Эту героиню лучше всего представил Валентин Гафт: «Вы теперь известная, воздадим вам почести — мастеру словесности о женском одиночестве». Автор бесчисленных хитов Маши Распутиной, Ирины Аллегровой, Аллы Пугачёвой, Филиппа Киркорова и многих, многих других.
78-летняя поэтесса Лариса Рубальская рассказала «Жизни» о том, как в 8 лет с бабушкой видела похороны Сталина, почему не любит праздники и о ком песня «Странная женщина».
Лариса Рубальская. Фото: legion-media.ru
ЧАСТЬ 3
— Всю жизнь Вы искали мужа и нашли. Но он сначала Вам не понравился. Почему?
— Ну, у меня же тоже было представление о моём герое. Во-первых, он должен был быть из мира искусства. Я ещё не была сама в этом мире, но мне хотелось, чтобы он был режиссёр, поэт, что-нибудь такое. Не исполнитель, а создатель. А тут стоматолога привели… Но потом оказалось, что кличка у стоматолога «Мейерхольд». И он всё знает о театре. И так потихонечку я попала к нему в плен.
— Чем он Вас взял?
— Взял тем, что взял замуж. Я уж думала, что никто не позовёт. Я ему всю жизнь, все 33 прожитых года была за это благодарна. Он был несимпатичный, но значительный. Крупный, умный, строгий.
— А как он Вам сделал предложение?
— Мы с ним встречались, встречались, и холодно стало, зима. И где мы встречаться будем? К себе не могу его привести, к нему тоже нельзя — мама строгая. И тогда я купила две пары лыж, чтобы совершать прогулки и таким образом встречаться. Ну и пришла с лыжами к нему. А Давид говорит: «Да зачем нам эти лыжи, пойдём жениться!»
— Как его приняли Ваши родители?
— Папа был очень рад — ну классный же, надёжный, умный. Стоматолог — прекрасная профессия. И как-то так он приговорил меня к нему.
— А как восприняла его мама?
— Плохо. Она не любила меня, а к нему — ревновала. Она бы любую ревновала. Я старалась, но она недовольна была мной.
— Ну вот как выживать женщине в такой ситуации?
— Тут очень большую роль играл Давид, он не давал меня в обиду. И она же старая была, немощная, я без всяких обид ухаживала за ней, мыла и кормила. И мы съехались с ней, чтобы не бросать. Да, Давид сам попросил: «Она же старая совсем». И так мы вместе прожили два года.
— С композитором Владимиром Мигулей Вы познакомились благодаря мужу. Так?
— Да! Сначала Лион Измайлов привёл Володю Мигулю к моему мужу как пациента в стоматологический кабинет. А муж решил, что это начало моей творческой биографии — сказал Володе, что я что-то пишу, хотя я ничего особенного не писала, кроме поздравлений и дурацких школьных песенок. И поскольку улыбка пациента Мигули зависела от стоматолога, он согласился почитать, что я там сочиняю. Муж пришёл домой и говорит мне: “Найди песенник, посмотри, как люди пишут, и сама напиши”. А я отдам твои стихи Мигуле. Так и началось.
— А как лично с Мигулей познакомились? Что он Вам говорил, может, какие-то наставления давал?
— Как только муж принёс ему написанный мной текст, Мигуля его прочитал и сказал: «Через некоторое время она будет ездить на белом “мерседесе”». Я действительно стала ездить на белом “мерседесе” и сейчас езжу, но с того момента до “мерседеса” прошло, наверное, 25-30 лет. Кстати, Володя ни одного слова не исправил, первое же стихотворение стало песней, которую исполняла Валентина Толкунова. Так сказать, с лёгких пальцев Мигули, с лёгкого голоса Толкуновой у меня всё пошло.
Лариса Рубальская с мужем. Фото: legion-media.ru
— Ваш супруг был романтиком? Как он Вас удивлял?
