В годы Великой экономической депрессии папа знаменитого американского менеджера Ли Якокки поддержал семью тем, что открыл закусочную. «Помни сынок, говорил он, еда — это последнее, что люди перестанут покупать».
Российская инвестиционно-финансовая группа «Хопер» построена на еще более прочном фундаменте, чем мелкий бизнес Якокки-старшего. В основу ее благополучия положены сразу две особенности человеческого существа: привычка регулярно есть и страсть к обогащению, — так рассказывал об одном из лидеров пирамидально-инвестиционного рынка России журнал «Коммерсант Деньги» в октябре далекого 1994-го года.
Тогда еще никто не подозревал, что компании оставалось жить немногим более месяца, после чего на неё обрушится лавина проблем, из-под которой ни «Хопер», ни его руководители уже не выберутся.
Сытой жизни за счет обворованных вкладчиков наступал конец.
Родом из Волгограда
Своё название «Хопёр» создатели пирамиды позаимствовали у крупнейшего левого притока Дона. Река, берущая начало в Пензенской области, протянулась почти на 1 тыс. километров и протекает через Саратовскую, Воронежскую и Волгоградскую области. Именно в Волгограде в 1991 году и родилась семейная фирмочка (едва ли тогда кто мог подумать о всероссийском размахе), которой суждено будет облапошить сотни тысяч граждан большой страны, коряво встающей на рыночные рельсы.
Река Хопер в Волгоградской области
Кстати, в исторических документе 1389 года нынешний Хопёр упоминается как Похорь-река, а в XV—XVII веках — как Хопор, Похор, Похорь. И в основе исходной формы названия скрыт славянский корень пьх— «толкать», отражающий не только стремительное течение реки, но и бурное развитие «отличной компании» из Волгограда.
Почему «отличной»? Многие наверняка помнят совершенно бестолковый рекламный ролик в исполнении кабаре-дуэта «Академия»:
Хопер-инвест — отличная компания!.. От других.
Своим нехитрым девизом, прочно въедавшимся в мозг неизбалованного потребителя, рекламщики попали точно в цель. Правда, Лолита Милявская позже рассказывала, что за съемки в ролике им заплатили только 50% обещанной суммы, и всячески отговаривала от сотрудничество с «Хопром»…
Но это было потом.
Кадр из рекламы в исполнении «Академии» — Лолита Милявская и Александр Цекало
А в 1991 году всё было скромнее. Учредителями первого «Хопра» выступили Лев Игоревич Константинов и некто, так и оставшийся в истории безымянным. Поначалу торговали астраханскими и импортными овощами и фруктами, создав целую розничную сеть в Волгограде.
Звучит солидно, на деле же в начале 90-х «сеть» состояла из 12 ларьков, раскиданных по улицам города, что само по себе тоже было неплохо.
Уже через полтора года после армии я превратился в опытного капиталиста, создав крупную сеть магазинов в Волгограде, — вспоминал Лев Константинов. Когда тебе двадцать, важно понять, чего ты стоишь. Россия предлагала единственный канал для доказательства себя — деньги. И я себя доказал. Первый миллион долларов — в 21 год. Всего же на торговле я заработал примерно семь миллионов долларов…
Эпоха стихийного рынка и дикого капитализма, буквально сорвавшихся с цепи после принятия «Закона о кооперации», накрыла всю страну. Пока предприимчивые или беспринципные люди (хватало всяких, кто кинулся в пучину зарождавшегося тогда еще советского бизнеса) стремительно богатели (а кто-то разорялся, попадая в долговую кабалу к бандитам или даже распрощавшись с жизнью), большая часть рядовых граждан стремительно нищала. Дефицит, безработица, бешеная инфляция шагали по просторам необъятной родины.
