В 1981 году замечательный советский актер и режиссер Лев Дуров на кануне 50-летнего юбилея поствил на сцене Московского Драмтеатра на Малой Бронной очередной спектакль «А все-таки она вертится» по пьесе Александра Хмелика.
— Впервые я стал заниматься режиссурой, будучи ассистентом на спектакле «Друг мой, Колька!». Анатолий Васильевич Эфрос был щедр, он мне предлагал даже ставить некоторые сцены, готовить начало спектакля. Мы работали очень дружно. Так и получилось, что я стал постоянным ассистентом Анатолия Васильевича, его помощником. Всю жизнь подмастерьем, наверное, очень трудно быть, поэтому родилось желание самостоятельно что-то поставить. На этом спектакле мне удалось нащупать свое режиссерское «я», — рассказывал Лев Константинович.
«А все-таки она вертится» стал пятым спектаклем Дурова. Когда он прочел пьесу Александра Хмелика, то моментально в нее влюбился, потом позвонил автору и попросил разрешения поставить ее на сцене.
— Может быть, это ностальгия по тому детству театральному, когда мы мечтали создать новый театр. Поэтому мы с ребятами из 105-й школы в начале спектакля играем в футбол на сцене. Однажды меня не было, уехал с постановкой, и они восприняли это как предательство. Меня это очень огорчило, и я после этого не пропустил ни одного спектакля, — рассказывал Лев Константинович.
Киноведы отмечали в советские годы, что Лев Дуров умеет играть самые разные роли, отлично ставил спектакли разных жанров, однако есть что-то общее в его работах.
— У меня есть своя тема. Она родилась у меня в детстве, когда я даже не думал, что буду актером. Меня в школе всегда раздражало, когда на уроках литературы говорили: «маленький чеховский человек», «маленький гоголевский человек». Меня все время интересовал вопрос: почему человек, и маленький? Я сердился.
Когда я стал актером, и мне пришлось играть так называемых «маленьких людей», то у меня родилась моя тема, и действительно, в каждой роли моей можно это увидеть. Это протест маленького человека против понятия «маленький человек». И этот человек все время пытается расширить рамки своего пространства, — признавался Лев Дуров.
К примеру, Дон Жуан, это был, по словам актера, спектакль-диспут. Один человек говорит, что нет никаких моральных категорий, но задумывается, а может все это есть? Другой говорит, что все это есть, но порой задумывается, а может и нет?
— Этот спектакль не о каком-то обольстителе. Это о людях, которые разрывают себя. Мы шутя про себя говорили, что Дон Жуан умирает от инфаркта, от сомнений, от того, что разорван противоречиями. И я еще сам придумал хитрый финал, что, когда главный герой умирает, мой герой тоже умирает. Раз у меня нет больше такого оппонента, — рассказывал Лев Дуров в телепрограмме «У театральной афиши».
Какие все-таки замечательные были актеры и режиссеры в советское время. И как интересно и просто они рассказывали о сложных вещах, рождая у зрителей живой интерес к искусству.