Половину своей жизни он прожил в страхе. Ему срывали спектакли. Из зала кричали: “Предатель! Изменник!”
Во время выступлений с балконов на сцену летели осколки стекла.
Перед его выходом на сцену обрушивались потоки воды. Кто-то умышленно открывал противопожарные краны.
В 1987 году на улицах Уфы появился странный человек. Он был угрюм, немногословен. В родной стране он считался преступником, осужденным на 7 лет за измену Родине. Его могли арестовать в любой момент.
Он ходил по городу детства, пугаясь собственной тени. И каждый раз, когда он приходил туда, куда он шел, маршрут обрывался. Родительского дома уже не было. Дверь училища заперта изнутри. В театре выходной.
Всем своим видом город будто говорил ему: прошлого нет. А люди… Племянников вообще видел впервые. Сестры изменились до неузнаваемости. Стали чужими.
Умирающая мать его не узнала. Думала, он не настоящий сын, а ее галлюцинация.
И вдруг он увидел избу. Обыкновенную деревянную избу. Улыбнулся. И заявил, что хочет ее купить.
Вернувшись в Париж, в свой салон на Набережной Вольтера, снова заговорил об избе. Какая изба? Неужели он планирует прилетать в Уфу в отпуск? Да и зачем самому богатому артисту балета в мире, владеющему островом в Средиземном море, деревянная изба в Уфе?
Его не понял никто. А ведь тот, кто был способен понять эмоциональный порыв Рудольфа Нуреева, мог бы понять и скрытую трагедию, давно ставшую нормой жизни этого признанного гения.
Нуреев появился на свет стремительно, так же, как прожил всю свою жизнь. Родился на свет холодным утром 17 марта 1938 на стыке степей Центральной Азии и гор Монголии, в поезде, мчавшемся на Дальний Восток, попав прямо в руки своей десятилетней сестры Розы. Его мать Фарида направлялась к месту службы своего мужа Хамита, политрука Советской Армии
Про него говорили в глаза и за глаза: Гений. И сам он считал также. И вел себя так, будто мир для гения не удосужился придумать никаких представлений о морали, этике, этикете. Вообще для Нуреева не было ничего святого, кроме одного классического танца.
Именно этот человек 16 июня 1961 года совершил гениальный кульбит. Но тот «прыжок свободы» в Парижском аэропорту и был волей судьбы. С того дня Нуреев постепенно обретал то, что мог и не обрести. И одновременно терял то, что мог бы не потерять.
До 16 июня 1961 года Нуреев был советским гражданином.
После 16 июня гражданином всего мира, кроме своей родной страны.
Рудольф с матерью. В детстве ему пришлось познать настоящую нищету, которая заставила добиваться безбедного существования с чрезвычайным упорством
Сегодня в Уфе в школе, где учился Нуреев, хореографический колледж. Носящий его имя.
А когда-то он был обыкновенным мальчишкой из очень бедной рабочей семьи.
Но однажды… Если бы только его мама, фасовщица на молочном заводе, могла представить, каковы будут последствия ее благородного порыва. Она выиграла билет на балет. В лотерейный билет. (Прошу простить за каламбур).
И мальчик попался. Оказывается, мир бывает и другим. В нем не только голод, холод, грязь, грубость, нищета. Мир может быть красивым, добрым и щедрым. Наполненным упоительными звуками. И самое главное, этот мир завораживает магией движений, который тут же хочется повторять. И он повторял.
-У Руди врожденный дар танцевать. Это дар, — говорили матери соседи и друзья. И его мама Фарида не могла понять, что теперь с этим делать. А отец и слышать ничего не хотел о танцах. -Единственный сын будет военным! Точка.
Ему было 11 лет, когда пионервожатая повела класс в Уфимский Дом ученых, где состоялась встреча с Удальцовой, в прошлом балериной.
Когда Рудольфа попросили станцевать лезгинку или гопак, она воскликнула: -Мальчик! За 50 лет работы с детьми я с полной уверенностью могу сказать, что ты должен танцевать. Должен учиться классическому танцу.
И предложила ему заниматься вместе с ней.
Время понеслось совсем быстро. Он танцевал, как дышал. Ему было 15, когда невероятно талантливого паренька из ансамбля народного танца приняли на курс подготовки артистов балета при Уфимской опере. Но рамки кордебалета были слишком тесны. Он грезил только о Ленинграде.
г.Ленинград. 1960 год
В августе 1955-го 17-летний Рудольф впервые пришел на улицу Зодчего Росси. В этом возрасте юноши, как правило, уже завершают обучение в Вагановском училище. “Молодой человек, из вас получится блестящий танцовщик или полный ноль. Скорее всего, из вас ничего не выйдет”, — услышал мальчик приговор педагога-экзаменатора Веры Костровицкой.
Но расслышал на самом деле только последнюю часть фразы. Его берут!
В училище новичок уже в первые две недели умудрился показать характер. Его зачислили в шестой класс, а он настоял, чтобы его перевели к самому сильному педагогу училища — Александру Пушкину в восьмой. Наглость неслыханная, дерзость невиданная.
Но его перевели к Пушкину. Он занял центральное место, оттеснив тех, кто на этом месте стоял. Пушкин внимательно следил за ним. Но, как бы он ни старался, технику за 2 года не набрал. И тогда директор принял мудрое решение: не выдавать ему диплом, а дать возможность еще целый год учиться.
