Они шли к этой встрече через годы разочарований, боли и потерь.
Ольга Остроумова слишком долго жила не своей жизнью—отдала 23 года мужчине, который был поглощен только собой, терпела, надеялась, но в итоге осталась одна.
Валентин Гафт привык прятать боль за колкостью. Три брака, ощущение пустоты, трагическая потеря дочери, после которой он не знал, как жить дальше.
Они не искали любовь. Но она нашла их.
И оказалось, что самое важное чувство приходит именно тогда, когда перестаешь его ждать.
Звезда из Бугуруслана: путь Ольги Остроумовой
Детство Ольги Остроумовой прошло в провинциальном Бугуруслане—городке, где каждый знал друг друга, а детские мечты казались чем-то далеким.
Она росла в многодетной семье: мама была хранительницей очага, а папа—школьным учителем. В роду Остроумовых три поколения мужчин были священниками, но в их доме никто не заставлял следовать строгим догмам.
«Мы просто жили в этой вере, как дышали. Родители учили нас добру и уважению не словами, а своим примером. Это до сих пор моя опора,»—говорила актриса.
Любовь к театру вспыхнула у Ольги еще в 10 лет, когда она впервые оказалась в зрительном зале. Это было волшебство—настоящее, живое. Тогда она твердо решила: сцена станет ее судьбой.
Путь в кино: случайность или судьба?
После школы Остроумова отправилась в Москву. Где находится ГИТИС, она не знала вообще! Искала институт буквально наугад и попала туда только к вечеру, едва успев на прослушивание. Но судьба явно ей благоволила—она поступила с первого раза.
На третьем курсе студентке предложили роль Риты Черкасовой—первой красавицы класса—в фильме «Доживем до понедельника». Тогда Ольга даже не поняла, какой счастливый билет ей выпал.
«Я просто сыграла школьницу, и всё. Только через 15 лет, случайно наткнувшись на фильм по телевизору, осознала, какое это сильное кино. До этого не могла пересмотреть—мне казалось, что я совсем не такая,»—вспоминала актриса.
Картина стала культовой, а Остроумову заметили. Но настоящая слава ждала впереди.
«А зори здесь тихие…»—переломный момент
Через четыре года Станислав Ростоцкий пригласил Ольгу на роль Женьки Комельковой в «А зори здесь тихие…». И тут случился парадокс—актриса не спешила соглашаться.
«Я вообще не видела себя в этой роли! Ростоцкий представлял Женьку иначе, а я… просто отложила сценарий в сторону,»—признавалась Остроумова.
В тот момент она жила театром и кино всерьез не воспринимала. Но, вчитавшись в сценарий, изменила решение. И не зря: картина собрала 66 миллионов зрителей и стала лидером проката.
Кинокритики рукоплескали, режиссеры засыпали актрису предложениями. Но в этих сценариях снова и снова появлялась та же бесстрашная, яркая Женька. Ольга понимала: если не уйдет от этого образа, навсегда останется «актрисой одной роли».
Вне шаблонов: новые роли и неожиданные встречи
Лишь через два года Остроумова приняла предложение сыграть в фильме «Любовь земная», а затем—в его продолжении «Судьба». Обе картины стали хитами и удостоились Государственной премии СССР.
Но по-настоящему судьбоносной стала ее роль в «Гараже» Эльдара Рязанова. Причем попала она туда… совершенно случайно!
Ольга пришла к режиссеру с бытовой просьбой—помочь устроить ребенка в детский сад. А вышла с ролью.
На съемочной площадке она встретила Валентина Гафта. Тогда между ними ничего не случилось—просто работа. Но через 17 лет все изменится… Гафт позже признавался, что влюбился в Ольгу еще тогда.
Испытание чувствами: как Ольга Остроумова искала свое счастье
В юности Ольга Остроумова мечтала о любви, которая будет похожа на кино—искренней, страстной, всепоглощающей. Но жизнь оказалась сложнее сценария.
Первый брак вспыхнул и угас так же быстро, как летний костер. Муж уехал в Ашхабад, она осталась в Москве—и расстояние сделало свое дело. Они не ругались, не выясняли отношений—просто осознали, что их дороги разошлись.
Зато второй брак казался прочным, как камень. Михаил Левитин, молодой режиссер и писатель, сразу покорил ее интеллектом и харизмой. У них родились дочь и сын, и Ольга была уверена: вот оно—настоящее счастье.
«В жене я нашел идеал—внешне холодный, но страстный внутри,»—говорил Левитин.
Но со временем стало ясно: для него важнее театр, чем семья.
