Секта в СССР? Да вы что?! Такого просто не может быть! В Советском Союзе, где всяческие «классические» религии не запрещены, но избавлены от популяризации, даже речи не могло быть о каких-то группах и движениях, проповедующих то или иное учение. Потому что СССР — страна победившей науки, где оккультизму не место!
Примерно так считало большинство советских граждан, тайно крестивших детей или вовсе не посещавших церковь. Потому смерть любимого киноактера в феврале 1985 года и открывшиеся вместе с этим подробности не на шутку всколыхнули общественное сознание.
Как любимец миллионов мог стать последователем явных мошенников? Как спортсмен, обладатель черного пояса по карате мог быть убит в квартире уважаемых членов советского общества? Почему он не сопротивлялся и почему не подоспела помощь, хотя милиция приезжала еще тогда, когда он был жив?
В трагической истории замечательного советского актера Талгата Нигматулина до сих пор остаются вопросы, на которые мы постараемся ответить.
Через тернии к славе
Эта первая роль сыграла с ним злую шутку. Образ юного мерзавца в чёрных лакированных перчатках настолько удался Талгату, что впоследствии за ним закрепилось амплуа актёра, играющего негодяев. А он всю жизнь мечтал о другом… — делился впечатлениями о кинематографическом дебюте в фильме «Баллада о комиссаре», где молодой актер Талгат Нигматулин сыграл роль белогвардейского офицера, известный в СССР режиссер Алишер Хамданов.
За свои 35 лет он многое успел, превратившись из мальчика, рожденного в столице Узбекской ССР городе Ташкенте, во всесоюзную звезду. Он стал одним из самых узнаваемых и перспективных актеров позднего СССР, снявшись в таких фильмах как «Пираты XX века», «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна», «Волчья яма», «Государственная граница», «Противостояние». И его неожиданная смерть зимой 1985 года, казалось, никого не оставила равнодушным.
Звезд в советском кино было много. А сильный и обаятельный мужчина с экзотической восточной внешностью, который даже играя злодеев выглядел неотразимым — один.
Талгат Нигматулин в фильме «Её имя — Весна!»
Будущий актер появился на свет 5 марта 1949 года в татарско-узбекской семье. И судьба с детства испытывала его на прочность, нанося удар за ударом. Сначала трагически погиб отец, когда мальчишке не было и двух лет. Затем из-за того что мать, работавшая директором школы, не могла прокормить детей — помимо Талгата в семье еще жили его брат и сестра — Талгата отдали в детский дом. Испытав огромное потрясение, он замкнулся в себе, перестав контактировать со сверстниками. И так было даже лучше: над его неказистой фигурой — последствия перенесенного рахита — постоянно смеялись, а он, пытаясь отстоять свою честь, постоянно получал от старших ребят.
Как всегда, дальнейшую судьбу решила женщина. Точнее, девочка. Отказавшись танцевать с влюбленным в неё мальчишкой, она нечаянно подтолкнула его к работе над собой. Чтобы скорректировать осанку он занялся бальными танцами, а затем не на шутку увлекся спортом. Сначала была легкая атлетика, позже — карате.
Он решил, что больше не потерпит обид и станет не таким, как все, а лучше. И успешнее. Сразу понял: чтобы достичь большего мальчишке с периферии нужен русский язык. И увлекся его углубленным изучением, для чего даже от руки переписал два тома «Войны и мира» Льва Толстого и вскоре поразил окружающих тем, как красиво, правильно и литературно научился изъясняться по-русски.
Не бывает чудес, чтобы добиться успеха нужны регулярность и дисциплина. Если что-то сделать 100 раз, это не может не получиться, — позже говорил Талгат Нигматулин.
Его мечтой было покорить Москву и стать режиссером. Он собирался поступить во ВГИК на курс Сергея Герасимова и Тамары Макаровой, но завалил экзамены. Чтобы остаться в столице, а не возвращаться домой ни с чем, он поступил в училище циркового и эстрадного искусства. Спортивного молодого человека туда охотно приняли. Учась в цирковом училище, Талгат серьёзно увлёкся борьбой. Тогда-то его и заметили на «Мосфильме» — для съемок в «Балладе о комиссаре» режиссеру нужен был именно такой типаж: энергичный, сильный, внешне непохожий на других.
