В поклонении кумирам нет ничего плохого.
У каждого человека они свои, и по идее должны делать его лучше.
Другое дело, когда это доводится до абсурда — из реальной личности делают идола, лишенного человеческих чувств и слабостей.
Я с этим на канале сталкиваюсь постоянно. Стоит написать, что у известного человека было несколько жен или что он любил выпить, как тут же появляются его адепты с тремя стандартными тезисами:
1. Заказная статейка с целью очернить великого человека.
2. Хватит копаться в грязном белье.
3. Ты кто такой, чтобы его (ее) критиковать.
Так вот, я не «копаюсь», не «очерняю» и не «критикую».
На мой взгляд наоборот, некоторые не очень известные детали, не входящие в лубочные образы кумиров, делают их образы более объемными и многосторонними, я бы сказал «человечными», не умоляя их достоинств.
Тем более, когда в любых ситуациях, они ведут себя как настоящие джентльмены. Это я уже о Муслиме Магомаеве.
Муслим и Офелия
Он, Муслим Магометович Магомаев, отпрыск известной в Баку музыкальной династии. Выращенный бабушкой и воспитанный в семье дяди (крупного государственного и партийного чиновника). Молодой, красивый и талантливый.
Молодой Муслим
Она, Офелия Шамсаддиновна Велиева, из семьи ученого-химика, первая школьная красавица с незаурядными музыкальными способностями.
Офелия (слева) со школьной подругой
Встреча
Версий встречи Муслима и Офелии три, и все из «первых уст».
К примеру, друг Магомаева еще с бакинских времен, эстрадный артист Юрий Григорьев, говорит о встрече на новогодней вечеринке.
У биографа эстрадных звезд Федора Раззакова своя версия:
Еще в ранней юности Магомаев был необыкновенно красив, из-за чего девушки его просто обожали. Они бегали за ним и в школе, и в Бакинской консерватории, куда он поступил в 1959 году. Среди тамошних воздыхательниц Магомаева была первая красавица консерватории Офелия. Она и стала его первой женой. Причем, по слухам, женила его на себе насильно. Однажды она пригласила Муслима в пустующую аудиторию, закрыла дверь на швабру и… Как честному человеку, Магомаеву пришлось на девушке жениться. Ему в ту пору было 18 лет, ей — 21.
Сам Муслим Магометович, в своей автобиографической книге «Любовь моя — мелодия», всю ответственность берет на себя:
Это был 1960 год. Муслиму 18, Офелии 20. Они еще почти дети, но чувства настолько сильны, что ребята решают не тянуть с женитьбой.
Но тут вмешивается бабушка Байдигюль (Терегулова – Магомаева), строгая и безумно любящая внука женщина, заменившая Муслиму мать.
Бабушка Байдигюль
Она решает уберечь внука от необдуманного шага, поэтому прячет его паспорт. Но Муслима уже не остановить.
Многие современные биографы пытаются объяснить поспешность, с которой женился Магомаев, тем, что Офелия забеременела, «поэтому Муслим, как настоящий мужчина, спешил оформить брак».
Однако их дочь Марина родилась в декабре 1962 года, что никак не укладывается в эту версию.
Молодой Магомаев на самом деле был по уши влюблен в красавицу Офелию.
Офелия Велиева
А с паспортом ему просто повезло, соседка у которой бабушка спрятала паспорт оказалась излишне говорливой.
И вот в один прекрасный день у меня исчез паспорт. Похоже, это была рука бабушки: она вовремя уловила опасное мгновение — мы с Офелией как раз решили пожениться. В нашем дворе жила некая Ольга Каспаровна Чарская, в прошлом известная исполнительница старинных романсов. Она даже показывала нам ноты романсов из своего репертуара, изданные с указанием ее фамилии. Была она страстная меломанка и театралка, знаток всех спектаклей и всех актеров. С ее уст не сходило имя Бабановой, которая когда-то работала в нашем Русском драматическом театре. Ольга Каспаровна была весьма общительная женщина и, если что-то рассказывала, то кричала на весь двор. И вот бабушка спрятала мой паспорт именно у нее, так как понимала, что дома я все равно разыщу его. Соседка, в силу своей общительности, не могла долго хранить доверенную ей тайну, и все кончилось тем, что я каким-то хитрым способом вернул паспорт. Мы с Офелией расписались, ничего и никому не сказав.
