С тех пор прошло почти двадцать лет, а я до сих пор не могу выкинуть из головы эту сцену: актриса с глазами-бурей, в тяжёлой шёлковой блузе, уверенным движением забирает у судьбы своё. Это была Анастасия Микульчина в роли Соньки Золотой Ручки. Тогда она казалась мне актрисой одного взлёта. А потом — женщиной одного падения.
Но всё оказалось куда сложнее.
Она родилась в Молдавии, в 1983-м — в советской семье, где мужчины работали, женщины преподавали, а жизнь текла по прямой, пока не пришёл 1992-й. Приднестровье, война, тревога, закрытые заводы. Настя, которой тогда было девять, вдруг поняла, что детство — это не обязательно про куклы. Иногда — про выживание.
Они переехали в Петербург, на чём свет стоит ругая судьбу, которая отняла у них дом, стабильность, отца-инженера, ставшего вдруг никем. Микульчина мечтала стать актрисой, но родители — как водится — требовали другого. Журналистика, говорили, это серьёзно. Она послушалась. На год. А потом просто пошла и забрала документы. В театралку.
Вот это я уважаю.
Сниматься начала на третьем курсе. Эпизоды, тени, незаметные кадры. А потом всё изменилось. Мережко. Сериал. Сонька. Феноменальный кастинг, где он увидел её по фотографии и не прогадал. Когда они впервые поговорили — пятнадцать минут, не больше — он уже знал, что это она. Софья Блювштейн. Гениальная воровка. И Настя — как будто с ней родственная душа.
А теперь — внимание. Мережко был старше её на 44 года.
Это не описка. Это правда. И он влюбился. А она — не удержалась.
У каждого свой тип боли. У неё — это, похоже, было влюбляться в тех, кто однажды перестаёт звонить.
Их роман был яркий и, наверное, обречённый. Она — молодая актриса, он — мэтр. Он помог ей раскрыться, дал главную роль, позвал в другие проекты. Но однажды просто перестал это делать. Перестал предлагать, перестал брать с собой. А вместе с этим исчезло и всё остальное. Настя осталась без ролей и без любви.
Она не сдалась. Сразу нашёлся другой — богатый, щедрый, видный. Всё по классике: поездки, подарки, шары, дорогой внедорожник. Любовь с запахом люкса и обещаниями навсегда.
А потом — участок в Крыму, оформленный на кого-то другого. Дом не достроен. Деньги утекли. Жених тоже. И она, снова одна, идёт писать заявление в прокуратуру.
Если бы это была роль — я бы не поверил. Но это была жизнь.
Когда падает не дом, а ты сам: как крымская мечта обернулась пеплом, а в кастинге на сериал — обнаружился муж
После всех этих турбулентных историй с мужчинами, подарками, прокурорами и недостроенными стенами Настя могла бы просто уехать в глушь, завести козу и больше не отвечать на телефон. Но она решила иначе.
Она попыталась снова.
Архитектор Игорь Соловьёв. Не из кино, не из тусовки — просто человек, который, казалось, хотел рядом с ней не только любовь, но и дело. Они открыли ресторан в Ялте. Место было красивое, с видом, с амбициями. Они верили, что смогут создать нечто своё.
И какое-то время всё шло хорошо. До тех пор, пока не пошло совсем наоборот.
Ресторан начал сыпаться. Убыточный сезон. Поставщики с зубами. Люди, которые приходят только «на кофе, потому что дорого». В итоге — продажа бизнеса, бегство Игоря в Питер и ещё одна внезапная тишина в её жизни.
А потом — апогей: к Новому году её квартиру просто обнесли. Пока страна резала салаты, у Насти увозили технику, украшения и уверенность, что «дно» уже позади.
Вот в этот момент ты или ломаешься, или смеёшься. Микульчина, судя по всему, сделала и то, и другое.
