87-летний актер рассказал, как жил на две семьи и почему считает «Маленькую Веру» гнусным фильмом
Этот человек не нуждается в представлении. После фильмов «Андрей Рублев», «Горячий снег» и «Маленькая Вера» его полюбили миллионы зрителей всего Советского Союза. А его собственная жизнь — это просто готовый сюжет для драматической картины.
В гостях у «Жизни» народный артист России Юрий Назаров.
— Вы знаете точно, в скольких фильмах Вы снялись?
— Четыреста, немного меньше или больше, не помню.
Юрий Назаров. Фото: legion-media.ru
— Самый страшный съемочный день в Вашей жизни?
— Ехали как-то на съемку и попали в аварию. С водителем что-то было не так — то ли с похмелья был, не знаю. Вертанул он руль так, что машина ударилась о парапет и мы «вышли в космос». Это случилось в районе Ленинских гор. Там рабочие находились, и они увидели, как с неба люди падают. А один, в кожаной куртке, — это был я — выше всех взлетел. Летел, летел и приземлился — одиннадцатый и двенадцатый грудные позвонки треснули. Лежу в больнице, заходит врач-дама, а у меня трусы без резинки, на веревочке. И я лежу во всей своей красоте на вытяжке. «Вы ногу чувствуете? Поднять ее можете?» — спрашивает. Ну, поднять мне тяжеловато было, а покрутить смог. Она ни слова не сказала и ушла с квадратными глазами. В общем, два дня врачи ждали моей смерти, потом пять дней — полного паралича, но ничего не дождались и успокоились.
— Сколько пробыли в больнице?
— Три месяца. У меня жена заботливая была.
— И она Вас выхаживала?
— Ну, терпела. Тяжело ей пришлось. Потому что один ребёнок был, второго донашивала. И я — такой подарок.
— Травма до сих пор дает о себе знать?
— Да все нормально. После этого я в «Андрее Рублеве» уже верхом снимался — падал и с коня, и с конем. Есть такой анекдот. У солдата спрашивают: «Как к девкам относишься?» — «Люблю!» — «А они тебя?» — «И я их тоже!»
Юрий Назаров в роли князя. Кадр из фильма «Андрее Рублеве», 1966, реж. Андрей Тарковский, сцен. Андрей Кончаловский, Андрей Тарковский
— Вы рассказывали, что тесть на Вас всю сберкнижку потратил, когда Вы болели. И про тещу интересно писали — что она была Вашим классовым врагом. Какие у Вас были отношения? Что значит классовый враг?
— Она в Лондоне родилась. У нее папа был чуть ли не главным архитектором Москвы, а муж — народный артист. Очень высоко парила. А зять у нее… ну, дочь выбрала такое барахло. В общем, зять из Кислодрищенска был, по ее разговорам. Думаете, мне легко было? Мы каждый свою линию вели: она дома, а я на работе. Я деньги зарабатывал, кормил всех и ее в том числе. Я к женщинам отношусь хорошо, а что мужик — сбоку припека. У женщины эмоции в десять раз сильнее. В молодости это прекрасно. Один из мифических героев говорил, что удовольствие, которое бывает между мужчиной и женщиной, если его разделить на десять частей, то девять мы должны отдать бабе. А мужику жалкую десятую часть. У женщин более бурная и богатая натура, все им интересно, до всего есть дело. А сейчас мы вообще в матриархат возвращаемся. А к старости у нас, мужиков, какие радости — в десять раз меньше, чем у них…
— Вы свою профессию сравниваете с семейной жизнью. В Вашей книге есть такая цитата: «Взаимоотношения у меня с профессией сложные были, да и сейчас непростые, как у иного с женой. И не принимала она меня всерьез когда-то, не подпускала к себе и гордо, с презрением отвергала. И я ее и бросал, и поменять на другую пытался. Но вот живем…»
— Понимаете… многоженец я. Их две у меня… У меня свои оправдания есть, а жены обе обижены. У меня был друг, так вот у него четверо детей от одной женщины, а у меня пятеро, но… со сложностями. Так ли, сяк ли в этой ситуации, но обязательно кто-то обиженный будет. И жена обижалась, что у меня еще что-то такое завелось… Та обижалась, что я к ней ушел, но не оставил жену. Сволочь я. И там, и сям. О детях я старался заботиться… и самое потрясающее, что они ко мне хорошо относятся, невзирая на все мои грехи…
— Вы с женой 64 года вместе. Сохранить семью — это очень сложно, а развестись — легче легкого. Но она Вас простила и приняла. Нет?
— Я бы сказал, она организовала все это. С моей точки зрения. У нее другая точка зрения.
— Как это «организовала»?