А спустя год Нигматулин все же смог осуществить свою мечту, попав во ВГИК, где вместе с ним учились четыре Натальи — Белохвостикова, Гвоздикова, Аринбасарова и Бондарчук, а также Вадим Спиридонов и Николай Еременко-младший. Именно дружба с Еременко подтолкнет его через несколько лет к всесоюзной известности, когда Николай предложит ему сняться в «Пиратах ХХ века».
Несмотря на богатую фильмографию и характерные роли, Талгат был недоволен своей карьерой. На студии «Узбекфильм», где он работал после ВГИКа, его считали не типажным для местного кино, из-за чего простои длились годами. А Нигматулин верил, что может больше. И только роль Салеха в «Пиратах…» сделала актера одним из самых популярных в отечественном кино. Накануне гибели его большой портрет украсил обложку очередного номера журнала «Советский экран».
В те годы карате стало одним из самых популярных видов спорта, и Нигматулин, овладевший техникой восточных единоборств, сразу же превратился в кумира молодежи. Признанию способствовало и то, что над карате уже сгущались тучи, готовилось постановление о запрете заниматься им на территории СССР. А запретный плод, как известно, всегда сладок. Гром грянул в мае 1984 года, когда приказом Спорткомитета были ликвидированы все многочисленные секции, а само карате было охарактеризовано как «рукопашный бой, культивирующий жестокость и насилие, не имеющий отношение к спорту»…
Серьезно занимаясь карате, он не мог не попасть под влияние восточной философии, увлечение которой, в конечном итоге, привело его в секту…
Четвертый путь
С самого начала 80-х, ознаменовавшихся «гонками на лафетах», когда Генсеки уходили в мир иной один за другим, СССР начало лихорадить. Казалось, еще ничто не предвещало скорой беды, но в информационном поле — а информация в Союзе поступала строго дозировано и только по тем темам, по которым было разрешено — разразилась целая какофония. Вдруг стали раскручиваться псевдонаучные истории, популярность получили увлечения неразгаданными тайнами мироздания. В газетах начали появляться сообщения о тибетских мудрецах, буддийских монахах-исцелителях, а еще больше о необыкновенных людях, обладающих способностями руками чувствовать состояние здоровья других и, что еще поразительнее, этими же руками лечить больных. Еще не взошла звезда Кашпировского и Чумака, но уже набирала популярность Евгения Ювашевна Давиташвили — знаменитая Джуна. А Отдел науки ЦК КПСС открыто поощрял соответствующие публикации в научных и научно-популярных изданиях.
Поддался новым веяниям и интеллектуал, обожавший искать философское начало всего сущего, Талгат Нигматулин. Впечатлённый личностями молодого ученого Абая Борубаева и экстрасенса Мирзы Кымбатбаева он вступил в основанную ими секту «Четвертый путь», став на несколько лет одним из основных спонсоров сектантов, а также их «лицом».
Открытый и общительный человек, популярный актер Талгат Нигматулин с помощью учителей хотел избавиться от комплексов, которые душили его с самого детства и о которых многие не догадывались. Ему было тяжело, и он искал спасения.
Талгат интересовался вопросами психорегуляции и на этой почве сошелся с Мирзой и Абаем, в которых уверовал как в людей необыкновенных, — рассказывала жена актера Венера. — Говорил, что они способствуют освобождению его от комплексов, помогают стать волевым, сильным, содействуют его творческому росту.
Со стороны такой шаг кажется необоснованной глупостью: как просвещенный человек мог поверить каким-то шарлатанам? Но то только на первый взгляд. Достаточно посмотреть хотя бы на отзыв, который написал Герой Соцтруда, дважды Лауреат Госпремиии СССР, главный редактор журнала «Огонек» Анатолий Софронов, и все встанет на свои места:
…Известно, что в последнее время способности, проявляющиеся в нетрадиционных способах лечения с помощью биотоков рук, в телепатии, телекинезе, становятся предметами пристального научного внимания, исследования.
В Каракалпакии проживает Мирзабай Кымбатбаев. Этот человек наделен необычайными способностями, накладывающими свой отпечаток на весь его образ жизни. Молодой ученый Абай Борубаев установил с ним взаимодействие и ведет записи научного характера, которые являются целью достаточно длительного эксперимента…
Когда о людях говорят столь весомые личности, несомненно, они тоже чего-то стоят. Но история умалчивает, был ли Анатолий Софронов также последователем секты «Четвертый путь» или оставался в слепом неведении. Но точно известно, что он несколько раз приезжал к Мирзе с семьей для лечения своего ребенка.