Брак
После регистрации, молодожены первым делом отправились к Муслиму — поставить в известность его родных. Молодых на удивление приняли хорошо. Накрыли стол, поздравили с важным событием. Хотя все равно было видно, что дядя и бабушка не одобряют его скоропалительное решение.
В этом был весь дядя Джамал, на тот момент 1-й заместитель председателя Государственной плановой комиссии Совета Министров Азербайджанской ССР, имел море возможностей в республике, но никогда не использовал их в быту. Только помогал Муслиму в развитии его таланта.
Магомаеву пришлось идти к жене, взяв на себя содержание молодой семьи.
Молодожены
А там тоже было не все просто. Если тесть, Шамсаддин муаллим, принял Муслима хорошо, то теща, Зинаида Петровна, быстро стала предъявлять претензии.
Я стал жить в семье Офелии. Ее отец, человек интеллигентный, ученый-химик, работал в Академии наук. Был он деликатный, скромный, а теща… Теща есть теща. Все получалось по закону семейных качелей. Очень скоро начались выяснения отношений. Мне надо было кормить нашу маленькую семью, пришлось срочно устраиваться на работу.
Лейб-мотивом претензий к Муслиму было его желание петь на большой оперной сцене, поэтому на первых порах, он был согласен и на маленькую, лишь бы это была классика. Зинаида Петровна же считала, что это не мужская профессия. Муж должен зарабатывать и содержать семью.
«Из тебя не выйдет хорошего мужа!», — частенько повторяла она.
Магомаеву пришлось искать работу пожирнее. Так он устроился в Ансамбль песни и пляски Бакинского округа ПВО. Зарплата там была хорошая «аж 200 рублей», но приходилось много гастролировать, что очень не нравилось молодой жене.
А Муслим, как было обычным в его характере, быстро сошелся с новым коллективом все больше погружаясь в его работу.
Разница между веселым дружным коллективом и вечно недовольными домашними стала тяготить и самого певца.
С ансамблем мы ездили по разным городам, в том числе и по курортным. Везде был успех. Гастрольная круговерть отвлекала меня от домашних неурядиц. Из поездки возвращаться домой не хотелось, разыгрывать роль благопристойного семьянина не позволял характер.
В ансамбле мне платили по тем временам прилично. Нравилось мне и носить военную форму, отдавать честь. Нам, штатским в форме, льстило, что настоящие военные приветствуют нас, козыряя. В этом была игра, как бы костюмный спектакль.
Пребывание в ансамбле закончилось, когда военком решил воспользоваться тем, что Магомаев еще не служил в армии и перевести его на солдатский оклад в три рубля.
Учитывая домашнюю ситуацию, позволить себе такое он никак не мог.
В армии я тогда вроде бы служил — работал в военном ансамбле. И мне платили за это. Но нашему военкому Мамедову (кажется, так) очень хотелось, чтобы я три года пел в ансамбле задаром — вместо двухсот рублей получал три рубля на папиросы. Меня это, естественно, не устраивало ни с какой стороны.
Однако это никак не уберегло от призыва. Магомаев оказался между двух огней. С одной стороны, теща и жена с запросами, с другой, военком и долг Родине.
Муслим сам отправляется в военкомат.
И вот я, как и положено перед призывом, оказался на медицинской комиссии. А там среди врачей нашлись мои поклонники (я к тому времени уже получил в Баку определенную известность). Они принялись искать в моем здоровье изъяны, противопоказания, чтобы освободить меня от казарменной жизни.