— А так это, когда она меня не уважала, когда она на меня плевала…
— Хорошо, тогда у меня другой вопрос: если женщина Вас не уважает, зачем жить с ней столько лет?
— А детей куда девать?
— Они тоже ревнуют? Чья ревность страшнее — жен или детей?
— Детей это коснулось, когда они были маленькие. Когда подросли — уже все утихло. А у этих… не утихло. В этом отношении женщины — они могучие.
Юрий Назаров с супругой Татьяной. Фото: legion-media.ru
— Вы учились вместе в театральном институте с Ливановым, Каневским…
— Да, но это разные курсы были. Ливанов — это в первый мой заход. Я вообще шесть лет учился. Сначала поступил, потом бросил и уехал, так сказать, по зову партии в Казахстан. В общем, два года пропустил, а на третий все-таки поступил. Приехал в Москву в институт, познакомился с Васей Ливановым. А уж Васю-то по блату привели. Потому что во МХАТе был его папа Борис Николаевич. Актер экстра-класса. Актерище. Он пришел в Щукинское и попросил, чтобы взяли его охломона. Я это помню хорошо, потому что это было в аудитории, где преподаватели читали нам «сцену и речь».
И вот привели юного Васю Ливанова. А у нас преподавала женщина очень строгая такая, роста необъятного, всегда ходила в зеленом платье. Она посмотрела, как Вася говорит, какая дикция, и огорошила его: «Артиста из вас не получится!» Но Вася проявил твердость: «Я учиться сюда пришел!» Короче говоря, взяли его по блату без вступительных экзаменов. И Вася так работал, что нам рядом с ним не хрен было делать! Он действительно пахал и многого добился. Даже английская королева это отметила. А у меня по актерскому мастерству «пятерки» не было ни разу. Первый курс — «четыре», второй курс — «три». Но удержался, не выгнали.
— Во время войны Вы, будучи маленьким ребенком, выступали в госпиталях. Как Вас принимали зрители?
— Меня на стульчик ставили, и я читал. Однажды во время выступления у меня штаны спали, сшитые из байкового одеяла. Но в конце выступления — неизменно были бурные овации! Люди просили еще что-нибудь прочитать. И я читал — «У Лукоморья дуб зеленый».
Василий Ливанов. Фото: legion-media.ru
— Расскажите, пожалуйста, историю любви Ваших родителей.
— Папа был такой звонкий, веселый, любил петь, и мама влюбилась в него до потери пульса. А когда до него это дошло, она, по-моему, уже разлюбила. Меня зачинали на Алтае в Белокурихе — у родителей там медовый месяц был. Когда началась война, мама была беременна братом моим. Он у меня жертва войны — жрать было нечего, лечиться нечем, все для фронта. В десять месяцев он заболел и болел два с половиной года. Мама говорила, что она его дважды родила, всю кровь ему перекачала. Но брат выжил. У него тоже двое детей, внуки, правнуки, все где-то в Европе.
— Какое во время войны для Вас было главное лакомство?
— Я помню, что только после войны попробовал лакомство — мандарин. Такой он был завлекательный, оранжевый, я его куснул вместе со шкурой. Борька, мой брат, больной был, ему гоголь-моголь делали, а я о нем только мечтал. А потом, где-то во втором классе, — это 1946 год — я тифом заболел. Отвезли меня на пролетке в город в больницу. Лежал очень плохой. Однажды мама спросила: «Юрочка, что тебе принести?» Я вспомнил о своей мечте и сказал: «Гоголь-моголь».
— Папа умер, когда Вам было 12 лет. Как мама выкручивалась?
— Росли мы у бабушки, потому что мама вкалывала. Мама с папой были энергетики. У друзей отцы погибли. И мне неудобно было перед ними, что у меня одного отец живой. У бабки мы обитали. А у нее домработница была.
— Бабушка так хорошо зарабатывала, что домработницу могла себе позволить?
— Да, да, да.
— А, кстати, бабушка у Вас очень интересная. Я знаю, была история, когда она чекиста с лестницы спустила.
— Бабушка была врач, жила в большой квартире, а чекиста к ней подселили. А он гулял, пил, девушек водил. А бабушка взрываться умела, это я помню по себе. И полетел он с лестницы вместе со своим маузером. Вся улица тогда притихла: что теперь будет? А бабушка прямым ходом в НКВД. Сказала — так, мол, и так, я врач, а этот пьянку развел. И этого чекиста уволили…
Продолжение следует… Вторая часть интервью, в которой Назаров рассказывает о том, как встретился с Михаилом Шолоховым и почему считает «Маленькую Веру»гнусным фильмом, выйдет на нашем канале в Дзен 15 февраля.