Театр «Ленком» – один из самых звёздных театров страны, в котором никогда не было случайных людей.
В гостях у «Жизни» человек, который отдал «Ленкому» половину своей жизни – актёр театра и кино Евгений Бойцов.
Актёр театра «Ленком» Евгений Бойцов. Фото: личный архив
– Евгений, расскажите немного о внутренней кухне «Ленкома», что там есть такого, о чём зрители даже не подозревают?
– Во-первых, в театре существует актёрский буфет, куда зрителей не пускают. Во-вторых, для актёров в театре есть фитнес-зал, массажист и даже сауна!
– Сауна?! А как она появилась?
– Это директор Марк Борисович Варшавер позаботился – он старается все условия артистам создать. Мы регулярно в неё ходим – у нас есть мужские и женские дни посещения.
– А может женщина прийти париться в сауну в мужской день?
– Может, конечно. Например, наша прекрасная Татьяна Кравченко любит прийти именно в мужской день – пообщаться с молодым поколением. Она очень любит молодёжь, и мы ей отвечаем взаимностью.
– В «Ленкоме» все такие дружелюбные?
– В каком-то смысле да – великие народные артисты очень вежливо и дружески общаются с молодыми. Я много в разных театрах бывал и навидался всякого – бывает, что какая-нибудь величина просто берёт и выкидывает молодого артиста из гримёрки! А наши ленкомовские мастодонты очень уважительны к коллегам.
Евгений с Татьяной Эдуардовной Кравченко. Фото: личный архив
– Кстати, о Кравченко – недавно Стас Садальский обвинил её в алкоголизме и срыве спектаклей…
– Я с удовольствием заступлюсь за Татьяну Эдуардовну. А Садальский очень любит пиариться за счёт своих же друзей. У него есть такая фишка – он сначала дружит, а когда что-то у человека случается, он тут же начинает поливать его грязью. Я с Кравченко работаю уже много лет, и она ни разу за это время не пропустила спектакль, я ни разу не видел её пьяной. Понятно, что все артисты в свободное время выпивают – в этом нет ничего такого. Но это происходит после спектакля, а не до. Мы можем пойти, отдохнуть, выпить бокал вина, пообщаться. Так что я бы посоветовал Садальскому просто быть мужчиной и не выливать на публику всякую грязь, тем более если она касается кулуарной жизни театра.
– И всё-таки что будет, если актёр «Ленкома» придёт на репетицию подшофе?
– За это просто не допустят к спектаклю, а может, даже и уволят. Ещё Марк Анатольевич такие правила установил – он категорически был против того, чтобы кто-то пил – от молодого до народного артиста. И были случаи, когда он увольнял за это. Он очень любил своих артистов – Абдулова, Караченцова, Янковского, но никому ничего не прощал. Сначала очень жёстко осаживал, а потом просто игнорировал. И ещё непонятно, что было хуже.
Евгений в спектакле «Королевские игры». Фото: личный архив
– А как Вы вообще попали в «Ленком»? И какие у Вас были первые впечатления о Захарове?
– Меня пригласили на последнем курсе института. И впервые я Захарова встретил на репетиции, это было очень волнительно. Но он всегда вёл себя скромно, ходил везде со своим портфельчиком. Придёт, тихо сядет на репетиции и смотрит. Всегда начинал работать с артистами с какой-то шутки. Расскажет какую-нибудь забавную историю, все посмеются, а потом он говорил: «Ну, а теперь приступим к работе!» Так он и вводил людей в творческий процесс. И ещё особенность – он всех и всегда называл по имени-отчеству, от молодого до взрослого. При этом помнил абсолютно всех. А ещё он не любил, когда ему смотрят в глаза. И те артисты, кто об этом знали, этим пользовались. Если, например, ты хочешь сыграть какую-то роль, ты идёшь к Марку Анатольевичу и просишь, смотря ему прямо в глаза. И как бы тебе страшно ни было – не отводи взгляд. И я однажды этим воспользовался. И это действительно сработало. Я стою, прошу у него роль, боюсь и дрожу, но смотрю прямо в глаза. А он всё пытается взгляд куда-то спрятать. И в конце не выдерживает и говорит: «Ну идите, пробуйтесь…» Кстати, ещё об особенностях Марка Анатольевича – он любил звучные фамилии у артистов. Если фамилия артиста ему не нравилась – он просил её поменять! Мою фамилию Бойцов, как мне кажется, он считал очень боевой.
Актёр с Марком Захаровым. Фото: личный архив
– Все говорят, что Захаров был строг и суров к артистам. А в чём вообще заключалась эта строгость? Он кричал и ругался?
– Даже не в этом. Он мог одним словом пригвоздить человека – он видел каждого насквозь, знал все его болевые точки и бил именно в них. В одну секунду мог сделать так, что ты чувствуешь себя ниже плинтуса. Причём даже если ты звезда и легенда.
– Сейчас у руля «Ленкома» Марк Варшавер. Ему удалось наладить контакт с труппой, которую собирал Захаров?
– Когда не стало Марка Анатольевича, это, конечно, для всех было шоком. Все очень волновались, что будет дальше с театром. Но все сошлись на том, что кандидатура Марка Борисовича – идеальный вариант. Он больше 40 лет занимается нашим театром, знает про него всё. И сейчас он прекрасно им руководит. С его приходом театр омолодился – на сцене стали играть артисты, которые годами сидели на скамье запасных. Варшавер дал шанс каждому. В принципе, театр «Ленком» сейчас – это очень молодой театр.
