Сергей Юрский, Роман Карцев, Анатолий Вассерман и многие другие знаменитости, о которых пойдет рассказ, дали за свою жизнь огромное количество интервью. В том числе и региональным СМИ.
Все эти беседы трудно найти в сети, и многие откровения артистов, политиков, бизнесменов, выданные в уютных провинциальных теле- и радиостудиях, сегодня совершенно неизвестны их биографам и поклонникам.
Я постараюсь восполнить этот пробел и рассказать о том, что лично слышал от наших звезд.
Автор статьи – брянский журналист Алексей Хотяновский. Статья специально написана для публикации на дзен-канале «В ЖИЗНИ И В КИНО».
Недавно прикинул: а ведь без малого 35 лет моя жизнь связана с телевидение и радио. А это – тысячи интервью с людьми известными и не очень, с интересными и скучными, с неожиданными и рядовыми. Много было веселого и забавного, много грустного и даже трагичного.
Что характерно: далеко не всегда великий актер оказывался интересным собеседником, и наоборот. Бывали интервью удачные и провальные. В общем, все, как в жизни.
Сегодня я попробую рассказать о том, что мне запомнилось, о каких-то ярких моментах из наших бесед. Кто знает, может быть кому-то это поможет взглянуть на своего любимого артиста с необычного ракурса.
Можно было бы назвать все это байками, но байки все-таки предполагают что-то несерьезное и не совсем достоверное. А тут я говорю только о том, чему сам был свидетелем. В общем, как в той поговорке: называйте хоть горшком, только в печь не ставьте. Поехали!
РОМАН КАРЦЕВ: «Нет, все-таки я Абрамыч!»
Нежно любимый мною Роман Карцев пришел к нам на эфир, и на лицах всех присутствующих в студии совершенно непроизвольно появились улыбки. Обаяние этого человека буквально зашкаливало.
Поздоровался со всеми по очереди. Когда дело дошло до нашего директора, тот долго тряс руку актера, а потом с трудом произнес:
— Рады приветствовать вас, Роман Абрамович…ой, простите, Андреевич…
— Да ладно вам, — усмехнулся Карцев. – Я, бывает, сам просыпаюсь утром, солнышко светит в окно, птички поют, настроение прекрасное. «Привет, Роман Андреевич», — говорю себе. А потом гляну в зеркало – нет, все-таки Абрамыч…
Дорогой Роман Андреевич! Как же нам сегодня не хватает ваших раков…
ЯН АРЛАЗАРОВ – ГРУСТНЫЙ КОМИК
У другого комедийного артиста, Яна Арлазорова, я брал большое интервью всего за два месяца до его ухода. Он был серьезен. Те, кто привык к его феерической энергии на сцене, ко всем этим «музык, ты чего, музык» удивлялись.
А во время эфира он рассказал анекдот про человека, который пришел к доктору с просьбой вылечить его от депрессии. «Батенька,- сказал доктор, — я вам дам отличный совет. К нам в город приехал цирк, и там работает просто гениальный клоун. Сходите, вы будете так смеяться, что вашу депрессию, как рукой снимет.» — «Вы знаете доктор, — ответил пациент, — дело в том, что этот клоун – я…»
А в самом конце интервью Ян Майорович попросил поставить Челентано «Ma Perche» –самую трагическую песню.
Он просто все знал.
И поэтому на фотографии он тоже печален.
Как тот клоун.
СЕРГЕЙ ЮРСКИЙ: «Расстреляли бы немедленно»
Умных актеров не так много. Человек может производить впечатление умного, сыграть умного, но таковым не являться. Считается, что главное достоинство артиста – быть эдаким пластилином в руках режиссера.
Сергей Юрский – именно умный актер. Почитайте его книги – убедитесь.