Но и это не являлось чем-то удивительным. Выходец из номенклатурной семьи Борубаев, успевший сделать себе карьеру по комсомольской линии, хорошо понимал, как продвигать эзотерические учения Кымбатбаева. Он начал водить того по высоким кабинетам и знакомить со всеми, рассказывая о его сверхъестественных способностях. Вместе они объехали практически всю страну, в каждом городе прирастая всё новыми и новыми последователями.
Из показаний свидетеля по уголовному делу, возбужденному по факту убийства Талгата Нигматулина:
Мирза жил просто. Как дервиш. Ни роскоши, ничего. Спал на полу, ел, что подадут. Одежду шил сам. Всегда несуетливый, спокойный. Потом прилетел Абай Борубаев. Там мы познакомились. Кто-то предупредил, что он аспирант Института Востоковедения Академии Наук СССР, знает нетрадиционные способы лечения. Родители его уважаемые люди у себя в Оше. Это и видно было по тому, как он вел себя. Никому не навязывался. Его общества искали всюду, где он появлялся. С нами он был прост и отзывчив…
Наверное, это время было такое, когда восточные тайны пробивали себе дорогу на запад. Восток привлекал своей загадочностью, древностью традиций, мистицизмом культуры, некоей сказочностью, сквозившей буквально во всем. И этой необъяснимой магии подчинялись не только несведущие люди, стремящиеся познать основы мироздания, но и вполне себе образованные: писатели, художники, актёры, театральные режиссёры, преподаватели университетов. Они-то, как и Анатолий Софронов, и стали основными популяризаторами учения Абая и Мирзы.
При этом, по свидетельству очевидцев, Абай и Мирза не обманывали людей в привычном понимании, они очаровывали. Они обещали именно то, чего те хотели. А взамен забирали душу. И деньги…
Классическая схема мошенничества, в которой Мирза Кымбатбаев играл роль духовного учителя, а циничный и практичный Абай Борубаев выполнял роль его старшего послушника и администратора секты.
В 1984 году Нигматулин нашёл деньги на режиссёрский дебют — короткометражку «Эхо», в котором он снял Борубаева и Кымбатбаева. Но фильм особых лавров не снискал, его приняли довольно спокойно, хвалили операторскую работу, режиссёрское видение. И такая реакция разочаровала режиссера. Хотя ничего загадочного в этом не было. Ассистент Нигматулина позже объяснял провал:
Будучи режиссером Талгат пригласил обоих сниматься, хотя на главные роли просились большие актеры-профессионалы. Абай и Мирза работали плохо, репетировать не хотели: «Не нравится?! Тогда мы уезжаем!» От дублей отказывались. Очень скоро раскрылся их способ снятия комплексов: «Долой стыд! Ни совести, ни морали!» Они первыми шли к столу, могли все съесть сами… С их помощью Талгат хотел снять тонкую психологическую картину, но из-за непрофессионализма главных исполнителей лента получилась заурядной…
Если на начальном этапе формирования «Четвертого пути» Мирза и Абай проповедовали различные восточные практики, лечили людей, чем и привлекали последователей, то с ростом секты их аппетиты всё больше и больше росли. Требовались деньги на поездки по стране, на роскошную жизнь, которую предпочитал вести Борубаев — празднества, алкоголь и женщины всегда стоили дорого.
Вот что рассказывал следствию вильнюсский физик Валентас Мураускас:
В начале нашего знакомства с Абаем мы с женой больше слушали, нежели говорили. Абай, как я потом понял, увидел во мне человека уважаемого в своем кругу, который может стать проводником его влияния в регионе, поэтому был особенно предупредителен со мной и моей женой — биологом, интересующимся взаимовлиянием биообъектов друг на друга. Абай пригласил нас на конференцию в НИИ Востоковедения, звонил нам в Вильнюс. Однако, вскоре он переменился. Примерно за год до трагедии я стал замечать у него жажду власти, стремление вести себя, как император. Он выходил из себя по малейшему поводу, если кто-то позволял себе с ним не соглашаться. Даже в мелочах требовал, чтобы его слово было последним. Вокруг него формировалось что-то вроде секты… Было и другое нововведение: «Никому не приезжать к Мирзе без денег!»
