Не пил 2,5 года, но вернулся к стакану: нелепая смерть шепелявого гения Георгия Буркова

Цыганка разжала ладонь мальчишки, и тень пробежала по ее лицу. «Смерть в 55 лет», — выдохнула она, отводя взгляд. Мать Георгия Буркова, Мария Сергеевна, уронила монетку в пыль. Шестилетний Жора лишь фыркнул: «Ну и что? Я уже тиф пережил». Тогда он не знал, что это проклятие станет его тенью.

Но всё началось гораздо раньше. В детстве Жора едва не умер от брюшного тифа. Врачи сдались, но мать выходила его травами.

«Он всегда был бойцом», — говорила его жена Татьяна Ухарова. Возможно, эта борьба и сделала его таким — упрямым, ироничным, готовым смеяться над своими недостатками.

Георгий Бурков

Георгий Бурков

Провинциал, который не вписался в шаблоны

Пермь, послевоенные годы. Жора Бурков — долговязый подросток в очках, мечтающий о сцене. Но театральные училища ему отказывают. Раз за разом.

— Шепелявите. Внешность не киногеничная. Профнепригодны», — холодно отрезали педагоги.

— Да я и сам знаю, что не красавец! — ржал Бурков. — Но разве Гоголь писал о красавцах?

Он устроился в березниковский театр, играл дворников, пьяниц, чудаков. Зрители смеялись до слёз. Его шепелявость, нелепая походка, кривая улыбка — всё это стало его оружием.

В 1965 году судьба дала шанс. Театр Станиславского гастролировал в Перми. Бурков, не спросив разрешения, ворвался к режиссёру Борису Львову-Анохину:

«Хочу сыграть Поприщина из «Записок сумасшедшего»!». Тот махнул рукой: «Давайте, провинциал, показывай».

Через десять минут все находившиеся в кабинете аплодировал стоя. «Беру», — сказал Львов-Анохин. Так Жора попал в Москву. Без диплома. Без связей. С одним талантом.

Гергий Бурков с мамой Марией Сергеевной. Фото Яндекс картинки

Гергий Бурков с мамой Марией Сергеевной. Фото Яндекс картинки

Но столица встретила его насмешками. Коллеги в театре шептались: «Клоун в клетчатом пиджаке». А Бурков выходил на сцену — и зал замирал. В его игре была какая-то магия.

Даже Рязанов, увидев его впервые, ахнул: «Идеальное лицо для спившегося интеллигента!». Так началась история «клейма», от которого Бурков не мог избавиться годами.

Алкоголь — друг, враг и соавтор

«Не пить — это как вычеркнуть годы из жизни», — шутил Георгий Бурков, пригубливая рюмку.

Но за иронией скрывалась горькая правда. Алкоголь стал его вечным спутником: он помогал вживаться в роли, но высасывал душу. «Я играл пьяниц так убедительно, что сам начал им верить», — признавался он в своем дневнике.

В начале карьеры выпивка была скорее ритуалом. После съемок в «Зигзаге удачи» Рязанов как-то пошутил:

— Жора, ты же в жизни не пьешь! Как так убедительно изображаешь алкаша?

Георгий Бурков усмехнулся:

— А я наблюдаю за вами, Эльдар Александрович.

Но чем чаще режиссеры звали его на роли выпивох, тем чаще рюмка появлялась в его руке.

Гергий Бурков в фильме "Зигзаг удачи"

Гергий Бурков в фильме «Зигзаг удачи»

«Мне платили за то, чтобы я был пьяным. Вот я и стал профессионалом», — горько заметил он как-то жене.

Были периоды, когда он брал себя в руки. С 1971 по 1973 год — 2,5 года трезвости. Тогда он блистал у Шукшина в «Калине красной», писал пьесы, мечтал о собственном театре.

«Вася, давай вместе! — уговаривал он друга. — Я режиссером буду, ты — идеи подкинешь!».

Но после внезапной смерти Шукшина в 1974 году Бурков словно потерял опору. «Он запил так, будто хотел стереть память», — вспоминала его женаТатьяна.