Константинов-сотоварищи быстро поняли, что есть направления, сулящие колоссальные прибыли, которые никогда в жизни не заработаешь на огурцах и помидорах. Но именно доходы от относительно честного торгового бизнеса легли в основу будущего холдинга, прогремевшего на всю Россию. Из маленького семейного ТОО (товарищество с ограниченной ответственностью — аналог нынешних ООО) выросла целая плеяда фирм и фирмочек, филиалов и представительств, раскинувшихся от Калининграда до Владивостока.
При этом бизнес так семейным и остался.
Мы пришли не на один день и не на один год
…такое громкое заявление «с полной ответственностью» делал новый «Хопёр» в рекламе.
К развитию нового высокодоходного бизнеса Лев Константинов подошел со всей ответственностью. Вот что сам он рассказывал в одном из интервью:
Однажды увидел рекламу «РДС» (Русский Дом Селенга» — первая финансовая пирамида в России). Сдал туда 200 рублей и понял: мне это нравится! В отношении «РДС» я построил целую структуру промышленного шпионажа. Внедрил туда людей, перекупил сотрудников…
В результате в январе 1993 года в Волгограде была зарегистрирована инвестиционная компания «Хопер-Инвест», объявившая, что начнет инвестировать средства в развитие собственной фирменной сети и ценные бумаги других российских компаний. Но основные интересы «Хопра», согласно распространяемой в те годы информации, по-прежнему лежали в сфере торговли продуктами питания. Для этого был учрежден «Национальный продовольственный альянс», в задачи которого входило открыть к лету 1995 года по всей России 109 фирменных мелкооптовых и розничных магазинов по торговле едой. Высококачественную продукцию обещали начать производить в России, а пока производство не налажено, собирались торговать по привычной схеме импортом. Магазины будто бы даже заказали в Финляндии, а первый из них собирались открыть в Санкт-Петербурге. Стоимость только «магазинной» части проекта «Хопер» оценивал в 100 млн. долларов.
Амбициозный проект. Внушительные цифры. Всё это должно было расположить потенциальных розничных инвесторов, убедить, что за свои кровные сбережения покупают они не воздух, а долю в реально существующих компаниях.
Конечно, ничего этого так и не создали. Время было такое, когда слова и обещания продавались куда лучше и дороже, чем настоящее дело.
Лев Константинов, харизматичный молодой человек интеллигентного вида, в очках, не «слезал» с телевизора, рассказывая о светлом будущем, о высоких доходах, об обязательном успехе. Не говорил только, что успех этот ждет далеко не каждого.
Главный идеолог «Хопра» Лев Константинов
Для того чтобы работать со средствами граждан, компании требуется банковская лицензия. Так есть сейчас, так же было и в 90-е. Но ушлые господа из «Хопра» умело обошли это законное требование, обозвав своих вкладчиков соучредителями. И звучало это гораздо солиднее, и продавалось лучше. А неискушенные инвесторы, у которых еще вчера из всех инструментов инвестирования был только один — храните деньги в сберегательной кассе! — легко попались на эту удочку, мечтая приобщиться к миру столь загадочного бизнеса.
С каждым вкладчиком оформлялось соглашение «О присоединении к учредительному договору». Вместе с ним выдавалось свидетельство о внесении взноса в уставный фонд компании. Учредительные документы «Хопра», по словам его представителей, тщательно контролировались и списки новых учредителей обязательно вносились в них в виде приложений. Прием денег от учредителей (и правда, звучит мощно для простого обывателя) вели 74 региональных филиала и более 500 представительств ТОО в городах и поселках стремительно беднеющей большой страны.
По истечении положенного срока инвестор подписывал «Соглашение о выходе из состава учредителей ТОО», получал обратно свой взнос и проценты в качестве причитающейся ему части прибыли компании за указанный период — от 160% до 270% годовых, как убеждал всех Лев Константинов. Не рассказывал он только об одном: что высокий процент и «гарантированные» выплаты обеспечиваются исключительно за счет притока новых «инвесторов», а не за счет доходов эффективного бизнеса.
