26 августа 76 лет назад родился актер и юморист Ян Арлазоров, которого коллеги называли «Дон Кихотом российской эстрады» и считали первооткрывателем жанра «импровизации со зрителем»
Первый успех к Яну Арлазорову пришел в конце 1980-х, когда он сыграл кассиршу на вокзале со смешным словечком «Госпидя!» А в начале 1990-х вся страна знала его «Мужика» и зрители со страшной силой ломились на его выступления. Свой юбилейный концерт в Театре эстрады (в честь 60-летия) Арлазоров отработал так, что зал лежал от смеха. И мало кто догадывался, чего это ему стоило. Актёр уже знал, что серьезно болен. Рак поджелудочной железы. Потом говорили, что его можно было спасти, но Арлазоров сам отказался от серьезного лечения и помощи друзей – не хотел никого обременять. Замкнулся в себе, так и ушел из жизни: спокойно, никого не беспокоя. В 61 год.
Предлагаю небольшое интервью Яна Арлазорова (1947 – 2009).
БЫЛ ЗАСТЕНЧИВЫМ И ОЧЕНЬ ТОЛСТЫМ
– Ян Майорович Арлазоров – звучит красиво. Многие даже считают, что это псевдоним…
– Нет, не псевдоним. Ян – мое настоящее имя, моего отца зовут Майор, а Арлазорова – фамилия моей матери. Сразу отвечу на следующий возможный вопрос. Мои родители не имели отношения к сцене. Моя мама по профессии хирург. Она была удивительно красивой женщиной. К сожалению, ее уже нет.
У них с папой была необыкновенная любовь. Папа мальчишкой ушел на фронт, прошел всю войну десантником. Он очень мужественный, несгибаемый человек, удивительно честный и порядочный. После войны папа стал адвокатом. Все, что есть во мне хорошего, – от моих родителей. Мой младший брат, я старше его на 9 лет – кандидат математических наук. Брата я всегда очень любил и люблю, хотя по характеру мы очень разные.
– Почему же сын хирурга и адвоката пошел в актеры?
– Родился я на Пречистенке и ходил в школу, где был первый в Москве школьный театр. У меня была замечательная учительница, которая позволяла мне делать все, чтобы самовыразиться. Я уже тогда мечтал стать актером. Но родители не верили, что из меня может получиться артист. Я был замкнутым и застенчивым ребенком, к тому же очень толстым. Папа-десантник и мама-хирург все время бились над моим физическим усовершенствованием, записывали в разные секции. Помню, устроили в секцию борьбы. Я пропускал всех вперед, мочил плавки в душе и шел есть пирожки по 9 копеек. Когда родители спросили тренера: «Почему он такой же толстый?», тренер ответил: «Так он у нас ни разу не был!»
Потом я стал постарше и понял, что в театральный институт надо поступать в другой физической форме. Стал плавать, доплавался даже до кандидата в мастера спорта, занимался теннисом. При поступлении в Шукинское училище меня взяли сразу на 3-й тур, без всякого блата. Но актером я стал не потому, что любил театр. Его я никогда не любил и не люблю, считаю, что по мастерству, по энергетике эстрада гораздо выше театра. Раньше на ней были великие артисты, Аркадия Райкина я считал просто богом. Вообще, по сравнению с эстрадой театр – просто ерунда!
– По нынешним временам редко у кого из эстрадных артистов есть театральная школа…
– Да, это не секрет. Я действительно закончил Щукинское училище. Прошел вахтанговскую школу. Потом играл в Центральном детском театре собачку. Вообще-то это моя любимая роль. Вышел, тявкнул и исчез. И уехал домой смотреть телевизор… Потом я перешел в Театр Моссовета и проработал там 30 (!) лет. Какие там люди были! Раневская, Марецкая, Орлова, Марков… Но все равно я с театром как-то в принципе не сжился. Мне в театре скучно. И я перешел на эстраду.
А попал я туда так. Я делал в театре пародии, и меня пригласили выступить на «Антиюбилее Плятта» в ВТО. На том вечере меня и заметил Утесов. Он сказал: «Вы – «золотой мальчик», позвоните мне». Звонить я не стал, да и телефона его у меня не было. Через какое-то время он позвонил сам, и я пришел к нему домой. Для меня это был урок интеллигентности на всю жизнь. Он ни разу не показал мне, что он – Утесов, а я какой-то мальчик. Это такой уровень артиста, когда для самоутверждения не нужны охранники и «мерседесы». Я показал ему несколько пародий, а он смотрел на меня как ученик на учителя. Леонид Осипович и отправил меня на конкурс артистов эстрады, где председателем жюри был Аркадий Райкин. Он сказал: «Райкин неподкупный. Ты пройдешь, если чего-то стоишь». На этом конкурсе я стал лауреатом, для эстрадных артистов это было высшее звание.
РАДИ ЛЮБВИ КАЧАЛСЯ ШТАНГОЙ
– А как родились ваши фирменные штучки? В одиночку зал завести – дело нешуточное и как говорят юмористы — опасное?
– Делать смешной монолог с репризами, стоя у микрофона, мне было неинтересно. Вот я и решил создать действие: стал выходить в зал, общаться со зрителем. Сначала это был образ «проводницы», который я придумал еще лет за 10 до Андрея Данилко. Потом появился «мужик».
– Слава пришла после «Мужика»?
