Нам повезло — в напряженном графике съемок блокбастера «Красный Шелк» выдался короткий перерыв, и нашу журналистскую команду провели в гримерную комнату Ирины Алфёровой. Харизма, скорее даже магия актрисы настолько сильна, что прекрасно понимаешь Михаила Боярского, уничтожившего ради нее несколько десятков профессиональных фехтовальщиков и просто артистов. Выглядит Ирина Ивановна великолепно.
— Как Вы оказались в этом фильме, среди стольких подозрительных лиц и мужчин с винтовками?
— Как обычно артисты оказываются в кино. Я прочла сценарий, мне он очень понравился, независимо от моей роли. Мы встретились с режиссером Андреем Волгиным, который мне тоже понравился, в том числе, своей вменяемостью. Это сейчас довольная редкая режиссерская черта, я в последнее время чересчур часто общалась со, скажем, не совсем адекватными.
— Вам достаточно нескольких страниц сценария, чтобы понять всё, или Вы читаете сценарии целиком?
— Обычно я читаю полностью. Бывает в сценарии столько поворотов и наворотов, что именно в них и состоит смысл фильма. Нет- нет, всегда нужно прочитать весь сценарий, чтобы всё понять.
— Насколько Вам важны реплики?
— Настолько, что в пьесах я иногда все реплики моих героинь переписываю. Рада, что в пьесах такая возможность есть. Не во всех, разумеется.
— И в «Красном Шёлке» тоже переписывали?
— Нет, здесь я доверилась режиссеру. Первое, что сделала – расспросила про костюмы. Здесь по сюжету десять лет прошло после революции (1927 год – прим. ред.), уже ничего из дорогой одежды ни у кого остаться не должно, все обменяно на еду. Но режиссер сказал мне: «Вы в любом случае снимаетесь в шубе, мы поднимемся над реальностью».
— Вам настолько важны костюмы?
— Увы. В московском театре «Школа современной пьесы», где я играю только главные роли, нет ни одного специально сшитого под меня наряда. Вот вчера был спектакль («Толстого нет» — прим. ред.), я играю Софью Андреевну Толстую. В основе постановки — потрясающая пьеса. Когда прочла, прямо рыдала, хороший автор, хороший текст, менять ничего не хочется, а костюм выписан как в интернете: кофта, платье, юбки. Другое дело, что мне все подходит и идет.
Сцена из спектакля «Ночь с незнакомцем». Московский театр «Школа Современной Пьесы». Фото: neglinka29.ru
Но везде, во всех спектаклях, мне приходится дополнять одежду, используя какие-то ткани, личные вещи. Тема нарядов в театре «осложнена» еще и тем, что я постоянно танцую, у меня по шесть-семь танцев в спектаклях. Нужно, чтобы юбка подходила и под джаз, и под танго, а мне во всех случаях было удобно. Как раз на эту постановку я и пригласила Андрея (Волгина – прим.ред.), чтобы он выбрал то, что ему нужно. Ведь в Софье Андреевне есть всё: гнев, истерика, лирика, трагедия, унижение — вся палитра эмоций, испытываемых женщиной.
— Какой характер у Вашей графини в «Красном Шелке»?
— Я – Графиня. Графиня Демидова. Осколок ушедшей эпохи. И этим все сказано. Подробностей не сообщу. Увидите.
— Вы уже играли в детективной истории: Ольгу Винтер в «ТАСС уполномочен заявить». Во время нынешних съемок Вам не вспоминается та роль?
— Я бы не стала проводить параллели. В «ТАСС» совсем другая героиня, и даже не в плане возраста. Ольга – озорная, хулиганистая, решительная, наконец (смеется): променять хорошего, перспективного мужа на какого-то Клюева (Борис Клюев — исполнитель роли предателя Дубова) – это был тогда поступок.
С той ролью было не все гладко: первый режиссер (Борис Григорьев – прим.ред.) долго меня к ней готовил: я ходила на курсы по вождению автомобиля, посещала ипподром, где училась ездить на лошади… А затем поменяли режиссера. (Новым стал Владимир Фокин – прим. ред.). И он решил, что если нас с Клюевым снимать вместе, то все сразу поймут, что писатель – американский шпион. И у нас с Борисом и общих-то сцен в этом фильме нет. К сожалению.
Ирина Алфёрова и Вячеслав Тихонов. Кадр из т.ф. «ТАСС уполномочен заявить». 1984 г. Фото:vk.com/sssr_vk
Режиссер, его вменяемость – для меня это важные вещи, здесь, в «Красном Шелке» с этим все в порядке. Андрей — очень приятный молодой человек, который понимает, что делает. Плюс этого фильма, на мой взгляд, и его жанр, вернее – многожанровость. Это меня привлекает. Он и детектив, и приключения, и боевик, и даже немного фантастика и мистика, я бы сказала.
В результате режиссер рассчитывает получить очень красивую, «фирменную» картинку. И это правильно. Актеры играют отлично, на данный момент все идет прекрасно.
К слову, я регулярно занята в антрепризах в Петербурге с питерскими артистами и должна вам сказать, про ваших актеров — это несравнимо.
— В плохом смысле? Нам нужно начать стыдиться?
