95 лет назад, 11 декабря 1929 года, родился актер Михаил Светин (1929-2015)
М. Светин. Фото из открытых источников
В комедии Л. Гайдая “Не может быть!”, 1975 год
«ОБОЖАЮ ИГРАТЬ В СКАЗКАХ И ПЕТЬ»
– Михаил Семенович, если не ошибаюсь, в большом кино вы дебютировали в фильме Элема Климова «Агония».
– Совершенно верно! И скажу тебе честно: сниматься в кино я мечтал всю жизнь. Но меня никак не утверждали. Однажды по большому блату меня повели на студию Довженко и загримировали, чтобы попробовать на роль приятеля главного героя одной картины. Режиссер посмотрел на меня, расхохотался и сказал: «Уберите его!» А на этой студии работал очень хороший комедиограф Виктор Иванов. Он натолкнулся на меня в коридоре и предложил одну из главных ролей в фильме «Ни пуха, ни пера».
Потом Элем Климов пригласил в “Агонию”. Леша Петренко играл Распутина, а я – филера Терехова, который за ним все время следил. После этих двух первых фильмов все пошло-поехало.
– Какой жанр любимый?
– Я обожаю играть в сказках, люблю всяких королей, гномов, необычных персонажей. Они и мудрые, и смешные одновременно… Я снялся в десятке сказочных фильмов: «Осенний подарок фей», «Захудалое королевство», «Сказки старого волшебника», «Она с метлой, он в черной шляпе». И совершенно точно могу сказать, что дети меня любят. Сразу узнают во мне своего человека и ко мне льнут. Всегда! Я восемь лет в Малом драматическом играл Карлсона, «который снова прилетел» – с этим пропеллером, кнопкой, песнями, прыганьем и полетами. А в антракте дети заваливали меня конфетами и шоколадками, и я вынужден был при них все это съедать, дабы не разубедить их, что я – Карлсон!
Еще обожаю оперетты! Обожаю, где мне дают попеть. Ты себе даже не представляешь, как люблю я это дело!
В трагикомедии «Безымянная звезда», 1979 год
– Ваша самая любимая кино роль?
– Начальник станции в «Безымянной звезде». Там моя тема – «маленького простого человека».
– Уже много лет один из главных новогодних телехитов – «Чародеи». Какие воспоминания у вас об этом фильме?
– Благодаря этому фильму меня знают все. На улице до сих пор пройти спокойно невозможно: люди не только улыбаются, но и целуют, и вообще… черт знает что со мной проделывают. Ладно еще женщины симпатичные, а то бывает и мужики, да еще и в губы норовят! (Хохочет.)
А если серьезно, то«Чародеи» – это чудесная, добрая, волшебная сказка, это любовь. Слава богу, народ ее смотрит, любит. Люди устали от кровавых сериалов, диких «стрельбищ». И актеры чудесные снимались в нашей картине – Саша Абдулов, Семен Фарада…
Только… Ох, а как вспомню, сколько же я, бедный, намучился, когда меня подвесили на ремнях в павильоне, подняли на большую высоту под потолок. Потом пошли покурить, а обо мне забыли. Заговорились! Это ж Одесса. Там пока анекдоты не потравят, не успокоятся. Я висел, висел и начал кричать… Ха-ха-ха!
«Чародеи», 1982 год
Кадр из фильма “Любимая женщина механика Гаврилова”, 1981 год
ПОССОРИЛСЯ С ГАЙДАЕМ И ДАНЕЛИЕЙ
– В киношных кругах давно известно, что характер у вас, мягко говоря, крутой и режиссерам работать с вами непросто. Или вы так не считаете?
– (Вздыхает.) У меня отвратительный характер! Я несговорчивый и капризный. Режиссеры всю жизнь со мной мучаются. Ох, жизнь меня частенько била. И наверное, справедливо: за упрямство, за мелочь, которую я вдруг ставил во главу. Я очень принципиальный человек. Даже известные крутостью режиссерского нрава Георгий Данелия, Леонид Гайдай и Петр Тодоровский здорово со мной намучились. Отказался сниматься в последнем фильме у Гайдая. Ни один человек в здравом уме не стал бы этого делать.
– Но почему?