Доктора делали это так азартно, что меня начала просто пугать их профессиональная дотошность и стремление во что бы то ни стало увидеть меня хоть в чем-то калекой. Кто-то из них, правда, не слишком проявлял свою прыть, а просто говорил так: «Куда музыканту в армию?.. К тому же, ему надо учиться».
Все оказалось достаточно просто. У Магомаева с детства были проблемы со слухом на левое ухо — осложнение после кори. Он этим ухом фактически не слышал, что дало возможность дать заключение: «Невоеннообязанный в мирное время. Годен к нестроевой службе в военное время».
Ситуация с армией решилась, но оставалась проблема с заработком. Благо, в это время в Баку приезжает группа журналистов из Грозного.
Муслим и Офелия едут в Грозный.
Поддавшись на уговоры моих новых друзей-журналистов из Грозного, я решил поехать поработать в местной филармонии. Офелия тоже поехала со мной. Дядя Джамал в это время уже получил назначение в Москву — постоянным представителем Азербайджана — и вскоре должен был уехать. Нашу большую уютную квартиру он, как честный коммунист (говорю об этом без всякой иронии), собирался отдать. (В этой отдельной квартире мне потом оставили две комнаты.)
Поначалу Магомаев работал только в филармонии, но денег катастрофически не хватало. Пришлось пересесть на автобус и начать гастролировать по всему Северному Кавказу. Денег это особо не прибавило, но резко сократило время пребывания в семье.
Из филармонического зала перешел на летние площадки, затем понял, что пора расширять аудиторию за счет близлежащих аулов. Автобус «Кубань» загромыхал по колдобинам местных дорог… Деньги директор филармонии платил от случая к случаю. Это стало у него привычкой…
Отношения с Офелией становились все хуже.
Молодую женщину тоже можно понять. По сути, все произошедшее это стечение обстоятельств и явное несоответствие характеров. Возможно другая села бы в тот же автобус и ездила с Муслимом по поселковым Домам Культуры. К тому же, Офелия и сама могла выступать.
Но воспитанная в традиционной бакинской семье, где главным был семейный уют (домашний очаг), она пыталась и из Магомаева сделать примерного семьянина (домочадца). А это тяготило талантливого певца.
Сверху накладывались бытовые проблемы, отношение родных…
Когда у Муслима пропадает голос и тот сам впадает в депрессию, Офелия уезжает в Баку.
Расстались они плохо, поэтому когда через некоторое время Магомаев сам возвращается в Баку, то едет не к супруге, а к родственнику.
Мое нищенское существование в Грозном мне порядком надоело, я понял, что ни работать, ни учиться здесь мне не суждено. И через несколько месяцев пребывания вернулся в Баку. Вернулся не в семью Офелии, а поселился у Рамазана Гамзатовича Халилова, племянника Узеира Гаджибекова, сына одной из сестер моей бабушки Байдигюль. Я рассказал ему о своих грозненских злоключениях. Он то ли пожалел меня, то ли пожурил. Сказал: «Живи у меня сколько хочешь».
Прошел едва ли год с момента женитьбы, но молодые уже разъехались (как считали окончательно). По крайней мере Муслим не собирался возвращаться к сбежавшей жене, а та и не звала вернуться.
Однако, когда стало известно, что Офелия беременна, молодые решили еще раз попробовать. Магомаев вернулся к жене.
То что имя для дочери выбирал Муслим (как позже он расскажет, Мариной звали его первую школьную любовь, которой он посвящал песни и стихи) говорит о том, что попытка была серьезная. Но все же не срослось.
Дочка
После отъезда Офелии из Грозного в Баку я решил, что наша совместная жизнь закончилась, но, узнав, что жена ждет ребенка, вернулся в ее дом. У нас родилась дочка, мы назвали ее Мариной… Но наша семейная жизнь не получалась… Впоследствии мы расстались…
В 1963 году Офелия и Муслим развелись.