— Давид не был романтиком. Он был человек строгий, не баловал меня комплиментами, не говорил «ты моя любимая». Я спрашивала его иногда: «Ну, я тебе нравлюсь?» А он: «Не нравилась бы, не стал бы с тобой жить». Но относился ко мне исключительно — готов был ради меня земной шар перевернуть.
— Вы говорили, что он Вас переделывал. Как переделывал?
— Он научил меня многому, и это оказалось моей наукой. Я попала в обойму известных композиторов и поэтов, а между ними всегда была финансовая конкуренция. Он говорил: «Никогда не интересуйся, кто сколько заработал, кто сколько взял за песню, знай только то, что тебе нужно. Не вступай ни с кем в пререкания». Он молодец был — поверил в мой талант и меня заставил в него поверить.
— Ваш супруг пережил инсульт. Как это изменило Вашу жизнь?
— Давиду было 65 лет. Он об инсульте думал в последние годы, потому что его отец в возрасте 58 лет умер от того же самого. И случилось — пять лет нашей жизни он был полунеподвижный. Моя жизнь изменилась, конечно. Я закончила работать, не могла ничего делать, сидела около него. У него не пропала речь, но рука и нога были недвижны. Конечно, была коляска, был китаец, который колол ему иголки, был доктор, учивший его двигаться. Результата, увы, не было. Но я делала всё, чтобы он не ощущал себя беспомощным. И уже в последний год жизни я его спрашивала, чувствовал ли он себя инвалидом. Он удивился: «Почему инвалидом?» Помню, тащила эту коляску в Карловых Варах. А там брусчатка. Все на меня так смотрели — бедненькая, вам тяжело, наверное. Я отвечала, что мне не тяжело. Я сидела около него по ночам в больнице. Врачи говорили: «Ну иди, Лариса, домой, мы посмотрим». «Нет, место моё здесь», — отвечала. Моя жизнь была такой.
— А в каких отношениях Вы с дочерью Давида?
— В очень хороших. Когда мы познакомились, он был свободен. То есть я не разрушительница его жизни. Но была дочка, ей шло к шести годам. Она пришла к нам, он нормальный человек, детей не бросает. Давид сказал: «Вот Лариса — женщина, которую я люблю. Если ты будешь уважительно к ней относиться, всю жизнь будешь рядом с нами. Если будешь относиться к ней плохо, из вас двоих я выберу её». С этого момента мы с ней дружим до сих пор.
— Реально жёсткий человек — такое шестилетнему ребёнку сказать.
— А по результату? Результат-то правильный. Мы с ней очень дружим. Чтобы друг другу раз в неделю не позвонить — такого нет. И в телефоне у меня написано «дочка». Что себе покупаю, то и ей куплю.
— Вы потеряли троих людей — маму, брата и супруга. Как Вы всё это пережили, спрашивать не хочется.
— Как бы это объяснить… Во-первых, у меня устойчивая психика, И самое главное — у меня не осталось ни одного невыполненного дела, ни одного даже маленького долга перед ними. Всё, что могла сделать для всех троих, — сделала. До последнего дня.
— Очень важный вопрос для многих людей — как Вы смогли возродиться после этих несчастий?
— После того как всех троих не стало, я лет пять своей жизни просто не помню. Не помню, как жила. То есть оболочка моя жила, а я нет. А потом мне улыбнулась, наверное, жизнь — начались эти концертные поездки бесконечные, приятные слова от людей. Что-то ушло, память перестала болеть, вот и всё. Я помню, что это было, но боли уже нет. Единственное — поменяла квартиру, потому что было тяжело, эти воспоминания… Я очень долго ставила вторую тарелку — Давиду. Хотелось пойти и что-то ему сказать. А теперь живу в другой квартире, и совсем ушло всё это.
ПОЭТЕССА ДЕКЛАМИРУЕТ СВОИ СТИХИ. ФОТО: LEGION-MEDIA.RU
— Как Вы относитесь к одиночеству?