— Нет, наоборот. В Петербурге порой играют несравнимо лучше, чем в столице. Я просто не знаю, как и у кого они учатся, но у вас чудесные артисты. Все потрясающие! И это абсолютно не значит, что в Москве нет потрясающих артистов, разумеется (смеется).
— Может, просто город у нас такой?
— Город такой.
— А какой он, по-Вашему?
— Когда я в первый раз приехала, а это было очень давно, мне все здесь не понравилось — такое серое и мрачное. И мне долго не хотелось сюда возвращаться… Но вот последние полгода, я каждый месяц приезжаю сюда играть в спектаклях. И я скучаю по Питеру! Даже по вашим обшарпанным дворам, в них есть что-то, чего нет больше нигде. Любуюсь ими постоянно в основном, увы, из окна машины. Здесь каждый дом – это отдельная история.
— Вот сейчас, например, съемки «Красного шелка» проходят на первом вокзале России.
— Я помню, как я здесь снималась в клипе Серова. Нет, постойте, не Серова! У Игоря Крутого в клипе я снималась на Витебском вокзале, там песня про вино («Хрустальный бокал» — прим). И песня красивая, и вокзал еще более красивый.
— На Ваш взгляд, работа в кино не только забирает энергию, но и приносит?
— Разумеется. Другое дело, что в кино всегда быть нужно готовой, готовой каждую минуту, потому что в любой момент может что-то пойти не так.
— Но можно же всё переснять!
— Нет, не в моем случае. Я — импровизаторша. Сходите на пять моих спектаклей, они все разные. Я люблю, когда всё живое, всё происходит «здесь и сейчас». То, как я порепетировала, не значит, что я также и буду играть. Нет, никогда! Есть какая-то константа, суть, (Смеется) Ну я же не могу в спектакле, где я играю Софью Андреевну, играть не Софью Андреевну? Это невозможно. Остальное – реально. Я все переделываю под себя, провожу через себя. Хорошо, когда и в кино можно договориться о подобной импровизации. Я очень многих артистов и не люблю за актерскую безликость и за то, что ими играется абсолютно все. Без разбора. На мой взгляд, актер должен оставаться собой. Но это лучше всего работает, когда попадаешь в «свою» пьесу. Когда сегодня ты — «Заяц», а завтра — «Гамлет», это точно не мое. Кто-то любит разнообразие ролей. Но не я.
Играть только те роли, в которых есть ты — вот как нужно! И я строго стою на этой идее. Меня со второго курса едва не выгнали из-за такой позиции. Нужно было сыграть любовь. Я отказалась, сказав, что еще не любила и не буду играть то, о чем не знаю. Тогда Дудин заявил: «Может быть, вам другую профессию выбрать?»Но уже на третьем курсе я была его любимой ученицей. Нельзя изменять себе! Это самое главное. Поэтому у меня любимых актеров – раз, два, и обчелся. Жан Габен и Роми Шнайдер, строго говоря. Остальную красоту я понимаю, а у них – нет – она загадочна. Я смотрю на ее (Роми Шнайдер) крупный план — и сразу заряжаюсь, в ней столько всего. Как и в Габене. Что бы он ни делал, я вижу, что он и в жизни именно так бы и поступил. Как в кино.
— Габен и Шнайдер – великие, но двое — это мало.
— Я недавно открыла для себя Гошу Куценко. Он настолько органичный, это потрясающе. Недавно репетировали сцену в ночную смену. У меня был день рождения, от которого остались последние, скажем, минут двадцать. По сцене персонаж Куценко должен отдать моей героине чемодан и произнести текст, который я видела и знаю. И слышу, что он говорит не совсем те слова, точнее – совсем не те, про то, насколько я потрясающая, думаю: «Как быстро они поменяли текст», потом: «Как сильно они поменяли текст!» И даже когда вместо чемодана он вручил мне букет цветов, я поначалу приняла это за чистую монету, настолько органично Гоша поздравил меня с днем рождения. Так что не только Габен и Шнайдер. У нас тоже есть хорошие актеры.
— О хороших актерах: всем известна Ваша фотография с Робертом Де Ниро на набережной Москвы-реки. О чем Вы тогда с ним говорили?
— С Де Ниро была очень смешная история. Мне позвонили из редакции, сказали, что Роберт приехал инкогнито, посмотреть Москву, но мы, мол, хотели бы сделать вашу совместную фотосессию. Приезжает фотограф и мы с ним и с переводчиком едем в гостиницу, где остановился Де Ниро. Поднимаемся на какой-то этаж, звоним ему в номер. Артист выходит, видит нас и начинает кричать: «Нет! Нет! Нет! Только не женщина!!» Оказалось, что он испугался провокации, с ним такое уже случалось. И не раз. Когда ему объяснили, что я молодая актриса, и с ним хотят сделать фотосессию, он оттаял и даже согласился выйти на улицу, на набережную. Уже позже мы подружились, Роберт приезжал, был у нас на даче. Оказался очень приятным человеком.
Ирина Алфёрова и Роберт Де Ниро. Фото: imgub.ru
На этой позитивной ноте нам пришлось завершить интервью и откланяться, так как перерыв закончился. Де Ниро, конечно — великий артист, но съемки — по расписанию.