проект в Москве, я сразу обратился к Коле.
И второго исполнителя на эту роль у меня нет до сих пор! Я был бы готов его найти, но не могу себе представить, кто еще мог бы справиться с такой тонкой нюансировкой, да и попросту двигаться в этом сложном костюме.
«Синий бог»
Коля стал первым, кто станцевал эту роль после Вацлава Нижинского, потому что этот балет прежде никогда не восстанавливался. Оригинальная хореография не сохранилась, и новую постановку на совершенно новую музыку осуществил английский хореограф Уэйн Иглинг. Мне кажется, получился очень хороший ремейк, потому что стояла задача именно ремейка. Мы пользовались фотографиями Нижинского, воспоминаниями, особой индийской пластикой, которую нашли. У Коли и Илзе снова сложился прекрасный дуэт, и я счастлив, что зрители имеют возможность видеть эти декорации и костюмы в живом спектакле, потому что, кроме эскизов и застывших фотографий Нижинского, от прежнего «Синего бога» ничего не осталось. Спектакль ушел в небытие.
В декабре 2007 года я организовывал в Москве фестиваль, посвященный Сергею Дягилеву, и у меня возникла идея пригласить Колю и составить для него сольную программу, в которую вошли бы три балета из репертуара Нижинского. Хорошо известно, что даже Нижинский никогда не танцевал в один вечер два или три спектакля из собственного репертуара. Это был всегда либо «Послеполуденный отдых фавна», либо «Шехеразада», либо «Видение розы». А в этой программе Цискаридзе танцевал все три спектакля одновременно.
Какой это был вечер! Несмотря на отсутствие широкой рекламы, в зал было невозможно попасть! За дирижерским пультом стоял Владимир Спиваков, большой Колин друг и настоящий почитатель его таланта. Приглашение лучшего российского оркестра — событие для сегодняшнего дня экстраординарное. И личное участие Владимира Теодоровича, под управлением которого оркестр звучал просто замечательно, во многом определило уникальность вечера. Помимо этого, для «Фавна» и «Видения розы» мы полностью восстановили декорации, созданные когда-то Львом Бакстом. Замечательный художник Анна Нежная воссоздала все нюансы сценического оформления до мельчайших подробностей. Костюмы были также воссозданы по старинным эскизам и фотографиям Нижинского.
«Видение розы» с Жанной Аюповой
В свое время мне посчастливилось неоднократно танцевать «Видение розы» с замечательной балериной Жанной Аюповой, одной из лучших романтических балерин, когда-либо выходивших из стен Петербургской балетной школы. И когда мы решали вопрос о том, кто будет Колиной партнершей на этом вечере, у нас сразу возникла ее кандидатура. «Видение розы» произвело на московскую публику совершенно оглушительное впечатление. Когда открылся занавес, все увидели настоящие декорации Бакста, увидели потрясающую Девушку, и когда Коля вылетел в знаменитом jeté через окно, уровень этого спектакля стал очевиден сразу.
Во втором отделении был показан нашумевший спектакль Вацлава Нижинского «Послеполуденный отдых фавна».
Эту премьеру мы готовили около года, но дождались Колиного творческого вечера, чтобы исполнить спектакль с хорошим оркестром. Декорации и костюмы получились столь красивыми и самоценными, что, казалось, и танцевать не нужно. Но когда все «ожило», стало ясно, что это ощущение обманчиво.
«Послеполуденный отдых фавна»
После Нижинского Фавна танцевали многие, но, впитав все лучшее от предыдущих исполнителей, Коля сумел воплотить этот образ, не повторяя никого из них. Он был абсолютно неземным существом, которое живет и действует по законам какого-то несуществующего животного мира. Артистки театра «Кремлевский балет» в партиях нимф создали для Фавна замечательный антураж, а главной Нимфой стала ведущая балерина театра Станиславского Татьяна Чернобровкина, с которой у Коли возник настоящий дуэт.
С Андрисом Лиепой
Третьим балетом вечера была «Шехеразада». Художественный руководитель театра «Кремлевский балет» Андрей Борисович Петров потрясающе подготовил труппу, и, мне кажется, спектакль стал своего рода апофеозом вечера. Главные роли танцевали Николай Цискаридзе и Илзе Лиепа — одна из лучших исполнительниц роли Зобейды.
Когда мы готовили спектакль, мне было невероятно интересно работать с Колей. Я очень люблю импровизацию, когда артист что-то сам придумывает и сам рождает какую-то пластику. Фокин всегда давал своим артистам такую возможность — привнести в рисунок роли что-то свое. Текст остается неизменным, а акценты, позы, нюансы преподносятся по-разному. Коля этим успешно пользуется, благодаря чему он всегда очень органичен и интересен в роли Раба.
«Шехеразада». Илзе Лиепа в роли Зобейды
Для него вечер стал своего рода творческим экзаменом, который Коля выдержал с блеском. Я рад, что наши творческие отношения складываются столь плодотворно. Мне кажется, я понимаю, чего ему не хватает, чтобы по-новому раскрыться, а он, наверное, чувствует, что я искренне хочу ему в этом помочь.
Когда в 2009 году у нас возникла возможность поехать на гастроли в Париж, я понимал, что мне необходимо собрать очень приличную сумму для того, чтобы вывезти во Францию труппу «Кремлевского балета», всех солистов, снять театр и провести там гастроли. И мы обратились к Коле с просьбой стать меценатом этих спектаклей и не выставлять для начала своих гонораров. На что он ответил, что будет работать ради искусства. В современном мире такое встречается очень редко! Я мог обратиться с подобной просьбой лишь к Коле и Илзе, благодаря чему эти гастроли состоялись и снискали в Париже огромный успех.
Коля — один из немногих, кто действительно живет балетом. Я сам был танцовщиком и знаю, как сложно держать себя в форме и как сложно восстанавливаться после травмы. Во время гастролей Мариинского театра в Вашингтоне в 1992 году я получил такую же травму, как Коля в Париже, но так и не смог восстановиться. Я готов дать Коле сто очков за то, что он сумел выйти из этой ситуации с положительным результатом. После такой травмы сложно научиться даже хорошо ходить, а он вышел на сцену и доказал, что будет танцевать! Многие тогда скептически говорили, что он никогда не станет прежним, а сейчас вообще забыли о том, что у него была травма. Я думаю, таких людей, как Коля, Господь всегда хранит и дает им особую силу и благодать.
Андрис Лиепа
Помимо таланта и целеустремленности, у него есть еще один удивительный дар — дар общения с людьми уходящего поколения. Таким даром обладал мой отец. У него всегда были потрясающие отношения и с Мариной Семеновой, и с Галиной Улановой, и с Николаем Фадеечевым. Он был для них настоящим другом. Им всегда было о чем поговорить и что обсудить. И таким же верным и искренним другом стал для этих людей Коля.
Каждый из тех, кого я перечислил, — столь крупные личности, что если другой человек не соответствует их жизненным критериям, они просто физически не могут с ним общаться. И то, что Коля сумел подобрать к ним ключик, и эти двери для него открылись и впустили его, тоже его огромный плюс. Я думаю, он был одним из немногих, кто в последние годы мог позвонить Марине Тимофеевне и прийти ее навестить, несмотря на то что она никого не принимала.
Мне кажется, Коля — это целое явление не только в русском, но и в мировом балете. Он один из самых глубоких и серьезных танцовщиков современности, очень интеллектуально наполненный и самобытный, один из тех немногих, кто приглашен танцевать на сцене Гранд Опера. И пожалуй, единственный, кого с полным правом можно назвать сегодня супер-звездой.
Андрис Лиепа (2010г.)