Более 35 лет он душой и сердцем предан театру Ленком. Точно так же, как и своей супруге, с которой вместе уже 20 лет.
В гостях у «Жизни» – актёр театра и кино заслуженный артист России Геннадий Козлов.
Геннадий Козлов. Фото: legion-media.ru
– Ваши родители всю жизнь прожили вместе?
– Да, больше 50 лет. Папа уже ушёл…
– Он болел?
– Он не то что болел, он просто устал. Папа до последнего приезжал ко мне и с внуками возился. Есть даже фотография, где он с правнучкой, моей внучкой. А потом как-то вдруг интерес у него пропал ко всему. У нас была доверительная с ним беседа, где он признался, что его больше ничего не держит, и попросил только об одном – достойно его похоронить. Тяжело о таком с родителями говорить.
– Как Вы узнали, что его не стало?
– Они были на даче, а я улетел на гастроли в Екатеринбург. Он тогда уже в основном лежал, вставал редко – плохо себя чувствовал. Наш последний разговор с ним был вечером по телефону после спектакля. Я говорю: «Отец, я тебя люблю, как ты?» И он ответил, что всё нормально. А ночью ему стало плохо. Его забрали в больницу. Я утром позвонил маме. Она как раз приехала к нему и была у него во время моего звонка. И как раз в этот момент врач ей сообщил, что папа умер…
– Чему самому главному он Вас научил?
– Совершать поступки правильные по отношению к другим и не прощать предательство.
В КУЛЬТОВОЙ «БРИГАДЕ» ГЕННАДИЙ КОЗЛОВ СЫГРАЛ РОЛЬ КАПИТАНА МИЛИЦИИ. КАДР ИЗ СЕРИАЛА «БРИГАДА», 2002, РЕЖ. АЛЕКСЕЙ СИДОРОВ
– Сейчас как часто Вы с мамой общаетесь?
– У мамы было четыре инсульта. Но у неё здравый ум. Каждый день я ей звоню и два раза в неделю приезжаю. С ней постоянно моя помощница – Мария. При первой возможности беру к маме детей. Мой младший сын Всеволод занимается на гитаре и периодически играет бабушке.
– Кто Вас в основном воспитывал?
– Папа и мама много работали. Поэтому я много времени проводил с бабушкой и прабабушкой. Прабабушка меня называла иногда барчук. Я обижался, потому что не знал значения этого слова. Только потом я его понял. Барчук – это барин молодой. Помню, когда меня принимали в пионеры, я приехал в белой рубашке с красным галстуком. И прабабушка на мой вопрос «видела ли она Ленина», ответила: «Я царя видела, Гешуленька».
– Вас наказывали в детстве?
– Только один раз. Мама меня поставила в угол и забыла про меня. А когда она подошла и увидела, что я уснул в этом углу, зарыдала и прижала к себе со словами «Гешуленька, прости!» Но я этого не помню, это мне мама рассказала. Вообще я не был хулиганистым, у меня всегда были доверительные отношения с родителями.
– Даже не курили подростком?
– Курил. В 10-м классе начал. Однажды остались с папой вдвоём, и он так строго спросил: «Геннадий, скажи мне правду, ты куришь?» Я и ответил: «Да, пап, курю». Он в ответ: «Я знаю, но не верю». И закрыл дверь.
– Главное лакомство Вашего детства?
– Мы с соседом по коммуналке с таким аппетитом ели белый хлеб с маслом и сахаром. Очень было вкусно. Очень. А ещё в детском саду, когда в полдень давали кефир и булочку мягкую. Это было очень вкусно.
– В детстве Вы занимались фигурным катанием, сами захотели?
– Мне было 4 года. Меня отвели в парк Горького, а там была секция фигурного катания. А мне хотелось всегда заниматься хоккеем. Потому что Михайлов, Петров, Харламов в 70-е годы – это всё. Но в хоккей сложно было попасть. И фигурным катанием я прозанимался 6 лет. Пока не упал лицом об лёд. Первый раз неудачно прыгнул – меня отвели в травмопункт. Через 2-3 недели опять лицом об лёд. Понял, что прыгать больше я не смогу. И переключился на другие виды спорта – баскетбол, а позже – борьбу.
В ЮНОСТИ КОЗЛОВ БЫЛ ОЧЕНЬ СПОРТИВНЫМ. КАДР ИЗ ФИЛЬМА «ВАЛЕНТИН И ВАЛЕНТИНА», 1985, РЕЖ. ГЕОРГИЙ НАТАНСОН
ГИТИС и театр
– Вы учились в ГИТИСе. Сложно было поступить?