– С Гайдаем мне всегда очень легко было. Он понимал актерскую суть и меня очень любил. Но я сделал одну большую ошибку. В фильме «Частный детектив» я играл отца героиньки – бегал, падал, ловил преступников. И когда нас пытались утопить, девочка меня спрашивала: «Папа, что будем делать?» Я отвечал: «Надо прощаться». И тут от Леонида Иовича приходит новый сценарий, где я читаю: русская мафия в Америке, мой герой – Кац (которого потом сыграл Джигарханян). Его спрашивают: «Ну, господин Кац, что будем делать?» Я должен был говорить: «Надо сдаваться». То есть роль – почти один к одному. Я даже рассердился. Гайдай спрашивает: «Миша, ну а какую роль вы в таком случае хотели бы сыграть?» И вот какой же я глупый человек! Я ему отвечаю: «Надо подумать».
Конечно, Леонид Иович обиделся. И ответил: «Ну, до лучших времен». Я очень об этом жалею. Проявил принципиальность там, где не нужно. В других картинах снимаюсь – порой во всякой ерунде. А у самого Гайдая вдруг пошел на принцип.
Да и с Данелией, великим режиссером, когда он меня позвал в «Афоню», я себя не лучше вел. Он меня принимал как лучшего гостя, уговаривал, что снимет мои одиннадцать съемочных дней за три, а заплатит за все одиннадцать. Ради меня он был готов поднять в пять утра всю съемочную группу, к семи снять мой эпизод и отправить меня самолетом домой… А я поссорился с ним. Умудрился психануть. Сказал: «Завтра не могу», потому что обещал кому-то именно завтра сниматься на телевидении, хотя снять этот эпизод, наверное, можно было и в любой другой день. Отказал, потом очень жалел, но поезд уже ушел…
Может быть, стоило меньше капризничать, не знаю. У меня всегда все наоборот: где нужно – отказываюсь, а где не нужно – соглашаюсь. Но такой уж я уродился. И жизнь меня не переделала!
Жена и с дочкой Светланой – в ее честь актер взял псевдоним Светин. Фото из открытых источников
Михаил Светин и Бронислава Проскурина прожили вместе 56 лет
МЕЧТАЛ СЫГРАТЬ ПАНИКОВСКОГО
– Помню, как на творческом вечере вас спросили: «Михаил Семенович, вы – ловелас?»
– И я ответил, что за девочками я начал бегать еще в детском саду. И всю жизнь обожаю женщин. (Смеется.) В общем, да – ловелас я был тот еще! Люблю флиртовать. И женщины меня любят, не буду скрывать. Жена до сих пор меня ревнует.
– Тем не менее, в семейной жизни вы – образец для подражания: больше 50 лет живете со своей единственной женой Брониславой Проскурниной, актрисой Малого драматического театра.
– Как мне это удалось? Это загадка, которую я сам разгадать не могу всю жизнь. Хотя, с другой стороны, все просто. Если я люблю, то это серьезно. В 25 лет я, как приехал из Киева в первый театр – в Камышин, так и женился на ней. Спектакль, в котором мы оба были заняты, назывался «Брак поневоле» по Мольеру. Бронислава играла Доримену, а я – гнусного плешивого старикашку Сганареля. Мой герой по ходу действия то и дело за ней гонялся, всячески соблазнял ее. И добегался, дособлазнялся! Результат: вот уже больше полувека наш «брак поневоле» длится.
Самое смешное, что когда мы пришли подавать заявление в загс, – меня вместе с ней в очередной раз выгнали. Выяснилось, что невеста – несовершеннолетняя.
– У каждого актера есть несыгранная роль-мечта… У вас она есть?
– К сожалению, я не сыграл несколько «своих» ролей – Швейка, Шмагу из «Без вины виноватых». Я такой счастливый, когда мне удается не только рассмешить зрителей, но и заставить их взгрустнуть. Всю жизнь мечтал найти такую роль, как у Чарли Чаплина в «Огнях большого города» или в «Новых временах».
Мой любимый жанр – трагикомедия. Обидно, что мне не дали роль Паниковского в сериале «Золотой теленок». Его гениально сыграл Гердт в фильме Швейцера. Я ее знаю, чувствую. Она трагикомическая, точно моя! С моей-то фактурой… Я бы, конечно, там кайфовал. Такой роскошный старик!
