Январской ночью 1989 года Юрий Богатырев позвонил своей подруге актрисе Ии Саввиной и стал уверять ее в вечной дружбе и сыпать комплиментами. Ия попыталась прервать его:
-Юра, ты знаешь. Я не люблю это слушать, не умею. Мне неловко, Юра.
-Роднуся моя. Считай, что я с тобой прощаюсь.
Ия Саввина не отнеслась к его словам серьезно. Какое еще прощание?
Чуть больше, чем через месяц, 2 марта, Богатыреву должно было исполниться всего 42 года.
К 30 годам у Юрия Богатырева было все, о чем он мечтал в детстве. И даже больше. Он играл на сцене, снимался в кино. Его лицо украшало афиши и обложки журналов. Его любили зрители и коллеги.
И все-таки счастливчиком его назвать никто бы не осмелился. Ведь именно счастья ему отыскать так и не удалось. Он остро переживал неудачи и преданно любил свою работу.
Не умел жалеть себя. Но за эту самоотверженность ему пришлось заплатить слишком высокую цену.
Весна была любимым временем года Юры. Возможно потому, что он родился весной. 2 марта 1947 года в Риге. Там проходил службу его отец, офицер подводник.
Отец мечтал, чтобы и сын пошел по его стопам. В 1953 году семья переехала в Москву, и Юру пристроили в Нахимовское училище. Попытка сделать из сына военного провалилась. Юра из казармы сбежал.
Этот поступок отношений между отцом и сыном не испортил. Уважение и трепет перед отцом он сохранил на всю жизнь.
Подруга Юры Нелли Игнатьева рассказывала, как ее мама любила его больше всех остальных друзей. “После каждого куска пирога он целовал ей руки и говорил: “Тетя Раечка, как вкусно”. Юра никогда не мог позволить себе сидеть в присутствии женщин. Даже сидя в машине, он пытался встать, когда в машину садилась женщина”.
Юра хорошо играл на фортепиано, был лучшим чтецом в школе и прекрасно рисовал. Всем, кого любил, Богатырев дарил свои рисунки. Это были необычные, яркие, характерные шаржи.
Весной 1961 года Богатырев познакомился со сверстниками из кукольного театра при Московском Дворце пионеров. Они позвали его на репетицию. Так в 14 лет Юра впервые оказался на сцене.
Но словно в нагрузку к таланту, Юра получил от природы застенчивость и неуверенность. Именно потому, что не верил в свой талант, он не стал поступать в театральное, а пошел учиться в художественно-промышленное училище. Но мечта играть на сцене оказалась сильнее.
И, не доучившись, он успешно сдал экзамены в театральное училище имени Щукина. Курс, где учился Юра Богатырев, был фантастически талантливый. На одном курсе с ним учились Наталья Гундарева, Наталья Варлей, Константин Райкин, Владимир Тихонов.
Счастливой для него стала и весна 1971 года, когда на дипломный спектакль выпускников Щукинского училища заглянула главный режиссер театра “Современник” Галина Волчек. Результатом ее похода стало то, что она взяла целую группу из этого курса.
Лето этого же года изменило жизнь Юрия Богатырева навсегда. Актер получил предложение начинающего режиссера Никиты Михалкова сняться в его дебютной картине. Он предложил Юрию главную роль в картине “Свой среди чужих, чужой среди своих”.
Но к съемкам приступили только спустя 2 года, после того, как Никита Михалков вернулся из армии. В 1974 году на советских экранах появился “супергерой” чекист Шилов. Он уверенно держался в седле, с легкостью спускался с горного обрыва и кидался в бурную реку. Был мужественен, импульсивен и горяч.
Молодой актер — трепетный, мягкий, сердечный, со своим героем не имел ничего общего.
Никита Михалков обратил внимание на то, что он абсолютно не умеет складывать кулак. “Он складывал кулак по-женски. -Ты когда-нибудь дрался”, — спросил он его? “-Нет, никогда в жизни”.
Выяснилось, что он не умеет и ездить верхом. Но через три урока на ипподроме он сидел в седле так, как будто родился в нем.
Чтобы получить эту роль и оправдать доверие Михалкова, Юрий несколько месяцев сидел на твороге с зеленью. И из крупного, склонного к полноте рыхлого парня на глазах у коллег превратился в жилистого, сухого, худого, спортивного чекиста Шилова.