– Я поступил со второго раза, и то с приключениями. На прослушивании читал Вознесенского «Сибирские бани». Только начал: «Бани! Бани! Двери – хлоп! Бабы прыгают в сугроб». Мне сразу: «Стоп. Спасибо». Всё, из пятёрки не прошёл никто. Я пошёл разбираться, что не так. Мне говорят: «Вы не раскрыли тему бань и тему женщин. И у вас несоответствие верхней части тела с нижней». Я пошёл к мастеру Оскару Яковлевичу Ремизу и спрашиваю у него: «Как я могу раскрыть тему за четыре строчки? Я даже про бани ничего не сказал, про баб ничего не сказал, как они прыгают. В общем, он меня допустил к повторному прохождению. В итоге второй тур я проходил пять раз. Но тут опять драма. После творческого конкурса я срезался на общеобразовательном – завалил историю, сдал на два. Думаю, ну, конец, надо что-то делать. Напился кофе, поднял давление и побежал в поликлинику. Там мне дали справку, что с таким давлением нельзя экзамен сдавать. И мне разрешили пересдать. Ректору потом я историю ответил на «4». Институт я, кстати, закончил с красным дипломом.
– Как Вы попали в Ленком?
– На третьем курсе, когда мы делали программу «Второй съезд РСДРП», я читал текст от лица Ленина. И кто-то из Ленкома приходил смотреть. И меня заметили. Потом даже сам Захаров приходил посмотреть. После этого меня позвали на гастроли с театром. Ленком тогда гремел. Билетов не достать. Попасть работать к Захарову было заветной мечтой любого. Так я учился и одновременно участвовал в 4-х спектаклях театра («Диктатура совести», «Революционный этюд», «Звезда» и «Юнона») Был такой смешной случай. Студенты ГИТИСа поехали в Болгарию – экскурсии, поездки, показы. А я узнал, что в это же самое время Ленком там с гастролями. И я решил заехать. Давали «Юнону». Артисты очень удивились, увидев меня. Рассказали Марку Анатольевичу. И он тогда сказал: «Сколько кота не продавай, он всё равно домой возвращается».
МАРК ЗАХАРОВ СО СВОИМИ АКТЕРАМИ. ФОТО: LEGION-MEDIA.RU
– Каким Вам запомнился Марк Анатольевич?
– Он всех называл по имени-отчеству. И у всех остальных это вошло в привычку. Мы друг к другу тоже обращаемся исключительно по отчеству. Захаров не прощал пренебрежительного и поверхностного отношения к профессии. Ещё, конечно, запомнился человеком с тонким чувством юмора. Он умел разрядить обстановку очень тонкой, но всегда смешной шуткой. Была как-то репетиция, и он зашёл в гримёрку, спросил, какие новости? И один артист говорит: «Вот пишут, что сегодня в Москве гей-парад». Марк Анатольевич тут же: «Вас пораньше отпустить?»
– Многие отмечают, что в работе он иногда бывал очень жёсткий? Сталкивались с этим?
– Лично у меня не было ситуаций, чтобы меня отчитывали. Он мог сделать замечание – но это всегда было очень точно. Например, мы репетировали спектакль «Поминальная молитва», конкретно танец с платками на столе. Был я и Лёня Громов. И Захаров говорит: «Геннадий Викторович, как-то надо вот по-другому, как бы в отношении хореографии всё правильно вы делаете, а характер нужен другой». И он меня отвёл в фойе и показал, как надо танцевать. Ещё было приятно, когда мне дали звание заслуженного артиста. Марк Анатольевич лично позвонил со словами: «Геннадий Викторович, вы теперь заслуженный, несите эту планку, будьте достойны этого. Я вас поздравляю от души!»
АЛЕКСАНДР АБДУЛОВ. ФОТО: LEGION-MEDIA.RU
– Вы работали в одно время с Александром Абдуловым. Говорят, он любил импровизировать и раскалывать коллег прямо на сцене. Вы это лично видели?
– Когда я пришёл в театр, Абдулов как раз получил заслуженного артиста. Его все называли Гаврилович. Позже – Александр Гаврилович. И только Збруев называл его Саша. Расскажу забавный случай, как Абдулов меня с Броневым «ссорил». Я в 90-х много снимался в рекламе. Однажды снялся в роли пластического хирурга, специализирующегося на увеличении груди. Рекламу крутили постоянно, ко мне даже стали люди в метро подходить на приём записываться. Я отшучивался как мог. И один раз в театре Александр Гаврилович подходит ко мне и говорит: «Козлов, хочешь, я тебя с Броневым поссорю?» И кричит: «Леонид Сергеевич, а Козлов грудь рекламирует». Сколько я тогда от Броневого наслушался: «Какой ты доктор? Как ты мог?» И всё остальное.
Только Александр Збруев мог называть Абдулова Сашей. Фото: legion-media.ru
Продолжение…
Из второй, заключительной, части интервью с Геннадием Козловым вы узнаете о том, как Татьяна Кравченко забыла у него платье и кого Марк Захаров называл «баушкой».
Автор: Юлия Ягафарова