– Знаменитым я проснулся после того, как меня сняли в «Утренней почте». Там я в шутку дал свой домашний телефон и сказал, что можно прямо сейчас звонить и заказывать песни. На самом деле программа шла в записи. Но зрители поверили, что это прямой эфир, начались звонки со всех концов страны. Мне пришлось просто сбежать из дома.
А вообще, к славе я отношусь очень спокойно. Да, это льстит. Но ни слава, ни деньги никогда не смогут изменить нормального человека. Я не публичный человек, почти нигде не бываю. И приятно мне не то, что меня узнают, а то, что меня действительно любят. Я и популярностью-то пользоваться не умею. Не умею знакомиться с нужными людьми, дружить с ними, пользоваться этими знакомствами. Думаю, что это и не нужно. Хотя если бы умел делать это, то у меня бы все было.
– Вы нигде ни полсловом о своей личной жизни. Но ее же не может не быть?
– Я был женат один раз, есть дочь Алена. Женился на своей первой любви – Ёле Санько, мы познакомились в институте. Можно сказать, я даже толком не учился, а только ее любил. Это сказывалось и на учебе, и на здоровье. Чтобы быть достойным своей любви, я занимался плаванием, качался штангой… И вообще ради любви к своей первой жене я совершил много безрассудных поступков.
— Например?
— Например, я с детства был рыхлым, но, полюбив женщину, стал кандидатом в мастера спорта по плаванию, теннису и даже прыгал с горы. Но суперменом для нее так и не стал, хотя очень старался. Однажды я совершил автоподвиг. Я получил права и через два дня один поехал из Москвы в Прибалтику к ней, не понимая в принципе, как нужно ездить. Понимаешь, когда любишь, безумные поступки как-то возникают сами по себе, но сказать, что женщины это ценят, не могу. Принимают.
– Сейчас вы стали убежденным холостяком?
– Нет. Просто для меня пример настоящей женщины и жены – это моя мама. Сейчас таких женщин нет. Встречаешь женщину – и ей сразу надо купить «лексус» и квартиру, потом яхту и остров. Жениться на одной, а спать с другими я не могу, я однолюб. Любовь – это божье чувство, оно переворачивает человека. Никто не знает, когда оно придет.
Моя женщина должна быть умной. Да любая женщина должна быть умной. Но главное, чтобы она любила своего мужика. Сейчас я убежден, что женщина может из любого сделать Алена Делона и Владимира Путина. Сильная женщина даже может изменить ход истории, потому что, любя мужчину, она делает его лучше. А есть примеры иного рода: женщина, которая из мужчины все вытягивает, быстро надоедает.
«ФИНИШИРОВАТЬ НАДО КРАСИВО»
– Говорят, у вас тяжелый, неуживчивый характер. Неужели?
– Разный, в чем-то, я, может, даже противоречивый. Мне нравится делать для людей то, что они сами не могут себе позволить. Но не всегда удается соблюдать заповедь – сделай добро и забудь о нем. Я все время жду, что люди добро оценят, это моя плохая черта. Я не врущий, не предающий – это хорошие черты. Не завидую тем, кто построил дома на Рублевке и купил остров в Карибском море.
— Как вы отдыхаете, как проводите свободное время?
– Дома сижу. За границу ездить не люблю, лучше Подмосковья ничего нет. Отдыхать я не умею, потому что постоянно думаю, что еще можно сделать нового на сцене. А вообще я очень ленивый, больше всего люблю спать. Книги читаю в основном философские, не художественные. Музыка нравится разная: классическая – Баха люблю, слушаю джаз, итальянцев и шансон. Люблю животных, у меня есть американский кокер-спаниель Ришар, его мне подарили на юбилей. Ришар – удивительный человек, очень скучаю по нему. Правда, сейчас он живет у моего концертного директора, а я его только навещаю. Сам не справляюсь, поскольку часто уезжаю на гастроли.
– Вы как-то признались, что у вас нет друзей…
– Сейчас есть понятия «банк», «кредит», «партнер», а понятия «друг», мне кажется, больше нет. Раньше были люди, которые могли спасти друга ценой собственной жизни. Я воспитан своим отцом, поэтому знаю, о чем говорю. И я привык приходить на помощь, не думая о себе, готов отдать последнюю рубашку. Но сейчас редко встретишь людей, которые готовы поступить так же. Конечно, у меня есть приятные знакомые, с которыми я общаюсь. Но чтобы ко мне приходили, чтобы я принимал гостей – такого тоже нет.
– А мечта особенная у вас какая-нибудь есть?
– Никакой особой мечты у меня нет. Мечтаю подольше остаться в форме и сохранить ко всему интерес – к жизни, к своей профессии, к женщинам…
— Признайтесь, уже достигли того уровня материального благополучия, чтобы не гоняться за деньгами?
— Однажды на гастролях Семен Альтов придумал ответ на вопрос: «Сколько денег вы зарабатываете?» «Я получаю столько, что мне моя профессия нравится!» Так вот, мне моя профессия нравится. В моей жизни были разные периоды. Я работал в театре за 75 рублей и за 130, и знаю, что главная денежная награда артиста — это успех у зрителей. Ведь главное в профессии артиста — не гонорары.
— А что?
— Мой педагог Юрий Стромов говорил, что жизнь артиста — это марафон, и нужно бежать так, чтобы у тебя хватило дыхания пробежать этот путь до конца. Потому что тот, кто победил на первом круге, может не добежать до финиша. А финишировать надо красиво! Иначе не было смысла бежать.