А вот как характеризовал Мирзу родной дядя, чьи показания также есть в уголовном деле:
Рядом с собой племянник ставил мешок для сбора милостыни. Деньги, которые ему давали, Мирза относил в сберкассу и клал отдельными вкладами по тысяче рублей каждый. По природе он скуповат, взаймы никому не давал, не говоря уже безвозмездной помощи кому-либо…
Став известным актером, Талгат Нигматулин постоянно одаривал своих учителей, жертвуя секте все больше и больше денег. За то время, которое он следовал «четвертым путем», он передал Абаю Борубаеву 6 000 рублей, а также ценные вещи, в том числе 2 обручальных кольца, двое часов марки «Ориент» и одни марки» Электроника».
В начале 1985 года в секте наметился раскол. Последователи Мирзы в Вильнюсе решили искать свой собственный путь, перестав вносить средства в общую кассу. При условии, что прибалтийское отделение «Четвертого пути» было одним из основополагающих в движении — там всегда водились деньги и были влиятельные последователи — мятеж в Вильнюсе мог пробить существенную брешь в финансировании, а впоследствии и вовсе грозил утопить всё учение.
К тому же бунт произошел в самый неподходящий момент: секта планировала выйти на новый уровень. Официальный и почти государственный. Уже давно ходили слухи, что к услугам гуру из «Четвертого пути» прибегают престарелые члены политбюро, доживающие свой век — так это или нет, доподлинно неизвестно. Но точно известно, что столичная общественность готовилась закрепить обоих выдающихся специалистов восточной медицины на постоянной основе и «прорабатывала» в Исполкоме Моссовета вопрос о выделения им необходимой площади для создания, как сейчас бы сказали, центрального офиса.
Допустить крах перспективного бизнеса Борубаев попросту не мог.
Собрав команду из верных учеников и сильных спортсменов, которым надлежало при необходимости решить вопрос с отступниками с помощью физической силы, сектанты выехали в столицу Литовской ССР. Костяк группы составили каратисты, которых тренировал кандидат наук из НИИ Мировой системы социализма: Григорий Бушмакин, Владимир Пестрецов и Игорь Седов. Эти ребята, крепкие и немногословные, облаченные в черные куртки, давно стали чем-то вроде личной гвардии Абая Борубаева и постоянно находились где-то рядом. Вместе с ними в Вильнюс отправился и Талгат Нигматулин.
Мучительная смерть и расследование
И холмы-верблюды тащат вьюк судьбы, в синеву, подъемля гордые горбы, — написал когда-то Талгат Нигматулин, думая о неизбывности мироздания. — Вечное кочевье, вечный путь-поход, горы и пустыня, звездный небосвод…
Судьба давала ему шанс на спасение, но он не внял ее сигналам. После звонка Абая Нигматулин рванул в аэропорт, но опоздал на рейс. Однако, вместо того, чтобы вернуться домой, попросил о помощи. Узнав, кто является опоздавшим пассажиром, командир экипажа воздушного судна отдал распоряжение не убирать трап. Готовый к вылету самолет терпеливо дожидался актера, получившего всесоюзную известность.
Были бы соблюдены все положенные протоколы, Талгат Нигматулин мог бы остаться жив. Но судьба распорядилась иначе.
В Вильнюс Талгат все же вылетел. Он не мог отказать своему учителю, за что и поплатился вскоре…
Талгат был защищен от людей откровенно грубых, сильных физически, шедших напролом к цели. И был уязвим для тех, кто с детства привык видеть в доме достаточно известных, признанных в своем кругу лидеров, держаться с ними на равных, — рассказывала Венера Нигматулина. — Абаю, хотя он и был моложе Талгата, присуще было умение быть в центре внимания, производить нужное впечатление на окружающих… Абай глубоко завидовал актерской известности, Талгата, его положению постановщика. То, что Талгат по своей простоте принимал за помощь в снятии комплексов, шло от ненависти Абая, его презрения и зависти, а также от понимания собственной зависимости. Талгат был визитной карточкой Абая — его любили и знали все…
Великие не уходят просто так. В обыденность их смерти невозможно поверить. Потому что для простого обывателя они, в прямом смысле слова — звезды. Те, что мерцают на небосклоне, освещая жизнь всем остальным. Они — не такие, как мы, потому и сгорают иначе. Именно поэтому смерть звезд обрастает легендами и небылицами. Рождает массу версий, одна невероятнее другой.
