А. Джигарханян. Фото из открытых источников
«Гораздо меньше на земле армян, чем фильмов, где сыграл Джигарханян», — еще в прошлом веке едко подметил Валентин Гафт. Тогда же другой знаменитый острослов, режиссер Марк Захаров, продолжил эту тему: «Что случилось с Джигарханяном? Уже второй день его не видно по телевизору!»
И действительно у Армена Борисовича практически не бывало перерывов в съемках, он играл в нескольких театрах, записывал радиоспектакли, издал книгу мемуаров. Параллельно вел курс в театральном институте, а потом и вовсе — открыл и возглавил театр своего имени, где собрал своих лучших студентов. То есть был многолик, вездесущ и в отличие от некоторых сегодняшних «мегапопулярных» актеров, бесцветно кочующих из фильма в фильм, создавал ярчайшие, неповторяющиеся образы. Достаточно вспомнить его штабс-капитана Овечкина из «Неуловимых мстителей», Горбатого из «Место встречи изменить нельзя» или судью Кригса из «Здравствуйте, я ваша тетя!»
Уже почти три года, как Армена Борисовича нет с нами. Как говорят в таких случаях, «таких актеров теперь не делают».
Фото В. Бондарева
В день рождения Армена Джигарханяна (3 октября 1935 г.) предлагаю самые яркие фрагменты наших с ним интервью разных лет.
НЕ ВЗЯЛИ В ГИТИС ИЗ-ЗА АРМЯНСКОГО АКЦЕНТА
— Армен Борисович, все мы родом из детства. Какие самые яркие впечатления остались у вас из той поры?
— Самые сильные оставляли порой книги, хотя заядлым книгочеем я не был. «Лягушка-путешественница» — одна из первых потрясших меня историй. А что-то вроде первого серьезного поступка я совершил в 9 лет. Перед Новым, 1944 годом, мама начала хлопотать о празднике и хотела поставить елку. Но я сказал: «Не надо! Война идет…» И мы в тот год елку не ставили.
С мамой Еленой Васильевной. Начало 1940-х г.
— День своего театрального дебюта помните?
— Очень хорошо! 24 января 1955 года в Ереванском русском театре имени Станиславского шел спектакль по пьесе Гусева «Иван Рыбаков», в котором мне досталась единственная фраза: «Товарищ капитан, вам телефонограмма». Все! На сцене, помню, стояла армейская палатка, меня «вооружили» шинелью, каской, автоматом… Надо сказать, эту роль я получил случайно. Мой дружок, учившийся в театральном институте курсом старше меня, уехал по делам в Москву и попросил его подменить. Потом был небольшой скандал, потому что я «не ту шинельку надел». Несмотря на это недоразумение, через три дня мне предложили работу в театре. Тогда существовало такое понятие «вспомогательный состав». Зарплата — 49 рублей. Вот так все и началось.
Между прочим, мало кто знает, что свою карьеру в кино я начинал с помощника оператора в хронике на «Арменфильме».
— ?!
— Был такой период — после того, как меня «прокатили» в ГИТИСе из-за сильного армянского акцента, и это тогда чуть не поставило крест на моей актерской карьере. Самое смешное, что от акцента я так и не избавился. Просто, когда стал много сниматься, завоевывать призы и уже кем-то стал, то его сочли за «оригинальную манеру».
А впервые я снялся в кино в 1960 году в картине «Обвал». Кстати, неплохой фильм получился!
А. Джигарханян в фильме «Обвал», 1960 год
В фильме «Журавушка», 1968 год
«НЕ СНИМАЛСЯ РАДИ ДЕНЕГ»
— Это правда, что вы вошли в книгу рекордов Гиннеса, как самый снимающийся актер?
— Не знаю, не видел. Лучше деньгами. (Смеется.) Награды? Я имею редкий орден, очень красивый, с бриллиантом, который, как мне объяснили, приравнивается к Герою Армении. Он носит имя Месропа Маштоца, придумавшего армянский алфавит. Причем у меня орден за номером два. Первый — у покойного католикоса. А звания… Я всю жизнь хочу быть свободным от званий. Они плохо действуют на меня. Я начинаю «раздуваться».
— То есть?
— То есть я начинаю становиться не нормальным артистом, а народным. Этакий народный артистище СССР! Если такое произойдет, то лучше уже не идти на сцену. Поверьте, я не кокетничаю. Конечно, это приятная вещь — я не такой идиот, чтобы говорить: не давайте мне ордена. Я должен быть любимым за то, что я есть, а не за то, что я народный-шмародный.