– Ваше мнение: комиками рождаются или становятся?
– Для того чтобы играть комедийные роли, нужен талант от Бога, нужна редкая искра. Научиться этому нельзя. Можно научиться играть лучше, хуже, быстрее, медленнее, убедительнее, но научиться быть смешным нельзя. Очень часто актеры красятся, мажутся, надевают парики, создают маску клоуна, но они не смешные. Это качество дается от рождения. Недаром же говорят: этот смешной, а этот несмешной. И все.
Когда я показывался Райкину на сцене театра имени Маяковского, то читал чеховского «Оратора». Я начал: «В одно прекрасное утро хоронили коллежского асессора Кирилла Ивановича Вавилонова, умершего от двух болезней, столь распространенных в нашем отечестве – от злой жены и алкоголизма». Тут Райкин прыснул. Я остановился: «Ну что?» Он говорит: «Продолжайте, продолжайте». Я, значит, был смешной. Сам по себе. Этому не научиться, не объяснить и не определить. Многие крупные актеры прекрасно играют комедию, но они все равно не комики. Они хорошие артисты, поэтому хорошо играют юмористическую роль. Но комик – сам по себе, «штучный товар». Его выход, его глаза, его улыбка – все должно навевать смех. Как это объяснить – я не знаю, не знаю…
В фильме «Дон Сезар де Базан», 1989 год
С Юрием Гальцевым. Фото из открытых источников
«МОЯ НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ – ТЕАТР»
– Вас ведь во многие московские театры приглашали. Почему не поехали?
– «Скромно» замечу, что ни одного артиста из Питера так не звали в Москву, как меня. Марк Захаров двухкомнатную квартиру мне обещал, а Гончаров слезно умолял: «У меня бумага от Ельцина! Мне Светин нужен!»Но не лежит у меня душа к Москве.
Хотя актеры из Питера с радостью уезжают туда работать, у меня всегда все наоборот. Когда все идут туда, я – обратно. Если все ложатся спать, я в это время только встаю. Такой характер. Все у меня не так, как надо.
– Чем заполнена ваша жизнь помимо творчества? Чем любите заниматься дома?
– У меня нет бытовых увлечений. Я кроме театра ничего не люблю, мне больше ничего неинтересно… Зато люблю его так, что по лестнице нашего Театра комедии до сих пор поднимаюсь только бегом.
– Неужели?
– Я взрослым себя до сих пор не ощущаю. Вы видели «Свадьбу Кречинского», «Тень»? Я пляшу, бегаю, падаю, меня бросают на пол. А я обожаю падать-вставать, лететь, танцевать. С детства всё это ловко получалось, и до сих пор, хотя слышу шепоток в зале: «Сколько же ему лет?»
– Как вам удается держать себя в такой отменной форме?
– Вот на этот вопрос я сам не знаю ответа. Мне операцию на сердце сделали 15 лет назад… Но стараюсь. Каждый раз даю себе слово: это – нельзя и то – нельзя. Например, пить – все, отпил свое, хватит. Бросил курить. Но я все равно веду не самый здоровый образ жизни. Диет не придерживаюсь. Ложусь в три ночи, засыпаю к шести, пью снотворное. Я совсем мало сплю, и утром, когда встаю, меня лучше не трогать. Но потом разгуляюсь – и как все несется… Может, мое счастье в том, что меня любили и любят.
– Сегодня интересные предложения сняться рассматриваете?
– В кино, к сожалению, хороших предложений нет. Зовут, присылают сценарии, но обычно мне не нравится ни фильм, ни роль, ни режиссер. Мне неинтересно играть то, что уже сыграно, лишь бы для того, чтобы сняться. И вообще, несмотря на обилие киноролей, моя настоящая любовь – это театр. Потому что в театре есть живой зал. Живое общение со зрителем – это такой кайф!
– Говорят, вы подумываете написать мемуары… Есть в загашнике нечто такое, от чего театральный гламур содрогнется?
– Мои друзья уговаривают книгу написать, а я отнекиваюсь. Ну ленивый я! И папа мой таким был. Если бы жизнь не заставляла, мы б ни за что не работали!
Михаил Светин и его роли. Фото из открытых источников