Когда Андрей Мерзликин впервые переступил порог ВГИКа, ему казалось, что он оказался в фантастическом фильме: парень из простой семьи вдруг оказался в «параллельной реальности», где по коридорам проходят Джигарханян и Баталов, а в аудиториях цитируют Бродского. Но задолго до этого в его жизни была тёмная комната поселкового видеосалона — место, ставшее порталом в другой мир. Мир, где искусство способно победить безысходность и изменить судьбу.
Улица и видеосалон
Вторая половина 80-х годов. Улицы — всё чаще территория криминала. Подростки стараются подражать криминальным группировкам. Школьник Андрей, только что переехавший с родителями, оказывается в среде, где свернуть на скользкую дорожку — проще простого. В поселке, где он жил, ребята быстро находили себе «занятие» — чаще всего противозаконное. Атмосфера — жёсткая, грубая, и, казалось, выбора нет.
Но однажды судьба предоставила ему шанс — на первом этаже их дома открыли видеосалон. Для кого-то это было просто развлечение. Для Андрея — спасение. Он начал подрабатывать там: рисовал афиши, писал расписания. Денег не платили, но разрешали смотреть все фильмы. А это было главное. Кино стало его убежищем, вдохновением. Он завёл блокнот, чтобы не повторяться, и пересмотрел больше несколько сотен иностранных фильмов за время работы.
В полутёмном кинозале, под треск кассет и мягкое мерцание экрана, формировалась личность будущего актёра. Он впитывал жесты героев, ритмы диалогов, музыкальность кадров. Мальчик, которого могла затянуть улица, добровольно спрятался в темноту — чтобы каждый раз находить свет.
«Я спрятался туда на два года. Это правда», — вспоминает он.
«Ласковый май», аудиокассеты и капля авантюризма
Видеосалон был не только «кинотеатром» — он вскоре стал пиратской студией. Там переписывали кассеты с музыкой, в том числе с записями «Ласкового мая», принимали письма от поклонников и… отвечали от имени самих музыкантов. Маленькая шалость, за которой стояли мечты. Именно здесь, в этих играх и фантазиях, начали проявляться зачатки актёрской природы Андрея — способность к перевоплощению, импровизации, игре.
Позже он признается: видеосалон уберёг его от пагубного влияния улицы. Он не был ни в одной из подростковых группировок, хотя был знаком со всеми ребятами. Его мир — это бумага, маркер, кино и сотни лиц на экране. В нём уже тогда формировался вкус, рождалась насмотренность — то, чего часто не хватает даже поступающим в театральные вузы.
От электромонтёра до актёра: через ивантеевскую «группировку»
После школы — техникум космического машиностроения, затем работа электромонтёром на заводе. Всё — как будто «по плану». Потом — попытка получить экономическое образование по направлению от предприятия. Но экономическая ситуация была сложная и предприятие закрылось. Андрей остался ни с чем.
Переломным моментом стала студенческая путёвка в Ивантеевку. Там он случайно познакомился с парнями из местной группировки. Лидер — по кличке Курган — заметил в Андрее что-то особенное и предложил ему сесть к ним за стол. Андрею было страшно, но, чтобы не показать страха, он шутил, играл на гитаре, разговаривал с ними почти театрально. Пять дней в мужской компании.
Ребята рассказали Андрею о театральных институтах. Он не верил: «Актёров же в кино случайно берут!». Вернувшись с отдыха, он не переставал об этом думать и решил съездить в Москву и получше разузнать о театральных вузах.
Первое посещение ВГИКа
Оказавшись в Москве, Андрей стал искать театральные вузы: ГИТИС, «Щепка», «Щука», МХАТ… И, наконец — ВГИК. То, что он увидел, поразило до глубины души. Армен Джигарханян — в коридоре. Молодые студенты в репетиционных трико у станка. В туалете — Алексей Баталов.
«Это что, всё по-настоящему?» — хотелось закричать. Но он молча стоял и смотрел, боясь разбудить этот сон. Вернувшись домой, он уже знал — будет поступать.
«Я не знал, что монолог — это не Задорнов»
На первом туре он читает… Задорнова. Не Чехова, не Пушкина. Просто забавный монолог, как он это понимал. Но с таким серьёзным выражением лица, что комиссия не выдерживает — смеётся. Его наивность, искренность и смелость производят эффект. Ему говорят поменять программу, но допускают сразу до третьего тура. Он его проходит. А потом… провал. Просто проспал финальный конкурс. Засиделся в общежитии — разговоры, гитара, стихи, Бродский. Впервые почувствовал, что поэзия касается сердца. И проспал.
В числе поступивших его не оказалось. Но он не мог с этим смириться. Он без спроса начал ходить на занятия. Прошёл почти месяц — за это время он умудрился даже стать старостой группы.
Когда в аудиторию вошла декан факультета, Елена Евгеньевна Магар, и спросила: «Кто у вас староста?», Андрей встал и смущённо ответил: «Я». Пауза. «А вы вообще кто?», — удивилась она. Пришлось рассказать всё. Последовал «скандал», но художественный руководитель разглядел в нём потенциал — и разрешил остаться вольнослушателем. А когда освободилось место, Андрей был зачислен официально.
Целеустремленный человек
Да, позже его дважды отчисляли — даже на четвёртом курсе. Оба раза — за драку. Но он каждый раз возвращался. Потому что был «целеустремленным человеком». Хотел учиться. И именно это подкупало преподавателей и руководство. Так он стал актером.