Сергей Минаев в рекламе фонда «Хопер Инвест»
И чтобы потенциальный учредитель не соскочил с крючка и сделал правильный выбор, его бомбили рекламой, как бы сейчас сказали, из каждого утюга: из телевизора и газет, со стендов и объявлений на улице. К рекламе привлекались известные люди, которым граждане безраздельно доверяли: уже упомянутые нами Милявская и Цекало, музыкант Сергей Минаев. Рекламщиками создавались узнаваемые образы из народа, например, бравый военный офицер, пожелавший купить свою долю «Хопра» и радостно сообщавший с порога очаровательным девушкам:
Ну вот я и в «Хопре». Я к вам, Катя, за акциями пришел…
Бравый капитан, купивший акции «Хопра»
При всем внешнем лоске «Хопер» превращался в секту, и делалось это настоящими, а не «бумажными» учредителями вполне осознанно. Лев Константинов называл такую политику «корпоративным национализмом».
Огромное значение «Хопер-Инвест» придавал идеологии и патриотизму в компании, — рассказывал он. — Я упорно и селективно подбирал команду. Тем, кто прошел экзамены и тесты, давали в первый месяц адскую нагрузку — 16-часовой рабочий день 7 дней в неделю. Человек справлялся — принимали на работу. Но только если он не был судим или не работал в прошлом в торговле. Мне нужны были люди, которым можно доверять. Мы наняли целый штаб историков и сектологов (от слова секта) и прорабатывали идеологию качественного превосходства над другими компаниями. Геральдика, ордена, униформа, вензеля, руны…
В таком щепетильном деле, как ограбление населения, над которым трудились сотни (если не тысячи) сотрудников в разных городах и селах, истинным хозяевам компании требовалась безраздельная преданность. Поэтому вариант секты подходил, как нельзя лучше. И проповедование корпоративного национализма приносило свои плоды.
Хопер становится больше
Период ваучерной приватизации стал «золотым веком» молодого и стремительного российского капитализма. В сентябре 1993 года в Волгограде появился чековый инвестиционный фонд «Хопер Инвест Фонд», который занялся сбором финансовых средств и ваучеров для скупки отечественных предприятий и организаций. Пока простой обыватель ждал обещанные «две Волги» (так оценивал ваучер «отец» приватизации Анатолий Чубайс), более предприимчивые дельцы сметали предприятия и организации — «всё, что плохо лежит«.
Анатолий Чубайс презентует ваучер
В результате «Хопер» приобрел в собственность около 20 различных компаний, среди которых оказались доли в АООТ «Большой Гостиный Двор» в Санкт-Петербурге — 18% акций, АООТ «Холод-2» — 25%, АО «Комбинат пищевых продуктов — 16%, петербургский «Центр фирменной торговли», АО «Дом моделей «Кузнецкий мост» в Москве, а также несколько промышленных и нефтегазовых предприятий.
Но в этих приобретениях заслуга бизнес-талантов руководства «Хопра» была минимальна. Благодаря близости властей Волгоградской области, бизнесмены не считали денег: они как легко приходили, так же и уходили, точно сквозь пальцы песок.
Согласно Указу президента России, предписывавшему передавать невостребованные ваучеры чековым инвестиционным фондам в обмен на распределение их акций среди малоимущих, администрация отдала «лишние» приватизационные чеки «Хопер Инвест Фонду». Получили ли малоимущие что-то взамен — вопрос риторический.
Эта «халява» позволила «Хопру» тратить чеки на аукционах без счета. Петербургский фонд имущества крайне удивился, когда на торги по продаже акций «Центра фирменной торговли» представители «Хопер Инвест Фонда» выставили 250 тыс. ваучеров, тогда как доля всех остальных участников аукциона не превышала 70 тысяч. И чтобы выкупить 18% «ЦФТ» горе-бизнесменам за глаза хватило бы и 90 тыс. приватизационных чеков. Но для Константинова и иже с ним все это было мелочью…
Деньги текли рекой, и не было поводов усомниться, что когда-то этот поток иссякнет.