Самый скандальный запой случился с Олегом Ефремовым. Неделю они не выходили из квартиры, глушили водку анекдотами, а утром Ефремов, похмельный, уставился на Жору: «Ты — Ленин!». Бурков фыркнул: «Броневик заказывай!». Через час оба передумали: «Этап опасный — пора завязывать».

Но Жора не смог. Коллеги шептались: «Он пьет, как будто завтра умрет». А он отшучивался: «Так оно и есть!».

На съемках «Иронии судьбы» Рязанов закрывал глаза на его привычку: Бурков мог опрокинуть пару рюмок перед кадром, но играл безупречно. «Между трезвым и пьяным Жорой разницы не было, — вспоминал Александр Панкратов-Черный. — Он всегда был в образе, даже в жизни».

Гергий Бурков и Александр Белявский в фильме "Ирония судьбы или с легким паром"

Гергий Бурков и Александр Белявский в фильме «Ирония судьбы или с легким паром»

Но за кулисами творился ад. После запоев он неделями не выходил из дома, а Татьяна прятала бутылки. «Он ненавидел себя за слабость, — признавалась она. — Но смеялся, чтобы не сойти с ума».

В 1980-х врачи обнаружили у Георгия Буркова проблемы с сердцем. «Если не бросите пить, долго не протянете», — предупредил кардиолог. Жора кивнул, а вечером налил рюмку: «Ну, за здоровье!».

Алкоголь стал его способом бегства — от боли, от нереализованных амбиций, от мыслей о том, что главные роли ускользают. «Я мог бы сыграть Гамлета, — писал он в дневнике. — Но кому нужен шепелявый принц? Лучше я сыграю еще одного пьяницу. Это я умею».

Даже в последние месяцы жизни, готовясь к роли в «Небесах обетованных», он шутил: «Рязанов наконец-то дал мне главную! Теперь можно и запить от счастья». Но не успел — роковая случайность оборвала всё.

«Он умер, так и не победив своего демона, — сказала вдова. — Но, может, этот демон и делал его гением?»

Любовь, которую не приняли

Их встреча была похожа на сцену из абсурдистской пьесы. Татьяна Ухарова — хрупкая студентка Щукинского училища — впервые увидела Георгия Буркова у театральной доски с ролями.

Татьяна Ухарова в молодости

Татьяна Ухарова в молодости

Он стоял в пиджаке, сшитом из фиолетового пледа, в штанах от морской робы, и при этом невозмутимо жевал бутерброд.

«Вы Бурков?» — спросила она, едва сдерживая смех. «А вы — Ухарова? — огрызнулся он. — Будем играть вместе. Я уже всё решил». Татьяна фыркнула: «Решили? А я ещё не согласна!».

Но через месяц он сказал: «Выходи за меня». И она, не раздумывая, ответила: «Да».

Родители взбунтовались. Отец Тани, прочитав в газете о «маньяке из Перми», устроил допрос: «Возраст — 32, рост — под два метра, шепелявит… Это же он!». Всё совпало. Даже город. «Он тебя убьёт!» — кричал отец, размахивая скакалкой.

Татьяна, никогда не видевшая его таким, выбежала из дома в слезах. Бурков, узнав об этом, лишь усмехнулся: «Ну что, Тань, теперь ты моя сообщница?».

Свадьбу сыграли наскоро. Платье невеста взяла с выпускного, туфли — рваные. «Зато я сэкономила на фате», — шутила Татьяна.

Мать Жоры, Мария Сергеевна, приехала на свадьбу, окинула невесту взглядом и вынесла приговор: «Худая, как щепка! Ребёнка не родит!». Подарки — одеяло и набор посуды — забрала обратно:

«Вам и так хватит». Уезжая, бросила сыну: «Или я, или она!». Бурков, обычно мягкий, вдруг стукнул кулаком по столу: «Мама, я её люблю. И точка».

Гергий Бурков с женой Татьяной Ухаровой

Гергий Бурков с женой Татьяной Ухаровой

Первые годы жили впроголодь. Снимали комнату в коммуналке, где соседка-алкоголичка регулярно воровала у них хлеб.

«Как-то Жора поймал её с булкой в руках, — вспоминала Татьяна. — Вместо ругани сказал: «Мария Ивановна, давайте чай пить!». И они сидели, обсуждали Брежнева, как старые друзья».