Возможно, Талгат Нигматулин не был великим. Возможно, он стал бы таким позже или не стал бы вовсе. Но он успел вспыхнуть яркой звездой, и людям невозможно было поверить в бытовую причину смерти. Тем более с негативным окрасом, бросающим тень на образ экзотического героя.
Талгат был наркоманом. Во время съемок Пиратов я узнал, что его брат сидит в тюрьме, ему дали 12 лет за распространение. Талгат был вынужден помогать ему, он отсылал деньги, а позже и сам пристрастился. В Вильнюсе он не смог рассчитаться за «дозу». В нападении на него участвовали чемпион Москвы по карате и несколько других парней. Убивали его чемпион Москвы по карате и еще трое отморозков. Талгат сидел обкуренный в кресле, а они его по голове ногами долбили… Так он по-дурацки погиб, — такое предположение высказывал коллега Талгата по съемочной площадке «Пиратов…», мастер единоборств, в будущем президент Всероссийской федерации рукопашного боя и традиционного карате, заслуженный тренер России Тадеуш Касьянов.
На съемках «Пиратов…». Тадеуш Касьянов крайний слева. Фотография из открытых источников
Но ходили и другие слухи, некоторые из которых были, возможно, запущены последователями «Четвертого пути», чтобы выгородить своих учителей.
Согласно одной из версий, поглощенный восточной философией Талгат сам искал смерти. Стремился к жертвенности, чтобы вознестись над окружающими. Чтобы стать великим. А люди, истязавшие его, просто «перестарались» в своем святом рвении. Об этом позже говорил и один из последователей Абая Борубаева и Мирзы Кымбатбаева, комментируя убийство актера:
Абай был очень нормальный человек. Ему не нравилось, если из него делали религиозного лидера. Мирзабай, рассказывали, прогонял тех, кто приезжал на него молиться. И вот группа взрослых, нормальных, неглупых людей убивают человека. Это не является их действием. Это тот человек убился ими. У группы нет признаков секты. У Талгата все признаки патологической личности с комплексом саморазрушения. У группы на глазах любимый артист. У группы на глазах – чемпион Казахстана по каратэ. Его нельзя не то что убить. Ему больно нельзя сделать. Если он умер, значит сам хотел. А от сумы и тюрьмы, от трагических ошибок и недоразумений никто не застрахован…
Согласно другой версии, убийство известного киноактера явилось спланированной операцией КГБ. Госбезопасности требовалось резонансное событие, чтобы раз и навсегда расправиться с религиозными сектами, пустившими свои корни даже в среде партийной элиты. «Четвертый путь» хотели уничтожить, хотя на самом деле ни Мирзы, ни Абая в Вильнюсе в то время не было.
Однако точку в этой истории поставило следствие, восстановив картину трагических событий практически по минутам. Причем участники убийства, сознавшись в содеянном, сами удивлялись, как могли совершить преступление, слепо подчиняясь воле своих гуру.
Я верил в Абая. Он гуру. В учителе нельзя сомневаться, иначе все учение насмарку. Гуру знает, что делает. Я думал, что он не допустит непоправимого, — говорил на следственном эксперименте один из убийц.
После приезда в Вильнюс Талгата Нигматулина, сектанты наведались «в гости» к Валентасу Мураускасу. На вопрос, почему он перестал платить Борубаеву, литовский физик ответил просто: «Чему он может меня научить? Я не нуждаюсь в его учении»… После чего началось планомерное избиение хозяев — обычный прием рэкетиров, участвовать в котором Талгат Нигматулин не стал. Он даже пытался прекратить беспредел. Об этом рассказывал один из недавних последователей Абая, театральный режиссер Игорь Николаев-Каленаускас, бывший в тот день у Валентаса:
Абай и его боевики воевали уже не первый день. К тому времени, как они пришли к Валентасу, успели войти во вкус. Абаю достаточно было тихо сказать «Ериша», как Бушмакин безропотно нападал на любого. Так вышло и в этот раз. Но Талгат вмешался — повыталкивал всех, кто был, в подъезд, кроме самого Валентаса. Меня били уже на улице. Талгат и там пробовал нас разнимать…
В секте такие действия посчитали не только невыполнением воли верховного учителя, но и изменой, за которую Талгату пришлось расплатиться сполна.