Эта роль сделала его знаменитым.
Но почувствовать себя кинозвездой у Богатырева не было возможности по двум причинам.
Во-первых: бытовая. Долгие годы он жил в маленькой комнате в общежитии театра “Современник”.
Летом 1975 года, когда Богатырев был уже известным артистом, рано утром к нему в общежитие пришел фотохудожник Валерий Плотников, чтобы сделать портрет актера. Богатырев разбудил соседа, режиссера Иосифа Райхельгауза, и попросил воспользоваться единственным в общежитии балконом, выходящим на Кремль.
“Плотников посадил Юру, поставил столик, поставил кисти. Получился потрясающий портрет. Позади Кремлевская стена. А на самом деле, если чуть отойти назад, это общага. Причем общага с пустыми бутылками”.
Иосиф Райхельгауз.
В этом общежитии он жил, когда вся страна с восторгом смотрела фильмы с его участием.
С торжественных премьер, встреч со зрителями и зарубежных фестивалей Богатырев возвращался в свою крохотную общежитскую комнату.
Вторая причина, из-за которой Богатырев не чувствовал себя знаменитым, была связана с особенностью его внешности.
Режиссеры говорили, что он как холст, на котором можно написать все, что угодно. Но когда он чист, он всего лишь холст.
Его лицо до того было обычным, что его не узнавали на улице.
Как-то он пожаловался Михалкову: «-Ты можешь представить? Я долго стоял в очереди. Каждый вечер эти люди смотрят “Два капитана”, где я играю одну из главных ролей, так не один не уступил мне место за два часа, пока я стоял за туалетной бумагой. Ни один человек меня не узнал. Ну как так можно жить».
-Он искренне страдал, что его не узнают, — вспоминал Никита Михалков.
Богатырев был вообще мастер страдать по-малейшему поводу. Слезы находились у него так близко, что порой он мог заплакать, услышав дурную новость по телевизору. Друзья так и говорили, что Юра остался большим ребенком.
“Все носятся с этим определением: “Большое ребенок”, как будто это хорошо. Но ведь в этом же и была его проблема. От любой неудачи он распадался. Он надувался и страдал”.
Татьяна Догилева.
Говорили, что у него был талант влюблять в себя людей. Со съемочных площадок он переносил свою любовь к партнершам в жизнь. И долгие годы, до последних дней дружил со многими из них.
“Если он видел хорошую твою работу, то никогда не оставлял без внимания. Обязательно звонил, хвалил и говорил, какая ты гениальная. Я была не единственная, кому он звонил”.
Светлана Крючкова.
в 1981 году на экраны вышла трагикомедия “Родня”. Незадачливый Стасик, зять главной героини, был сыгран Богатыревым смешно и печально одновременно.
Знаменитый танец, в который актер вложил и собственные эмоции, и свою внутреннюю неустроенность стал самой запоминающейся сценой в фильме. “Родня” вышла в прокат летом. Это, возможно, было последнее счастливое лето Богатырева.
Осенью 1988 года Юрий Богатырев начинал свой двенадцатый сезон в труппе театра под руководством Олега Ефремова. В этом году ему дали новое звание. Вслед за Заслуженным, он стал Народным артистом РСФСР. Ему наконец дали отдельную однокомнатную квартиру на улице Гиляровского.
Актеру был всего 41 год, но выглядел он старше, перестал бороться с лишним весом, страдал гипертонией.
“Очень часто он звонил мне ночью. Часа в три.
«-Светатуля. Я сижу тут один. Старый. Толстый. Никому не нужный».
И это была не бравада, это было не кокетство. Он так ощущал себя”.
Светлана Крючкова.
Говорили, что за 12 лет МХАТ его сломал. Были и удачи, и главные роли. Но ему все время казалось, что он лишний, что всерьез его не воспринимают. Неуверенность, которая жила в нем с детства, только усиливалась с каждым годом.
“Всерьез эта профессия тяжелая. Театр, с его качелями, качелями судьбы, чрезвычайно противопоказан был Юрке. Он бы незащищенный человек”.
Олег Табаков.