К нам в город Сергей Юрьевич привез свой спектакль «Стулья», где сам же и играл. Это по пьесе Эжена Ионеско, французского драматурга, одного из основоположников театра абсурда. То есть, говоря другим языком, спектакль – «задвинутый», далеко не всем понятный, элитарный. Тем не менее зрители были в полном восторге, пусть не всё так просто, зато на сцене – тот самый дядя Митя из фильма «Любовь и голуби».
Ну, а после спектакля мы с Юрским побеседовали. До сих пор храню книгу с его подписью: «Алексею Константиновичу на земле Алексея Константиновича» (имеется в виду наш земляк А.К.Толстой).
Завершая беседу, я спросил у него:
— Вы играли Остапа Бендера в «Золотом теленке» и играли профессора Груздева в «Место встречи изменить нельзя». Скажите, а что произошло бы с Бендером, если бы он, со всеми своими авантюрными замашками, оказался бы во времени профессора Груздева?»
Сергей Юрьевич ответил моментально:
— Расстреляли бы немедленно!
ИГОРЬ КОСТОЛЕВСКИЙ: «Включил ЗВЕЗДУ»
Вальяжный, очаровательный, остроумный Игорь Костолевский поведал мне эту историю в прямом эфире. Наш местный театр пригласил его принять участие в нескольких спектаклях, а именно сыграть Принца Уэльского в постановке пьесы Горина «Кин IV».
Игорь Матвеевич согласился, приехал. А когда ему предложили провести репетицию перед спектаклем, то есть устроить прогон, он отказался. Дескать, зачем это нужно, я давно играю эту роль, у меня все и так от зубов отскакивает.
— Короче, включил «звезду», — пошутил актер.
Вечером в театре, естественно, аншлаг, народ на люстрах висит. А актер совершенно потерялся, не зная, где расставлены акценты, как выстроена та или иная сцена и, вообще, плохо понимая, что происходит. В итоге, все цветы и аплодисменты достались нашему актеру, исполнителю роли Кина.
Надо отдать должное Костолевскому: он сделал выводы, на следующий день провел подряд две репетиции и вечером зрители устроили ему овацию.
Честь и хвала Игорю Матвеевичу: он не только признал свою ошибку, но и открыто рассказал об этом в эфире.
Я его за это еще больше зауважал.
АНАТОЛИЙ ВАССЕРМАН: «Обладание женщиной – моя самая большая мечта»
Первая ассоциация при произнесении фамилии Вассерман – это, конечно, его куртка со многочисленными карманами, где есть всё и на все случаи жизни. Окажись он с челюскинцами на льдине в свое время – думаю, проблем с выживанием у него бы не возникло.
Анатолий Александрович приехал в наш город с лекцией. Если честно – тему его выступления я и не вспомню. Зал был небольшой, народу набилось много, голос у Вассермана довольно занудный, говорит на одной ноте, на лице блуждает улыбка – короче говоря, все благоприятствовало погружению в сладкий сон. Что я периодически и делал. Но впереди было интервью, поэтому пришлось продержаться.
Честно говоря, и во время нашей беседы речь Вассермана ничуть не изменилась. Все та же улыбка на лице, все тот же монотонный голос, все те же прописные истины. Надо было срочно что-то делать. И я решился.
— Анатолий Александрович, а как вам удается сохранять целомудрие? Как вы обходитесь без женщин? Ведь целибат – это, должно быть, очень тяжело?
Мой собеседник изменился во мгновение ока. И куда делась его улыбка?! Его лицо приобрело какие-то трагические черты. Не могу поручиться, но мне показалось, что в уголках его глаз блеснули слезы.
— Это очень тяжело. Очень. Обладание женщиной, наверное, моя самая большая мечта. Но я ведь дал клятву. (тут голос его задрожал). Да, я дал клятву. И что теперь делать…
Видимо, ради этих последних слов Анатолия Вассермана я и брал у него интервью. Чтобы зрители посмотрели, и решили для себя — что же все-таки лучше: хранить клятву и быть главным знатоком всего и вся или иметь рядом с собой теплое плечо, к которому всегда можно прислониться в тяжелую минуту…