Очередным проектом «Хопра» по привлечению средств «бумажных» учредителей стало создание целого созвездия новых АООТ: «Хопер-Гарант», «Хопер-Дилижанс», «Хопер-Негоциант», «Хопер-Классик», «Хопер-Прометей» и «Хопер-Юпитер». Для экономии налогов их зарегистрировали в Свободной экономической зоне — в Элисте, столице Калмыкии, 19 августа 1994 года. Причем для акционерных обществ придумали сложную перекрестную схему владения, так чтобы сотни тысяч инвесторов (они же — учредители) не смогли ни на что претендовать в случае падения пирамиды.
А крах неумолимо приближался…
Сейчас уже сложно сказать, собирались ли реальные бенефициары «Хопра», «кинув» своих вкладчиков, заняться легальным бизнесом. Скорее всего, да. Они прошли путь первоначального накопления капитала и приобрели достаточно активов, способных обеспечить безбедное существование многим поколениям наследников. Но час расплаты пробил, как водится, неожиданно.
Конец Хопра
Крах грандиозной пирамиды МММ летом 1994 года привлек внимание властей к деятельности подобных организаций, в которые совершенно неподконтрольно правительству вкладывали свои накопления миллионы российских граждан. Доходило до того, что в погоне за большими деньгами многие продавали дома и квартиры, спеша заработать на постоянно растущих котировках. И схлопывание гигантского мыльного пузыря, в результате чего люди потеряют последнее, грозило неминуемым социальным взрывом с непредсказуемым финалом.
Чтобы купировать проблему в начале декабря 1994 года председатель Федеральной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку при Правительстве России Анатолий Чубайс выступил с заявлением, подвергнув резкой критике деятельность «Хопёр-Инвеста» и других аналогичных компаний. В частности, Чубайс отметил, что некоторые из подобных фирм, связанных между собой общими учредителями, используют «классические пирамидальные схемы«.
Это критика, заявленная во всеуслышание, мигом пробила огромную брешь в фундаменте пирамиды. Испуганные вкладчики кинулись забирать свои деньги из «Хопра», в результате чего всякие выплаты прекратились, кроме тех, которые причитались аффилированным с владельцами компаниям или тем, кого «кидать» было опасно для жизни.
Дошло до откровенного криминала. Когда в один из московских банков доставили выручку одного из подразделений «Хопра», там же появился известный операционистам сотрудник компании и попросил деньги вернуть, объясняя это тем, что средства пойдут на компенсации вкладчикам. Банк деньги выдал, а труп сотрудника вскоре обнаружили сотрудники правоохранительных органов…
В начале 1995 года выяснилось, что финансовая пирамида задолжала около 500 млрд. неденоминированных рублей четырём миллионам вкладчиков. Больше всего денег было собрано в Кемерове — 7,2 млрд рублей, Нижнем Новгороде — 4,6 млрд, Астрахани — 3 млрд, Чите — 2,5 млрд, Томске — 2 млрд и Кургане — 1,7 млрд. Обманутые вкладчики, пытаясь вернуть сбережения, устраивали митинги, призывали на помощь правительство, обращались с заявлениями в милицию и прокуратуру.
Стремясь избежать наказания, главный идеолог и руководитель группы компаний «Хопер» Лев Константинов объявил о намерениях баллотироваться в депутаты Госдумы, а также сообщил, что в 1996 году будет запущена в действие программа реализации ценных бумаг государственного внутреннего займа.
Но в октябре 1995 года МВД все же возбудило уголовное дело по факту мошенничества. Вариантов у лихих бизнесменов не осталось.
Успех — дело прошлое
Следствию не составило труда установить, что официальными владельцами различных «Хопров» стала семья Константиновых — сам Лев Константинов, его мать Лия Константинова, муж сестры Тагир Абазов и примкнувший к ним приятель Сергей Суздальцев. Мозговым центром бизнес-империи, согласно собственным неоднократным заявлениям, являлся именно Лев Константинов.