Он вернулся домой раньше остальных. Был миролюбив и спокоен. И, казалось, ничто не предвещало беды. Вот как описывала начало страшной трагедии хозяйка квартиры, в которой в Вильнюсе остановились сектанты:
Мне и сегодня становится не по себе, когда я вспоминаю. Все было словно в кошмарном сне… Как только я открыла (дверь), Абай, шедший первым, двинулся в квартиру: «Талгат здесь?» «- Да …» Я ни о чем не подозревала. Увидев показавшегося из комнаты Талгата, Абай закричал, показывая на него: «Бей предателя»! Они бросились на Талгата, все были выпивши. Из комнаты выскочил Мирза. Чтобы не отстать от других, он тоже кинулся на Нигматулина. «За что?» — Спрашивал Талгат. Он только прикрывался от ударов и старался никому не причинить боли. Его втолкнули в кухню, потом в комнату…
Били Талгата долго и планомерно, прерываясь на чай и коньяк. Он кричал, взывал о помощи, но не находил в себе сил ответить. Не потому что боялся или не мог — физических сил хватало, а потому что всем руководил духовный гуру, перечить которому — проявить неуважение. А Талгат всецело доверял Абаю Борубаеву. Даже в этой, казалось бы, немыслимой ситуации.
Через несколько часов встревоженные шумом и криками соседи вызвали милицию, которая прибыла удивительно быстро. Хотя нет, не удивительно. Иначе и быть не могло. Ленина, 49 — центр Вильнюса, престижный район. Сотрудники милиции поднялись в квартиру, действуя крайне деликатно. Иначе и быть не могло: хозяева — очень уважаемые люди. Она — кандидат наук, экономист, дочь управляющего делами Совета Министров. Он — художник, сын известного художника. Любая ошибка или грубость запросто испортят карьеру, поставив крест на очередном звании и продвижении по службе.
Дверь долго не открывали, а когда все же впустили в квартиру, женщина объяснила, что слишком активно обмывали защиту мужа, и гости немного повздорили, но сейчас уже всё позади. Мужчина заверил, что больше такого не повторится, и все уже готовятся ко сну. Обойдя квартиру, милиционеры убедились, что спокойствие восстановлено, и удалились, не заглянув в ванную. Где находился Талгат Нигматулин. Специально ли он не стал подавать голос, или же уже был не в состоянии — так и останется загадкой.
После того, как наряд уехал, крики продолжились, но вызывать милицию уже никто не стал…
Утром хозяева квартиры, испугавшись последствий, позвонили знакомому врачу, который, в свою очередь, вызвал скорую. Узнать в сильно избитом мужчине звезду советского экрана медики не смогли.
Из материалов уголовного дела. Показания врача «скорой помощи»:
Смерть наступила незадолго до моего прибытия… Хозяева ничего не могли объяснить, сновали по квартире словно во сне. Я понял, что они всю ночь не спали. Женщина сказала, что пострадавший пришел к ним уже избитый, но следов крови я нигде не заметил… Когда мы поднимались, я видел нескольких человек, сидевших на лестнице. Потом их не стало, только против лифта сидел странного вида мужчина в халате с бусами на шее, черноволосый, восточного типа.
Литовская милиция не могла ударить «в грязь лицом». К делу подключились опытные следователи и оперативники. В кратчайшие сроки были установлены все свидетели и участники преступления. Первым задержали «мужчину с бусами», которым оказался Мирза Кымбатбаев, затем — всех остальных. Все дали признательные показания. Все, кроме одного.
Абай Борубаев был непреклонен: не знаю, не помню, ничего не могу сказать. Зато Мирза Кымбытбаев, которого убитый Талгат Нигматулин, как и многие другие, считал практически святым, попав в камеру следственного изолятора откровенничал со следователем. Вот как описывал те события бывший начальник уголовного розыска, популярный советский писатель-детективист Леонид Словин, потративший много времени и сил на изучение истории Талгата Нигматулина, с которым был лично знаком по киностудии «Узбекфильм»:
Важняк допрашивает их в старой неблагоустроенной тюрьме «Лукишкес», построенной еще при русских царях. Наполненный стуком, громкими криками арестантов, лязганьем металла следственный изолятор производит гнетущее впечатление на посетителей, что же должны чувствовать в нем подследственные…
Я сужу по Мирзе. Маленький запуганный человечек… Уголовники быстро просекли, что их сокамерник — обычный сельский дурачок, не обладающий никакими исключительными способностями. В камере над ним постоянно и довольно зло подшучивают.
