Пришла пора рассказать правду. Потому что терпеть это уже нет никаких сил… Вот уже десять лет, как нет с нами блистательной Жанны Фриске, но её имя до сих пор не сходит с первых полос таблоидов, и, увы, не благодаря её творчеству. Почему? Потому что её так называемое «семейство» — Копыловы (да-да, папа Жанны, Владимир, взял девичью фамилию её матери для «звучности», и это уже о многом говорит!) — продолжают устраивать вокруг её памяти какой-то цирк.
Последний «спектакль» на годовщину её ухода, с фотографами на кладбище и слезами, стал той самой каплей. Я молчала десять лет, не хотела ворошить это горе, но глядя на происходящее, уже невозможно сдержаться.
Что же на самом деле скрывается за этими «любящими» лицами? И почему даже после смерти Жанне не дают покоя? Давайте разберёмся в этой такой неприятной, но показательной драме.
Фриске, которую мы не знали: закулисье звёздной жизни и семейных обид
Я знала Жанну. Она часто бывала в Майами, где мы и познакомились. Она не была той неприступной звездой, какой её рисовали глянцевые журналы. Жанна была простой, доброй, абсолютно не звёздной.
Она была пациенткой гинеколога, у которого уже несколько лет лечилась от бесплодия и пыталась забеременеть с помощью ЭКО. Кстати, эту клинику ей посоветовал Овечкин – да-да, тот самый, с которым у неё когда-то был роман.
У этого же доктора рожала и его жена, Анастасия Шубская. Жанна действительно была очень светлым человеком, и я до сих пор не понимаю, по какому принципу она так приблизила меня к себе. Мы часто общались, когда она была в Майами, и дважды, когда я прилетала в Москву. Третий раз, увы, я прилетела уже на похороны…
А теперь давайте сразу к главному и самому болезненному. Отец Жанны, Владимир Копылов, в своих интервью постоянно рассказывает о неких «близких и тёплых отношениях» с дочерью. Какая чушь! Никаких тёплых отношений там не было и в помине. У Жанны были глубокие обиды, тянущиеся ещё из детства.
А когда она стала популярной, отец стал относиться к ней исключительно потребительски. Он, неудавшийся музыкант (и это чистейшая правда! Если интересно – погуглите), постоянно упрекал её, мол, «он пожертвовал всем ради неё, ради семьи», и теперь она, видите ли, «должна всё возместить».
Жанна содержала всю семью. А все его байки про «бизнесы и гостиницы в Дубае» – это лишь фантазии! Все его «бизнесы» сейчас – это бегать по всяким шоу и давать интервью, захлёбываясь в слезах, лишь бы выжать хоть копейку из имени давно ушедшей дочери.
Дмитрий Шепелев, как бы к нему кто ни относился, говорит правду: Жанна не общалась с отцом. Иногда по году! Без шуток. И о её беременности он не знал очень долго, пока об этом не начала писать пресса. Точно так же, как и про её болезнь – отец, по его же словам, «долго не знал», потому что его «не хотели беспокоить». Жанна не сказала бы о своём счастье близкому человеку?
Всё это неправда! Просто они не общались, и когда ситуация стала критической, ему сообщила его жена. Это не «не хотели беспокоить», это «им было всё равно» или «им было не до того». И эта некрасивая правда просто выкручивает душу наизнанку.
Сестра Наталья: месть отвергнутой женщины
Но большего «внимания» (хотя, скорее, презрения) заслуживает её сестра, Наталья. Всю свою жизнь она, кажется, испытывала зависть по отношению к Жанне. Жанна, добрая душа, постоянно пыталась её куда-то пристроить, но бесталанность Натальи не позволяла ей нигде удержаться.
И все её нынешние рассказы про сестру – это ложь. Полная ложь. Сейчас, конечно, можно рассказывать что угодно – усопшие ведь возразить не могут. И чем больше они подлизываются к памяти Жанны, тем неприятнее это выглядит. Простите, просто уже правда накипело…
А почему Наталья ругается со всяким, кто упомянет фамилию Шепелева? Даже на кладбище, в последнем видео, только и слышно про эту «нелюбовь» к Дмитрию. А ответ до банальности прост: Наталья была сильно влюблена в Шепелева! И Жанна об этом прекрасно знала.
Наташа, представляете, чуть ли не в открытую бегала за ним и предлагала себя! А он её отвергал! Вот поэтому она так и ненавидит его. Это не любовь к сестре, не любовь к племяннику – это банальная месть отверженной женщины.
Наоборот, после кончины Жанны сестра думала, что теперь настало её время, что она наконец выйдет из тени и займёт место сестры. Она реально пыталась заменить Жанну – копировала её, пыталась петь под фонограмму её песни. Помните, как это было?
Наталья реально цепляла себе на голову парик Жанны, делала такую же укладку, надевала её сценические костюмы и пыталась под фонограмму изображать сестру на свадьбах и корпоративах! Петь у Натальи, откровенно говоря, получается не слишком хорошо. Но она очень старалась.
И ещё она наивно полагала, что станет второй мамой Платону, а там, глядишь, и Шепелева получит в «наследство». Но Шепелев, умница, уже на похоронах дал понять, что этому не бывать, и семьи у них не получится.
Трагедия Жанны: когда семья становится проклятием
Поймите меня правильно, но мне их не жалко. Жалко только ребёнка, Платона, у которого нет мамы. Шепелев имеет свою семью и продолжает жить, а мальчик растёт без родной мамы, которая даже после ухода не находит покоя из-за этих бесконечных скандалов.