После развода
Позже, в одном из интервью, Муслим Магометович вспоминал, как бы оправдываясь, что расстался с дочерью:
Что тут сказать? Мальчик в 18 лет впервые воспылал к женщине… Первая реакция моя — надо жениться! Сейчас мне об этом своем легкомыслии и говорить смешно. Но я благодарен тем временам — наш недолгий брак, он длился всего один год, подарил нам дочку. У меня очень хорошая дочь Марина — за что Офелии большое спасибо. А про то, что я перетерпел в той семье, и вспоминать не хочу, чтобы не травмировать Марину… Жить мне стало совсем невмоготу. Меня стали заставлять где-то зарабатывать деньги. А я знал одно: мне надо петь в оперном театре, пусть в маленьком. А от меня ждали, что я уйду в какой-то коллектив, где больше платят. Но самое невыносимое — вечные причитания: «Из тебя не выйдет хорошего мужа».
Тем не менее, по свидетельству людей знавших семью, Магомаев платил умопомрачительные алименты и всегда предпринимал попытки увидеться с дочерью, от которой был отстранен на первых порах.
Когда Марина подросла, отношения между родителями наладились, и она смогла узнать, что такое отцовская нежность.
Единственное, что не давало покоя Муслиму Магомаеву — у дочери был музыкальный талант, но она выбрала другую стезю.
У меня прекрасная дочь Марина, уже взрослый человек. В свое время дед, академик-химик, уговорил ее учиться геодезии и картографии: видно из-за меня в семье жены появилась аллергия на музыку. Марина с отличием закончила школу как пианистка, ей прочили прекрасное будущее музыканта, она потрясающе играет с листа… Но профессиональным музыкантом дочь не стала. Решила найти себя в другом. Я не имел права что-то навязывать ей, давать советы, а тем более вмешиваться в ее судьбу. У нас с ней дружеские отношения, и я бесконечно ценю это…
Уже будучи совсем пожилым человеком, он продолжал мечтать о совместном выступлении с Мариной:
Если бы она жила со мной… Впрочем, как она могла жить со мной, ведь я очень долго вел скитальческую жизнь? Да и с ребенком на руках я был бы не свободен в творческой жизни. Так сложилось — Марина не стала музыкантом… Я убеждал дочь бросить свою географию, идти в консерваторию. Выступала бы со мной в концертах, аккомпанировала.
Марина через отца познакомилась и с будущим мужем, с сыном старого бакинского товарища Магомаева Генадия Козловского.
Потом друг уехал в Америку с семьей. К сожалению, он уже умер. Алик — очень хороший парень. Сначала они с Мариной долго общались по телефону, каждый день он звонил ей в Баку, а закончилось все свадьбой. Марина унаследовала мой характер, по-женски его заострила. Получился, увы, похлеще моего…
В США перебралась и Офелия.
Когда Муслим Магомаев, уже с Тамарой Синявской, приезжали в США, то непременно гостили у родственников в Огайо.
Из воспоминаний Офелии:
У нас с Тамарочкой прекрасные отношения. То, что нас с Муслимом связывало, — было давно. Она же не уводила у меня мужа. Они встретились после нашего развода. Да и Марина ей как дочь. Она с внуком часто ездила к отцу…
Послесловие
29 октября 2008 года… В зале Азербайджанской Государственной филармонии, в центре сцены, на постаменте, убранном белыми розами, установили закрытый гроб. Вдова — Тамара Синявская — с трудом сдерживает слезы. Ее успокаивает президент Азербайджана Ильхам Алиев. Рядом навзрыд плачет Марина. Она из-за проблем с визой не смогла приехать на прощание с отцом в Москву, а прилетела сразу в Баку. Ее поддерживает муж — Алекс. Офелия очень хотела поехать на похороны, но осталась в США с внуком, говорят, здоровье не позволяет совершать дальние перелеты.
Офелия пережила Муслима на 13 лет. Ее не стало в мае 2021 года.
Жизнь пролетела в одно мгновенье.