В театре у Богатырева было странное положение. Он играл главные роли, но был вечным вторым составом. Все время заменял то Калягина, то Смоктуновского, то Ефремова. Вдобавок, у него были второстепенные роли, которые он играл в единственном составе. Все знали, что Богатырев безотказный и сможет подменить любого актера. Часто в месяц он все тридцать дней был на сцене.
Он начал уставать не от работы, а от самого себя. От того, каким становился, уходя за кулисы. Каждый день он играл чужие страсти, а собственная природа, которую он прятал внутри себя, сводила его с ума.
Богатырев изводил себя мыслями, что его личный секрет обсуждался на каждом шагу. Что его нежную дружбу с администратором театра Василием вокруг толковали как извращение.
Что его фиктивный брак с молодой актрисой, заключенный несколько лет назад, вызывал насмешки. Ему всюду чудились косые, осуждающие взгляды. Его навязчивым ночным кошмаром был сон, в котором во время поклона зрительный зал не аплодировал, а смеялся над ним, потому что он не такой как все.
Смириться со своей особостью у него не выходило.
Однажды Богатырев не вышел на сцену, потому что сильно напился. Был большой скандал. Он просил прощения у Ефремова, и больше такого не повторялось.
Чтобы победить депрессию, он стал принимать лекарства. А потом вернулся алкоголь, но и антидепрессанты остались.
“Вокруг него крутилось огромное количество людей-приживал. Его квартира всегда была битком набита людьми, которых он не знал. Маленькая квартирка, в которой сидели люди, которым престижно было говорить: “А я вот у Богатырева выпивал”. Были еще люди, которые были заинтересованы в финансовой подпитке”.
Татьяна Догилева.
Богатырев всегда хорошо зарабатывал. Кроме театра он много работал на радио, на телевидении, с удовольствием соглашался на творческие встречи. И гонорары в кино были немаленькими.
“У Юры никогда не было денег. Никогда. Ему зимой не в чем было ходить. Я ему говорю: -Иди, купи дубленку. Ты же ходишь в пальто. Холодно.
-Тань, а знаешь что. Я уже купил зимнюю одежду. Я у нашего сторожа во МХАТе купил полушубок!”
Из воспоминаний Татьяны Догилевой.
Но большую часть заработанного Богатырев тратил на случайных знакомых. Людей, не имевших никакого отношения к искусству и его работе.
С коллегами, которых любил, он общался только по телефону. В основном нетрезвый, глубокой ночью, когда очередная компания покидала его квартиру. А когда наступало утреннее похмелье, он стыдился себя.
Зимой 1989 года в знаменитом доме Ермоловой на Тверском бульваре готовились к выставке картин и рисунков актера Юрия Богатырева. Открытие было назначено на 6 февраля. Для него это событие означало официальное признание как художника.
Но самочувствие актера становилось катастрофическим. Ощущая вину перед Ефремовым за тот случай, когда он не смог выйти на сцену, Богатырев не позволял себе пропускать ни один спектакль.
Слабое с рождения сердце подавало сигналы остановиться. Но он не мог. Когда его госпитализировали, Богатырев договорился с врачами, и его отпускали в театр на спектакль, а после поклона привозили обратно в палату.
“В какой-то степени его погубили. Ведь он лежал в больнице, рвал нутро. Его не пожалели. Не нарочно, не из-за холодности и равнодушия. Такова жестокая жизнь актера”.
Олег Ефремов. Рисовал свои картины Юрий Богатырёв на общей кухне. На плите варились обеды, а он располагался с кистями, красками здесь же. Мог рисовать, одновременно разговаривать с соседями, травить анекдоты. Олег Ефремов
До открытия своей первой персональной выставки Юрий Богатырев не дожил четыре дня. И ровно месяц до 42-летия.
Гости, которые пришли на вернисаж, узнали подробности о последних минутах жизни друга и любимого артиста. Поздно вечером, дома, во время очередной вечеринки с гостями ему стало плохо. Вызвали “скорую помощь”.
Медсестра сделала укол, который стал роковым. Введенное лекарство было несовместимо с антидепрессантами, которые принимал актер. Сыграл роль и алкоголь.
Это была очень горькая потеря. Юрий Богатырев прожил свою короткую жизнь достойно и трепетно.