Один большой человек, не буду называть его фамилию, рассказал мне, что, увидев в театре моего Сократа (речь о спектакле «Беседы с Сократом» по пьесе Э. Радзинского, — авт.), он окончил философский факультет и стал крупным философом. Вот это для меня «мое звание» и «мои награды». Значит, в какой-то организм я проник, «оплодотворился», так скажем.
— А деньги? Вы сказали «лучше деньгами»…
— Никогда не снимался ради денег — деньги не самоцель. Но когда я снимаюсь, это и творчество, и заработок. Если вы мне покажете магазин, где артистам все дают бесплатно, я с радостью откажусь от гонораров.
Когда я был совсем начинающим актером и жил в гостинице «Киевская», мне приходилось ездить на съемки до студии имени Горького, а это довольно приличное расстояние — полтора часа в метро. Приезжаю, и мне режиссер устраивает сильную головомойку: «Мне нужен в кадре свежий артист, а не человек, который полтора часа ехал муниципальным транспортом». Тогда я понял, как он прав. Я должен в кадре хорошо выглядеть, потому что снимают мое лицо. А чтобы хорошо выглядеть, я должен хорошо питаться. А для этого я должен заработать деньги.
А. Джигарханян в молодости. Фото из открытых источников
АКТЕРОМ СТАЛ «ВДРУГ»
— Вы практически ничего не рассказываете о своей семье. Это принципиальная позиция?
— А что рассказывать? Как-то был я на встрече с одним актером, который на вопрос о семье ответил так: женат и счастлив. У меня нормальная семья. Один сын – не актер. В детстве его дразнили, что он — сын белогвардейца Овечкина из «Неуловимых». Так что с тех пор он, по-моему, решил обходить кино и студии стороной. Он — журналист, хорошо знает английский, иногда переводит пьесы, рассказы. Жена закончила несколько институтов, сейчас по контракту работает в Америке.
— Это правда, что свою супругу, Татьяну Сергеевну Власову, вы отбили — она к моменту знакомства была замужем?
— Не помню… (Хитро улыбается.) Мы познакомились в Армении, когда она приехала работать в Ереванский театр. Встречались «здрасьте, до свидания». Ничего душераздирающего типа «и когда я ее увидел, сразу понял — это судьба». Ничего подобного не было. И, я уверен, так вообще не бывает. Все это придумано. Один из самых важных компонентов в жизни человека – «вдруг», случай.
— В вашу жизнь часто вмешивался этот «вдруг»?
— Каждый день. Все встречи, романы, свадьбы — это «вдруг». Театр и кино — тоже. Я ведь в детстве даже в школьной самодеятельности не участвовал. Когда подрос, вечерники, шумные компании проходили мимо меня: видом не вышел, на гитаре не играл, на пианино тоже. Может, я был незаметным, может, просто некомпанейским. Но как-то все же стал актером. «Вдруг»!
— А женщины вам нравятся какие?
— Вы задаете очень сложный и коварный вопрос. Вы хотите рассорить меня со всеми женщинами?
В роли штабс-капитана Овечкина. Кадр из фильма Новые приключения неуловимых. 1968 год
С Михаилом Боярским в фильме «Собака на сене». 1977 год
РЕЖИССЕРЫ-«НАСИЛЬНИКИ» И КОМСОМОЛ
— Не секрет, что мир театра и кино — это нешуточная борьба за роли, изощренные интриги. Вам пришлось пройти через это?
— Никогда к этому не имел отношения. В этом плане я счастливый человек. Либо я хотел «эту роль» и ее получал, либо не хотел. Я не люблю пробы не потому, что боюсь, а потому, что должен знать, что роль действительно моя, тогда я буду участвовать. А когда говорят: «Завтра позвоним, скажем, ваша она или нет» — мне не нравится. Я очень самодостаточный!
— Насколько для вас важна личность режиссера? Некоторые считают, что хорошему актеру «Карабас-Барабас» ни к чему.
— Это большое заблуждение. Для рождения «ребенка» нужно минимум два человека — актер и режиссер. А хорошему артисту еще нужнее хороший режиссер. Извините за грубость, это онанизм — без режиссера.
— Сейчас у нас есть настоящие профессионалы?