Я не знала и не знаю Шепелева лично, но люди, близкие к нему, говорят, что он хороший отец, который всячески пытается как можно дольше уберечь Платона от этой «семейки Копыловых». И это подтверждает мою уверенность: Шепелев — единственный, кто действительно заботится о ребёнке.
Но это ещё не всё. Вот вам недавняя история, когда Наталья, которая тоже, кстати, долго не могла забеременеть, подавала запрос в клинику, где пыталась уточнить нет ли «замороженных эмбрионов Жанны и Шепелева»! Естественно, им никто не дал такой информации – по закону они не имеют на это права. Они даже обращались в Mount Sinai Medical Center, где рожала Жанна, но это Америка, здесь за взятку ничего узнать нельзя.
Мне просто до боли обидно за Жанну. Её нет, и она не может ответить, не может опровергнуть всю ту информацию, что постоянно льётся с экрана. Все эти сказки про «любовь в их семье» и то, чего никогда не было. Единственный человек, о котором Жанна никогда не говорила ничего плохого – это о своей маме.
Маму она очень любила и жалела. Потому что отец, Владимир Копылов, часто её обижал, подавлял и какого-то права голоса она не имела. Я видела маму Жанны несколько раз в Майами – это была очень тихая и спокойная женщина. И я давно знала о том, что Владимир Копылов бывает с ней слишком груб.
Просто невозможно уже смотреть на эти показательные выступления. И все эти театральные рыдания Владимира Копылова на камеру: «Ох, Платошенька, это я, дедушка Вова, выйди на связь, я скучаю!» – и слёзы текут ручьём. Поверьте, всё это делается не зря. Когда это семейство начало носиться из одной студии в другую, практически каждую неделю, утопая в слезах, это было не о горе.
Нет, я верю, что уход Жанны Фриске – это трагедия. Я не верю, что они настолько бесчеловечны, чтобы фальшиво переживали саму потерю родного по крови человека. Но истинные причины их поведения не на поверхности.
Жанна была их источником существования. Жанна была тем, кем не получилось стать Копылову Вове в шоу-бизнесе. Жанна была тем, кем всегда хотела стать её сестра, но она не могла стать Жанной.
Жанна в своё время была действительно звездой попсовки. Жанна, которая никогда не называла себя певицей, потому что знала свои способности. Она говорила: «Я артистка». Это была скромная, добрая, милая девочка, которой, к сожалению, не повезло с семьёй.
Мне всегда было очень сложно довериться людям. Как и всех в этом мире, меня предавали – близкие, друзья, родные.
Несмотря на душевную боль, я старалась поговорить, выяснить причины и мотивы их поступков. Именно поэтому мне так обидно за Жанну. Она не может ответить. Она не может опровергнуть всю эту чушь, что постоянно льётся с экрана.
Вот уже десять лет в СМИ всплывают новые скандалы, связанные с семьёй Жанны. Сначала наследство и воспитание Платона. Затем сестра Жанны решила использовать её сценический образ. Я всё никак понять не могу, где же так нагрешила Жанна Фриске при жизни, что после ухода на её имени продолжают оттаптываться. Даже самые близкие родственники – её семья? Я вполне могу понять посторонних людей, но вот свои – семья – разве такое нормально?
Наталья не придумала ничего лучше, чем косплеить сестру и прийти на свадьбу в таком виде, чтобы спеть. Может, ей ещё дальше пойти – переодевшись в Жанну, продавать «ночь любви» с копией сестры?! И ещё у меня к вам вопрос: Они разве похожи? Мне кажется, сходства совсем мало, почти нет.
Если искать светлые помыслы… может, это попытка воскресить память о Жанне? Как в Пушкина по сей день переодеваются… Но нет. Здесь, к сожалению, всё дело в чём-то другом, возможно, тянущемся ещё из детства.
А экскурсии по квартире?! Они бесконечно показывают это жилье, как добытую реликвию. Уже столько лет прошло, но никак не хотят они её оставить в покое.
За Жанну очень обидно. И сожитель (хотя Шепелев, судя по всему, единственный адекватный в этой истории), и отец, и сестра… не смогли просто договориться. Но дальше всех пошла сестрёнка. Это уже, по моему мнению, перебор.
Вот тут, мои хорошие, давайте на секунду остановимся и представим: что бы сказала сама Жанна, если бы могла? Думаю, она бы посмотрела на эти кочующие из программы в программу слёзы, на эти попытки нажиться на её имени, и её доброе сердце сжалось бы от боли. Она бы, наверное, воскликнула: «Прекратите! Дайте мне покой! Хватит, остановитесь!».
Она бы, возможно, напомнила им о тех обидах, которые они ей причиняли при жизни. Спросила бы отца: «Почему ты не знал о моей беременности? Почему не знал о болезни? Ты был так занят своими «бизнесами» или просто мной не интересовался, пока я не стала твоим «источником существования»?».
А сестре Наталье она бы, наверное, сказала: «Наташа, ты всегда хотела быть мной. Но ты никогда не поймёшь, каково это — быть Жанной. Зачем ты тревожишь меня своими пародиями? Зачем пытаешься забрать моего сына? Найди свой путь, свою жизнь, свой талант, если он у тебя есть!». Она бы, возможно, расплакалась от бессилия, понимая, что даже после смерти её не оставили в покое, а сделали предметом бесконечных скандалов.
И это, наверное, самое печальное в этой истории. Жанна, которая при жизни отдавала всю себя, теперь стала лишь разменной монетой в руках тех, кто называл себя её семьёй.