Я никогда не пытался взять деньги у человека слабее себя, — позже рассказывал Константинов. — Одно дело — конкурент: «увидел, убил, закопал». Другое дело — обобрать слепого…
Он и по сей день всячески отрицает, что созданные им компании основной задачей ставили отъем денег у населения, а провал объясняет лишь происками врагов, в том числе и во власти.
Сразу после возбуждения уголовного дела Лев Константинов и Тагир Абазов выехали из России в Израиль.
Следователь сказал мне открытым текстом, что если я не уеду, то меня посадят. О маме речи не шло, хотя она тоже могла легко уехать. Но мама была человеком принципиальным, — делился воспоминаниями Лев Константинов.
В марте 1996 года Лия Константинова взяла в свои руки бразды правления в «Хопре» и провела реструктуризацию компании, радикально почистив кадры: из 15 тысяч сотрудников остался только 1%; были уволены все вице-президенты. Также она обвинила бывшего генерального директора Сергея Калачинского в причинении ущерба в размере миллиарда рублей. Было объявлено, что прибыль от выгодной продажи акций АООТ «Ленинградский комбинат хлебопродуктов» направлена на выплаты вкладчикам.
Но и эти действия не спасли её от уголовного преследования. 6 августа 1997 года Лию Львовну задержали. Ей было предъявлено обвинение в хищении восьми миллиардов неденоминированных рублей, принадлежавших вкладчикам. С Олега Суздальцева следствие взяло подписку о невыезде.
19 апреля 2001 года Таганский районный суд Москвы вынес приговор Лие Константиновой и Олегу Суздальцеву, признав их виновными в мошенничестве, совершённом организованной группой, в крупном размере.
Лия Константинова получила 8 лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в колонии общего режима. Но поскольку на момент вынесения приговора Константинова уже 4 года пробыла в следственном изоляторе, она уже на следующий день после суда была условно-досрочно освобождена по состоянию здоровья. Выйдя из-под стражи, Лия Львовна ненадолго посетила Волгоград, а затем улетела в Израиль на лечение, где умерла 31 июля 2004 года от прогрессирующей формы онкологии.
…Я фактически полгода прожил в онкологическом отделении больницы, где лежала моя мать с последней стадией рака. Когда ты полгода не видишь ничего, кроме страдания и надежды, которой не суждено сбыться, твоя шкала ценностей начинает меняться. Я похоронил мать на православном кладбище Иерусалима. Туда я прихожу от одного до семи раз в неделю, — делился наболевшим Лев Константинов 2000-е.
Олег Суздальцев, игравший в «Хопре» роль зиц-председателя, получил 4 года с конфискацией имущества. Отбыв наказание, он вернулся в Волгоград к семье.
Тагир Абазов до последнего времени находился в Израиле и вел жизнь достаточно обеспеченного человека. В 2005 году даже боролся с израильской Фемидой из-за отказа признать его этническим евреем.
А «звезда» пирамиды «Хопер», некогда купавшийся в деньгах и славе за чужой счет и разъезжавший по Москве на бронированном «Роллс-Ройсе» Лев Константинов, на Земле Обетованной так и не смог добиться ничего путного. Он женился, обзавелся детьми, но в середине нулевых супруга с детьми вернулась в Россию.
Говорят, он пытался заниматься в Израиле бизнесом, но разорился, хотя сам Константинов это всячески опровергал:
Я даже не входил в реку израильского бизнеса, а лишь опустил туда палец. Понял: не мое. В Израиле набрать хорошую команду — проблема. Заниматься тут бизнесом глупо…
С тех пор он влачит жалкое существование (по сравнению с сытой жизнью в России), существует примерно на 400 долларов в месяц (для Израиля — весьма скромно), работает в школе учителем и пишет книгу, планируя стать едва ли не Нобелевским лауреатом по литературе.
Я с детства всегда и во многом доминировал. И если я сегодня пришел в литературу, это значит, что я и тут буду доминировать через пять-шесть лет…