А потом ей позвонили. Пригласили на кастинг в новый проект — сериал с рабочим названием «Медиатор». Она чуть было не отказалась — мрачный сюжет, напряжённая история, депрессия на экране. Актрисе хотелось света, романтики, хоть какой-то надежды. Агент настоял: режиссёр хочет видеть именно её.
Она пришла. В зале — мужчина в толстовке, уткнувшийся в телефон. Без пафоса, без режиссёрского налёта. Просто какой-то тип. Настя не выдержала и вежливо, но жёстко попросила убрать гаджет: «Вы хоть бы слушали, кто тут читает».
Он поднял глаза и спокойно ответил:
— Я слушаю. Я — режиссёр.
Так она впервые поговорила с Артёмом Аксёненко. Мужем, которого она ещё не узнала.
Сама ирония ситуации: Настя думала, что кастинг закончится провалом, а оказалось — началом новой жизни. В этой первой встрече было что-то неуловимо важное: напряжение, разногласие, энергия, которая не кончается просто «до свидания». Они не просто обсуждали сценарий. Они спорили о вере, о сомнениях, о смысле. И как-то незаметно — о себе.
После кастинга она ушла, думая, что «не её история». Но через пару дней её утвердили. И вот — съёмки, лето, солнце, встреча номер два. Без кастингового накала. Без давления. Просто разговор. Глубокий. Честный.
Там, между фразами, и родилось то, что потом привело их в ЗАГС.
Не свадьба, а тишина: как Анастасия Микульчина ушла от бурных романов и выбрала настоящую глубину
Некоторые влюбляются в тех, кто дарит золотые часы. А кто-то — в тех, кто вовремя выключает телефон.
Артём Аксёненко не обещал Микульчиной Париж, яхты или роли на всю жизнь. Он просто был рядом. Он не приходил громко — он остался. Без фейерверков. Без иллюзий. Просто человек, который умеет держать паузу. Выдерживать чужую боль. Спокойно идти рядом, когда ты не понимаешь, куда вообще идёшь.
И она вдруг поняла — вот оно. Не вспышка, не драма, не «мужчина на обложку». Просто её человек.
Он сделал предложение быстро. Без шоу, без растянутых речей. Потому что знал: и так всё ясно. И Настя сказала «да». А потом — случилось то, чего она сама от себя не ожидала.
Они обвенчались. Тихо. Почти тайно. Без глянца и прессы. Словно хотели сказать жизни: «Мы теперь свои. Никому больше не доказываем».
Это был не жест. Это была точка. Или, может быть, запятая — перед новой главой.
Венчание стало для неё символом взрослости. Впервые — не про страсть, не про сценарий, не про «кадр красивый». А про то, как человек берёт за руку и молчит — потому что слов не надо. Всё уже есть.
И что интересно — после этого в жизни Насти начали происходить вещи, которых раньше как будто не случалось. Тишина перестала пугать. Покой — больше не казался скучным. Ушла та самая жажда доказательств, что ты «достойна» любви. Потому что рядом был тот, кто ничего не просил — просто любил.
Пока одни пытались строить бизнес на любви, Настя строила любовь без декораций.
Сейчас она живёт на два города — Москва и Ялта. И, возможно, впервые за долгое время это — не про метания. Это про равновесие.
Кино она не бросила. Наоборот — работает, снимается, появляется на модных показах. В этом году даже открыла дефиле на московской Неделе моды. Стильно. Но без пафоса. Настя вообще больше не играет чужие роли — только свои.
С Артёмом они не просто муж и жена. Они как будто два человека, которые поняли одну простую вещь: иногда, чтобы спастись, не нужно убегать. Нужно остаться. И остаться рядом.
Детей у них пока нет. Но она не раз говорила, что мечтает. И когда говорит — в её голосе нет напряжения. Только надежда. Такая взрослая, без надрыва. Та, что приходит после всех «почти» и «уже никогда».
И вот, глядя на неё сейчас — спокойную, красивую, чуть ироничную, с тем самым блеском в глазах, который не играют, — я думаю: может, для того и было всё это кино, чтобы однажды она вышла не на сцену, а в свою жизнь?