Следователю Мирза рассказывает обо всем, как на духу, простодушно и охотно:
— Молиться я не умею, поэтому на кладбище только делал вид, что бормочу молитвы. Научился нескольким арабским словам, которые повторял для людей. Когда Абай приехал на Султан Уас Баба (центральное кладбище близ города Беруни в Каракалпакстане), с ним было еще несколько человек. Он поговорил со мной на нашем языке, остальные ничего не понимали. Абай задал два-три вопроса из Корана и убедился в том, что я ничего не знаю. Он — умный человек, грамотный. Я признался, что бродяга, обманываю людей…
Норкунас (следователь) уточняет:
— Таким образом перед первой поездкой в Москву Абай уже знал, что вы не экстрасенс?
— Знал.
— И Талгат Нигматулин?
— Нет, он не знал. Он до конца думал, что мы необыкновенные люди…
Вместо послесловия
Верховный Суд Литовской ССР, рассматривавший дело об убийстве Талгата Нигматулина, подвергался всяческим нападкам со стороны последователей секты «Четвертый путь», чьи учителя и участники обвинялись в совершении тяжкого преступления. Сам процесс был невероятным, потому как в нем постоянно звучали непривычные простому обывателю термины, такие как буддизм, телекинез, неисследованные биологические и психические возможности человека… Пройдет всего несколько лет, и экстрасенсорика, телекинез и прочие сверхъестественные способности прочно войдут в сознание советских граждан, но тогда судьи смогли абстрагироваться от этого.
Суд над убийцами начался фарсом: Абай и Мирза, не сговариваясь, начали симулировать сумасшествие, надеясь уйти от ответственности. Но закончился суд трагедией: Григорий Бушмакин, студент МАИ, на следственном эксперименте сошел с ума по-настоящему — сел на пол, закатил глаза и больше не пришел в себя.
Верховный суд Литовской ССР приговорил: Абая Борубаева — к 15 годам лишения свободы с отбыванием первых 10 лет в тюрьме, а остальных 5 лет — в исправительно-трудовой колонии усиленного режима с последующей ссылкой на 5 лет с конфискацией имущества; Мирзу Кымбатбаева — к 12 годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии усиленного режима с последующей ссылкой на 3 года с конфискацией имущества; Пестрецова — к 13 годам лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовой колонии усиленного режима; Седова — к 10 годам лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовой колонии усиленного режима; Бушмакину, назначили принудительные меры медицинского характера с содержанием в психиатрической больнице специального режима до исхода болезни.
Так же суд вынес частное определение в отношении членов Союза писателей СССР, фактически создавших мошенникам образ ученых и оказывавших содействие в популяризации явлений, непроверенных наукой.
Согласно данным из архивов бывших Верховного Суда СССР и ГУИТУ МВД СССР, Абай Борубаев умер в 1988 году от туберкулёза во время отбывания тюремного заключения. Мирза Кымбатбаев, полностью отсидев свой срок, вышел на свободу и снова занялся целительством и проповедованием своего учения, умер в 2006 году от цирроза печени.
И все же несмотря на выводы следствия, до сих пор у поклонников Талгата Нигматулина остается вопрос: почему он не постоял за себя, почему не дал сдачи? Почему позволил свершиться страшному преступлению, фактически добровольно распрощавшись с жизнью?
В вещах Нигматулина оперативники нашли записку с цитатой из Джидду Кришнамурти:
…Мастера дзен пинают и бьют своих учеников. Они выбрасывают их из окон домов. Иногда они прыгают на них. Надо всегда помнить: они не гневаются, это тоже часть их сочувствия. Они не гневаются вовсе, ведь если бы они гневались, все было бы утеряно. Как тогда можно преобразить другого? Ты тогда в одной лодке с ним, и вы вместе тонете. Нет, так нельзя помочь… В Японии это понимают. Когда мастер дзен бьет ученика, ученик принимает это с благодарностью. Вы , может быть, удивитесь, но с тех пор, как мастер изобьет ученика, тот становится главным учеником…
Может, он просто хотел достичь совершенства в самопознании, но, доверившись мошенникам, был вынужден уйти в вечность?
Могила Талгата Нигматулина в Ташкенте на кладбище «Чилонзор Ота»
Спасибо, что дочитали до конца.