— Одиночество — оно тяжёлое. Я очень не люблю праздники. У меня с субботы до понедельника обычно не звонит телефон. Долгие праздники — это моя мука, тогда я особенно остро чувствую одиночество. А на каждый день я его не чувствую. Многие, наверное, думают, какая я счастливая. А я совсем не счастливая. Край жизни, все умерли вокруг меня, детей нет.
— Внуки?
— Это брата моего внуки. Да-да, конечно, они растут, они рядышком, они хорошие ребята, люблю их очень, но мне кажется, что они меня вспоминают, только когда видят. Я недавно в больнице лежала две недели, ко мне некому придти. Нет, есть, конечно, друзья, но вот так, когда дочка рядом сидит, у меня такого нет.
— А знаете, иногда дочки и не сидят рядом.
— У меня бы сидела. Потому что я сама сидела. Мне сейчас 78, вот уже 20 лет я одна. Мои многие знакомые всю жизнь живут вдвоём, и я так бы хотела… Кто-то говорит, мол, ты счастливая, выступаешь, столько концертов, полные залы. У меня «Крокус» был два раза. Конечно, немножко везёт, но в основном это результат больших трудов.
— Чему Вы учите внуков?
— Ой, я так хочу им передать, что их люблю. Я, конечно, хочу, чтобы у них была хорошая память, чтобы знали много стихов. Но они другие совсем. Тут недавно пришла ко мне девочка, которой 9 лет, Маргаритка. Я ей стала говорить о романе «Два капитана», что был такой девиз: «Бороться, искать, найти и не сдаваться». Спрашиваю: «Ты знаешь, что такое девиз?» А она: «Наш девиз четыре слова — чтоб сгорела наша школа!» А я хочу, чтобы они узнали побольше хороших слов, чтобы не говорили «круто», а говорили много-много прилагательных вместо этого «круто». Я очень люблю русский язык, хорошо им владею, я хочу это им передать. Что-то получается.
— Что для Вас красота?
— Чтобы хотелось смотреть и не наглядеться на человека. Каждый же может сделать себя получше, чем дала природа. Когда-то один японец мне сказал: «Вы красивая такая!» Я ему говорю, что никогда даже симпатичной не была, а он: «У вас вся душа вышла на лицо!» Так что, когда душа выходит на лицо, — это красота.
— Вы рассказываете такие истории, что в принципе любую девушку можно загнать в какие-то жуткие рамки, в жуткое состояние нелюбви к себе, а вот вы кажетесь человеком, который себя любит, и это светлое чувство.
— Это очень нелегко. Но когда я выхожу на сцену и вижу полный зал, что ж мне себя не любить-то? Как я могу в какой-то комплекс вгоняться, когда люди приходят ко мне и аплодируют. Я пою: «Я знаю, есть красивей и умней, талантливей намного и стройней, но вы пришли ко мне и верю я вполне — стихи мои пока ещё в цене».
— Как Вы думаете, может ли быть женщина счастливой, если мужчина её не любит.
— Трудно. Любовь мужская, щедрость, одобрение помогают женщине ощущать себя хорошо.
— Дайте, пожалуйста, Ваше определение жизни.
— Это очень тяжёлая вещь. Это праздник, но очень тяжёлый.
— Я могу Вас попросить прочитать стихотворение на Ваш выбор?
— Конечно. Давайте вот такое.
Женщина курит на лавочке,
На многолюдной улице.
Женщине всё до лампочки,
Женщина не волнуется.
В жизни бывало всякое.
Не обжигайте взглядами.
Жизнь – не кусочек лакомый,
Это напиток с ядами.
В синих колечках дыма
Кроется тайный знак –
Не проходите мимо,
Ну хоть не спешите так!..
Странные вы, прохожие,
Хоть и широкоплечие.
Женщине не поможете
Этим безлунным вечером.
Вы бы подсели к женщине
По сигаретке выкурить.
Может быть, стало б легче ей
Память из сердца выкинуть.
В синих колечках дыма
Кроется тайный знак –
Не проходите мимо,
Ну хоть не спешите так!..
КОНЕЦ
Автор: Юлия Ягафарова