— В моем представлении режиссер — это уникальнейшая профессия. Хороших — всегда было крайне мало. Помните, был такой Вольф Мессинг? В Ереване он выступал, мы с ним познакомились. Он брал человека за руки и с завязанными глазами на шестом чувстве приходил вместе с ним к цели — спрятанному в зале предмету. Вот для меня режиссерская профессия — близкая к этому.
Режиссер — это не тот, который кричит: «Говно ты собачье, а не актер!» А тот, который вот так ведет артиста по этому лабиринту. И приводит. Он должен все кишки вытащить. Это очень редкий дар. Я чаще встречал режиссеров — великих «насильников».
— Например.
— Ничего себе вопросы задает! (Смеется.) Например, Гордон Крэг… Они диктуют свою волю, гипнотизируют и, извините, для них, как в театре Образцова, — все марионетки. А вот тот, который… Это большая редкость. Столько качеств нужно — духовность, интеллигентность, голос… Он уговорит, увлечет за собой любого.
Простой пример. Я не был никогда комсомольцем. И вот почему. У нас в школе была пионервожатая, и у нее был прегундосейший голос. Она пришла к нам в восьмом классе и сразу заявила (изображает противный тембр): «Надо вступить в комсомол! Только добровольно». Я спросил: «Добровольно — это значит, можно не вступать?» «Можно». «Тогда меня не пишите». Серьезно – я отказался вступать в комсомол только из-за ее голоса. Если у режиссера такой голос, он никого не уговорит.
В комедии «Здравствуйте, я ваша тетя!», 1975 год
Кадр из фильма «Место встречи изменить нельзя», 1979 год
О ФЕНОМЕНЕ ФИЛЬМА «МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ»
— Насколько для успешности фильма важна команда – режиссер, актеры?
— Я же говорю: важно «вдруг» и только «вдруг». Думаю, даже участие знаменитого актера — это не самый лучший критерий оценки фильма. Например, «Место встречи изменить нельзя» я люблю не только из-за Володи Высоцкого. Фильм здорово сделан по жанру, нервный выброс там очень заразителен. Грубо говоря, там нет туфты. Высоцкий — одно из звеньев этого фильма, один из команды.
И вообще… Я давно занимаюсь актерством и могу сказать, что один человек вытащить спектакль, картину не может. Должны звезды сойтись. Не актерские, а на небе. В данном же случае сошлось все: хорошая литература — братья Вайнеры, режиссер Говорухин, компания актеров была убедительная, — и произошло нечто. Я-то вообще считаю досужими разговоры около искусства: фильм, мол, г…но, а Иванов, Петров, Сидоров его вытащили. Так не бывает.
— Кстати, можете объяснить, почему, зная наизусть «Место встречи» и другие классные советские фильмы, мы до сих пор смотрим их, не отрываясь?
— Это так просто, что даже понятно мне. Мы же время от времени возвращаемся к своей прежней жизни, потому что огромный феномен восприятия искусства состоит в этом. Даже мне (позвольте не наказывать меня за нескромность) недавно один человек сказал: «Вы же наша молодость!» То есть я им напоминаю молодость. Вот и все. Или говорят: «Вы знаете, как вас любила моя покойная мама!»
— Просматриваете фильмы со своим участием?
— Никогда в жизни! Более мучительного нет ничего.
С Татьяной Дорониной в сериале «Ольга Сергеевна», 1975 год
ЛЕНИН И КАМО
— На сцене или на съемках в трагикомические ситуации попадали?
— Совсем уж анекдотических случаев в моей карьере не было. Но я был свидетелем множества курьезов. Например, в одном армянском театре игралась пьеса о революционных событиях. Главными персонажами были Ленин и Камо, который тогда был национальным героем Армении. И в пьесе был эпизод: Камо приходит к Ленину, а тот поливает цветы. По замыслу режиссера, Камо должен был остановиться и долго-долго зачарованно наблюдать за гуманным вождем, который так просто и по-человечески ухаживает за цветами. И актеры начали это играть, а зрители, недовольные тем, что Ленин не видит Камо, стали кричать из зала: «Ленин! Камо пришел!» И так они это долго кричали, что у актера нервы не выдержали, он повернулся и сказал: «Я вижу, что он пришел, но я цветы поливаю — не видите?» «Вот ты поздоровайся, а потом поливай!» — сказали ему из зала. По-моему, очень смешно…
Фото из открытых источников