Денег не хватало, но Георгий Бурков умел превращать бедность в приключение.

«Однажды он принёс домой три рубля — гонорар за эпизод. Купили бутылку шампанского и торт «Прага». Сидели на полу, смеялись, как дети».

Но смех сменился слезами, когда Татьяна потеряла первого ребёнка. Врачи разводили руками: «Нервное напряжение, недоедание…». Второй выкидыш случился через год.

«Я лежала в больнице, а Жора ночами писал письма Шукшину: «Вася, помоги, я не знаю, что делать…», — рассказывала она. Когда родилась Маша, Бурков, обычно сдержанный, рыдал в коридоре роддома: «Теперь я всё смогу, Тань! Всё!».

Но даже радость отцовства не смягчила отношения с его матерью. Мария Сергеевна, узнав о рождении внучки, прислала телеграмму: «Поздравляю. Но это не делает её достойной». Татьяна сожгла послание, не дочитав.

Гергий Бурков и Никита Михалков в фильме "Жестокий романс"

Гергий Бурков и Никита Михалков в фильме «Жестокий романс»

«Мы — семья. И нам больше никто не нужен», — сказала она Жоре. Он молча обнял её. Впервые за долгие годы в его глазах не было и тени иронии.

Шукшин: друг, который ушёл первым

Их дружба началась с взгляда. На съёмках «Печек-лавочек» Шукшин, прищурившись, спросил Буркова: «Ты откуда, Жора?». «Из Перми. А вы?». «Из Алтая. Давай, земляк, дружить».

Так они и стали — не коллеги, а братья. Шукшин звал его «Жориком», Бурков отвечал «Вася» — без фамилий, без церемоний. «Они говорили на одном языке, — вспоминала Татьяна. — Как будто с детства знали друг друга».

Шукшин стал для Буркова не просто другом, а творческим зеркалом. После съёмок в «Калине красной», где Жора сыграл жестокого Губошлепа, Вася сказал: «Ты, Жорик, можешь всё. Даже мерзавца сделать человеком». Георгий Бурков, обычно ироничный, смутился: «Это ты научил».

Вместе они задумали создать театр — «для простых людей, без пафоса». Жора мечтал стать режиссёром, Шукшин — писать пьесы. «Вася, давай начнём с Чехова! — уговаривал Бурков. — Только без этих вычурных декораций. Пусть зритель чувствует, как пахнет землёй».

Но планы рухнули в октябре 1974-го. На съёмках «Они сражались за Родину» Бурков зашёл в номер к Шукшину. «Вася, кофе пить будем?» — крикнул он, стуча в дверь. Молчание. В комнате было тихо, как в склепе. Шукшин лежал на кровати, лицо пепельно-серое. «Я даже не понял сначала, — рассказывал позже Жора. — Думал, спит. Потом коснулся руки… Холодная».

Георгий Бурков и Василий Шукшин в фильме "Печки-лавочки"

Георгий Бурков и Василий Шукшин в фильме «Печки-лавочки»

После этого Бурков словно окаменел. Перестал писать в дневник, забросил идею театра.

«Он ходил как тень, — говорила Татьяна. — Даже Машу не брал на руки, боялся… Будто смерть Шукшина заразила его». Коллеги пытались поддержать: «Жора, надо двигаться дальше». Он кивал, но вечерами сидел у окна, повторяя: «Вася бы это одобрил?».

Шукшин стал его навязчивой идеей. Бурков собирал все его рукописи, договорился о создании культурного центра имени друга, давал интервью: «Вася — гений. Я — лишь его ученик».

Даже их надгробные памятники связала мистическая нить — гранит для обоих взяли из одного карьера. «Как будто Шукшин забрал его с собой, — вздыхала вдова. — Только через 16 лет».

Но были и светлые моменты. Как-то на вечеринке Шукшин поднял тост: «За Жору! Он единственный, кто меня понимает!». Бурков, краснея, пробормотал: «Вася, да ты пьян!». А потом они дурачились: Шукшин изображал Буркова в роли Гамлета, а Жора пародировал Шукшина-режиссёра. «Они смеялись до слёз, — вспоминал Рязанов. — Как мальчишки».