Любовь, которая рушится, и сила, чтобы уйти
Остроумова боготворила мужа, считала его гением. 23 года она закрывала глаза на его увлечения, надеясь, что он изменится. Но однажды иллюзия рассыпалась.
«Я все отдала ему—себя, свою жизнь. А своей, как оказалось, у меня и не было…»
Когда Ольга узнала о его постоянных интрижках, она сделала то, что раньше казалось невозможным,—ушла. В заявлении на развод коротко написала: «Безудержная любовь мужа к свободе».
Она устала жить во лжи и сделала решающий шаг, чтобы покончить с этим.
Это был сложный период. Она чувствовала, что потеряла не только мужа, но и часть себя.
«Я могла бы уйти в одиночество. И, наверное, так бы и сделала. Но судьба распорядилась иначе.»
Как Валентин Гафт свалился на голову Ольге Остроумовой
Когда Ольга Остроумова и Валентин Гафт впервые пересеклись на съемках «Гаража», между ними не пролетело ни искры, ни молнии. Она его сторонилась, он ее просто не заметил—и на этом их «роман» закончился, так и не начавшись.
Ольга тогда чувствовала себя зайцем среди волков. Вокруг именитые актеры, мастера сцены, и тут она—скромная, робкая. С Игорем Костолевским они сбились в стайку и жались по углам, чтобы лишний раз не попадаться мэтрам на глаза.
Но жизнь—девчонка с чувством юмора. Когда им с Гафтом действительно было суждено встретиться, произошло это совсем по-другому.
Концерт, который изменил всё
Ольге позвонили и предложили выступить в Сокольниках. Услышав, что там будет Гафт, она тут же согласилась—решила, что в каком-нибудь сомнительном мероприятии он точно участвовать не станет.
А вот Гафт дал согласие вообще не глядя, узнав, что там будет Остроумова. Всё-таки запала ему в душу та самая «тихая девочка из угла».
Но окончательно его добили ее слова в одном интервью. Ольга сказала, что будет ждать человека, которому нужна будет только она одна.
«Ну и чего мне тянуть?»—подумал Валентин. И пригласил ее на свидание.
Свидание, которого могло не быть
В ресторане Гафт нервничал, как школьник. Настолько, что вдруг зачем-то предложил Ольге полюбоваться его мышцами.
Она смеялась, он краснел, но вечер прошел отлично.
Казалось бы, вот оно—начало новой истории. Но Гафт взял и пропал на четыре месяца. Без объяснений, без звонков. Просто растворился.
Ольга даже не удивилась. Ну, исчез и исчез. Было—и прошло.
Но однажды телефон зазвонил.
«Я не могу без тебя,»—просто сказал он.
На этот раз они уже не расставались.
Любовь, которая спасла их обоих
Они не спешили, не бросались в омут с головой. Просто все больше и больше понимали, что без друг друга уже не могут. Ольга Остроумова и Валентин Гафт нашли ту самую любовь, которая приходит не с юношеской страстью, а с осознанием: вот он, твой человек.
Они могли бы и дальше жить без формальностей, но судьба решила иначе.
Когда Гафт оказался в больнице после сложной операции, Ольга поняла: ждать больше нечего. Они расписались прямо там—он в пижаме, она в белом халате.
«Вот так свадьба,»—смеялся Валентин. «Третья в жизни, но самая настоящая.»
А потом случилось то, что медики называли чудом: актер начал выздоравливать с невероятной скоростью. Будто с того момента, как стал официальным мужем Ольги, тянулся к жизни сильнее.
Как Гафт потерял дочь, но обрел новую семью
Дети Ольги сразу стали для него родными. Он искренне любил их, заботился, шутил, как родной отец.
Но свою родную дочь Олю он потерял.
Эта трагедия была самым страшным ударом в его жизни. Гафт винил себя, что не разглядел беду, не забрал дочь из той жизни, где ее просто сломали. Его накрыла тяжелая депрессия, и если бы не Ольга, неизвестно, выбрался бы он из этого мрака.
«Они спасли меня. Просто вытащили из этой темноты,»—говорил Гафт.
Остроумова и ее дети окружили его заботой, не дали сломаться, не дали остаться в одиночестве с этой болью.
Двадцать лет абсолютного счастья
Они прожили вместе больше двадцати лет. Уже не юные, уже прошедшие через боль и потери, они научились не только любить, но и беречь друг друга.
Ольга до последних дней удивлялась, какой в нем жил ребенок, а Гафт восхищался ее мудростью и внутренней красотой.
«Я столько раз ошибался. Но в этот раз—я угадал.»