– Вы говорили, что Захаров ко всем относился ровно – и к легендам, и к молодым. А на свою дочку мог жёстко воздействовать?
– Вполне. Если она не выполняла какую-то поставленную им задачу, он мог даже психануть и начать игнорировать её. Но он никогда не кричал на неё и не оскорблял. По крайней мере публично.
– Говорят, что у неё тоже непростой характер…
– А у кого простой? В артисты вообще идут люди закомплексованные, с детскими травмами.
С прекрасной Инной Чуриковой. Фото: личный архив
– Давайте немного поговорим о «мастодонтах» «Ленкома». Какой Вы запомнили Инну Чурикову?
– Светлая память Инне Михайловне. Очень трудно её охарактеризовать. Мне она казалась куколкой с детскими глазами – она была невероятно наивной, и вся эта наивность отражалась в её прекрасных глазах, но при этом она была сильной женщиной. Она, несмотря на возраст, была словно маленькая девочка, могла обнять, поддержать. Это было очень круто. Я помню нашу первую встречу – мне пришлось экстренно заменить актёра, с которым она должна была играть. Она сама подошла ко мне, пожала руку и говорит: «Добро пожаловать!» А ведь далеко не каждая величина даже лишнего взгляда тебя удостоит, не говоря уже про такую доброту и приветливость.
Когда мы узнали, что Инны Михайловны не стало, вся труппа плакала. Это было страшной неожиданностью – все были уверены, что она выздоровеет и вернётся.
– А каким за кулисами был Александр Абдулов?
– Он вообще был шутник, постоянно травил какие-то истории и небылицы. А ещё он был катастрофический опоздун – потому и выдумывал различные фантастические отговорки. Захаров очень хорошо понимал, что он врёт, но всё равно его прощал. Одна из его историй стала анекдотом.
Абдулов в очередной раз опаздывает на репетицию. Захаров его спрашивает: «Почему опять опоздал?» Абдулов: «Марк Анатольевич, простите, но мне только за МКАДом дают…»
Евгений смог найти общий язык с Леонидом Броневым. Фото: личный архив
– Ещё одна культовая фигура «Ленкома» – Леонид Броневой. Говорят, у него тоже был очень сложный характер?
– Да, этот человек-махина мог тебя в любой момент на три буквы послать. Есть люди, которые всё время в дурном настроении. Вот это про Броневого. Всё время суровый, всё время в себе, всё время ему что-то не нравится. Подходит к нему, например, поклонник и спрашивает: «Можно с вами сфотографироваться, Леонид Сергеевич?» А он в ответ: «Зачем тебе это?!» Но мне удалось растопить лёд в отношениях с ним. Мы играли в спектакле «Королевские игры», где у него была одна из главных ролей. При этом у Броневого был очень сложный костюм. И вот на сцене он раздевается, а одна рука у него запутывается в рукаве – и никак он с этим не может справиться, уже злится, психует – а через несколько секунд выходить на сцену. Я стою рядом, а у меня пот градом, я понимаю, что надо помочь. Но ведь даже помощь он воспринимал в штыки. В общем, я его распутал, несмотря на его сопротивление. И он сказал мне самое агрессивное «спасибо», которое я когда-либо слышал. Но после этого уже в гримёрке он сам пришёл ко мне и поблагодарил, уже спокойно и мягко.
– Он так и к Захарову относился?
– Да! И ворчал на него и спорил с ним. Но Марк Анатольевич всегда ему всё это прощал. Наверное, это был единственный человек, которому в «Ленкоме» было дозволено всё.
Актёр признался, что был влюблён в Анну Якунину (слева). Фото: личный архив
– Давайте о внутренней кухне театра – романы часто случаются?
– Конечно. Артисту ведь всегда важно быть на каком-то нерве. Могу за себя сказать – я однажды признался в любви актрисе Анне Якуниной. Она меня безумно привлекала – у неё какая-то потрясающая женственность и сексуальность, а ещё – духи, от запаха которых у меня просто крышу сносило, хотя она старше меня. И вот на гастролях в Самаре мы сидели после спектакля, и я подарил ей какого-то плюшевого медведя. Встал перед ней на одно колено и обещал ей всё на свете. Она это всё оценила, но мило отказала. В общем, любовь была безответной. Анна замужем и тогда была, и сейчас остаётся.
– Вы были тем человеком, кто озаботился судьбой заброшенных могил Нины Дорошиной и Натальи Крачковской. Как Вы вообще занялись этой историей?
– Я об этом узнал из социальных сетей. Увидел могилу Крачковской, где даже фотографии не было. Почему-то меня это задело. Я напечатал её фотографию, купил рамку, поехал на могилу и поставил там. А на той могиле – вообще ничего нет, даже памятника. Я в шоке был просто. Позже выяснилось, что и у Нины Дорошиной такая же ситуация. Я подумал, почему бы не организовать сбор средств – не для того, чтобы гигантский монумент ставить, а просто чтобы в божеское состояние эти могилы привести. Чтобы хотя бы фотография там была. Я выходил на родственников Крачковской и Дорошиной и предлагал собрать средства. Но я получил резкий отпор… В итоге памятников нет ни на той, ни на другой могиле. По крайней мере, не было. Для меня это невозможно понять – ведь вы, родственники, получили наследство от этих великих людей. Пользуетесь их благами. Неужели так сложно найти деньги на памятник. Даже самые бедные семьи находят деньги, чтобы хотя бы плиту поставить.