После смерти Шукшина Георгий Бурков взял за правило каждый год 2 октября ездить на Алтай. Сидел на берегу Катуни, бросал в воду камешки: «Вот, Вася, смотри…». Однажды Татьяна спросила: «О чём ты с ним разговариваешь?». Он ответил: «О том, что так и не успел сказать».

Георгий Бурков и Василий Шукшин в фильме "Они сражались за родину"

Георгий Бурков и Василий Шукшин в фильме «Они сражались за родину»

Книга, которая убила

Последний день Буркова начался как обычный. Татьяна уехала на дачу, оставив его дома одного. «Жора, ты точно справишься?» — спросила она на прощание. Он махнул рукой: «Да я тут с Машей посижу, книжки почитаю». Но дочь была у бабушки. Остался он один — с полками, забитыми томами Шукшина, Чехова, Ерофеева.

Книги были его страстью. В дневниках он признавался: «Читаю, чтобы не сойти с ума от мыслей о неснятых ролях». Особенно дорожил потрёпанным экземпляром «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева.

«Веничка — это я, — говорил он Рязанову. — Только без водки». Ерофеев, узнав, что Бурков мечтает сыграть его героя, прислал открытку: «Благословляю. Ты — единственный, кто поймёт».

Но судьба распорядилась иначе. В тот роковой вечер Жора решил перечитать «Калину красную» — в память о Шукшине. Книга лежала на верхней полке. Он встал на журнальный столик — хлипкий, на колёсиках.

«Ну вот, опять метафоры, — усмехнулся бы он, если бы знал. — Тянется за прошлым — и падает в будущее».

Удар бедром о медного льва — сувенир, привезённый Татьяной из гастролей. Хруст кости. Боль. Он ещё успел позвонить в «скорую»: «Сломал ногу, кажется…».

Гергий Бурков в фильме "Старики-разбойники"

Гергий Бурков в фильме «Старики-разбойники»

Врачи в Боткинской больнице успокаивали: «Обычный перелом. Через неделю на ноги встанете». Но они не заметили, как осколок кости повредил сосуд. Тромб, оторвавшись, поплыл к лёгким.

Эльдар Рязанов узнал о случившемся вечером. «Жора, держись! — кричал он в трубку. — Роль Президента ждёт! Сыграешь хоть на костылях!». Бурков, уже бледный, шутил: «Эльдар, я же всегда играл калек…».

Ночью ему стало хуже. Татьяна, добравшись до больницы, застала его в полубреду: «Тань, — прошептал он, — скажи Васе… я не успел…».

Он умер на рассвете. Врачи разводили руками: «Тромбоэмболия. Шансов не было». Рязанов, услышав новость, разрыдался:

«Это я его убил! Зачем торопил?..». Фильм «Небеса обетованные» вышел без Георгия Буркова. Роль Президента отдали Валентину Гафту, но Эльдар Александрович потом признавался: «Каждый раз, глядя на экран, видел Жорино лицо».

А книга «Москва-Петушки» так и осталась неснятой. Режиссёры боялись браться: «Без Буркова — это кощунство». Татьяна хранила тот самый экземпляр с пометками мужа.

На последней странице он написал: «Веничка — это мы все. Тянемся к свету, а падаем в яму. Но смеёмся, пока падаем».

Георгий Бурков 31 мая 1933 - 19 июля 1990 года

Георгий Бурков 31 мая 1933 — 19 июля 1990 года

Эпилог: «Он всё ещё тут»

Татьяна включает телевизор. На экране — Жора. Шепелявит, улыбается, играет пьяницу в «Иронии судьбы». «Смотри, Маша, папа с нами», — шепчет она. А потом он поворачивается и словно говорит: «Тань, не грусти. Я же смеялся до конца».

Его помнят не за Гамлета. За пьяниц, чудиков, неудачников. За тех, кого все презирают, но без кого мир стал бы скучнее.

«Он был гением второго плана, — сказал как-то Рязанов. — Но без таких гениев нет первого».

В квартире Бурковых до сих пор висит клетчатый пиджак — тот самый, из пледа.

Татьяна иногда прикасается к ткани: «Как будто он только вышел курить на балкон». А Маша, теперь уже взрослая, смеётся: «Папа бы сказал: “Жизнь — это анекдот. Только смеяться надо громче смерти”».