Во время учебы в Ленинградском хореографическом училище
И уже в мае 1958-го он победил на Международном конкурсе артистов балета в Москве. Невероятно, но факт. Его звали в Большой театр, но он был верен Ленинграду. “Лауренсия” взорвала Ленинград. Такого пылкого Фрондосо еще не видала эта сцена. И это было только начало.
Помимо сцены еще была другая жизнь, которую Рудольф начал немного замечать. Он никогда до этого не был в драматическом театре. Подруга повела его на “Идиота” со Смоктуновским. Из театра он вышел околдованным. Не мог говорить.
А потом было самое интересное. Балетная труппа собиралась на гастроли в Париж, на родину классического балета. К началу гастролей Нуреев уже был ведущим танцовщиком Кировского театра.
Французскую публику он завоевал в один миг. Газеты пестрели его фотографиями, где воспевали его технику, его энергетику, темперамент. Париж просто гремел.
Париж. Это был сон, в котором он мечтал оказаться всю жизнь. Он просыпался в Парижском отеле. Сон не прекращался. И длился целый месяц. Это был только глоток свободы. Но он пьянил.
Кто же в таком состоянии задумывается над последствиями? Рядом сопровождающие в штатском. Тотальная слежка, угнетающие запреты на все. Первое, что Рудольф вычислил, это расположение черного хода в отеле. Он сбегал каждую ночь. Новые знакомства, встречи, бесконечные разговоры.
А днем — Лувр. Прогулки в одиночестве. Но только не строем, только не в автобусе, в котором возили всю балетную труппу. И мысли, словно молоточек у виска.
Впереди был Лондон, который он мечтал покорить, как уже покорил Париж. 16 июня 1961 года вместе со всей труппой он приехал в аэропорт Ле-Бурже. В очереди на посадку Рудик стоял последним.
Когда он уже собирался пройти в самолет, его остановил сопровождающий. “Рудик. Вы не летите в Лондон. Вы летите в Москву”. Им овладел страх. Труппа видела, как он вырвался на поле, начал бегать, бить кулаками по стенам здания аэропорта.
________________
В КГБ не желали мириться с фактом побега. И все годы, вплоть до перестройки, Нуреев жил в постоянном страхе за свою жизнь. Он знал, что его пытались устранить физически, знал, что за ним следили.
А в 1962 году самолет, на котором он летел в Австралию, специально посадили в дружественном СССР Каире. Всех пассажиров вывели, на борт поднялись сотрудники КГБ. Если бы стюардесса не заперла Нуреева в туалете и не сказала, что замок сломан, его бы схватили и доставили в Москву.
Но самое страшное, что ему пришлось пережить — это психологическое давление на его близких. Подругу Тамару отчислили из университета. Отца коммуниста публично унизили на партсобрании и исключили из партии. А 2 апреля 1962 года был суд, где слушалось дело о “враге народа” Рудольфе Нурееве.
Рудольф был в депрессии.
-Я никогда не увижу мать! — рыдал он. И все время звонил домой. Это будет продолжаться все годы. Раз в неделю. В какой бы стране мира он не находился. Он всегда вызывал мать на Центральный почтамт Уфы.
В одном из первых интервью во Франции он сказал: “Я никогда не вернусь в свою страну. Но никогда не смогу быть счастливым в вашей”.
Но он выбрал работу. 1 июля, спустя 2 недели после побега, он уже танцевал в “Спящей красавице” в составе балетной труппы маркиза де Кюваса в Театре на Елисейских полях.
А спустя три месяца его пригласила в Лондон, в Ковент-Гарден, Марго Фонтейн. И совершенно неожиданно 19-летняя разница в возрасте оказалась не помехой их удивительному творческому роману.
Прима-балерина Королевского балета Марго Фонтейн встретилась с Нуреевым, когда ей было 42, ему 23. Балет «Потерянный рай» в «Ковент-Гарден» они танцевали с большим успехом. 1967
Однажды в Нью-Йорке его спросили: “Это ваша мама?” И тем не менее, год от года Рудольф становился старше, а Марго моложе.
Когда они познакомились, Рудольф предложил станцевать вместе в балете “Видение Розы”. Но Марго отказалась, ссылаясь на не юный возраст.
Когда спустя 17 лет Рудольф и Марго танцевали в последний раз, они выбрали “Видение Розы”.
Рудольф Нуреев и Марго Фонтейн в балете «Раймонда»
В Вене на спектакле “Лебединое озеро”, где танцевали Нуреев и Фонтейн, занавес поднимался 89 раз. И сегодня этот рекорд не побит никем.
Его танец — оргия. Его зрители — дикая орда, которая визжит и рыдает. Авиакомпании задерживали рейсы, когда самый почетный пассажир опаздывал. Зрители целовали пол, по которому он ходил. Просили, чтобы он поставил свой автограф на щеке, чтобы потом сделать татуировку.
Для зрителей — магнетическая харизма. Для партнеров и коллег — чудовищный характер. На репетициях дело доходило чуть ли не до драки, а на сцене была любовь и нежность.
Истерики были нередки. Однако в дальнейшем он всегда находил в себе силы, успокаивался и возвращался в зал
В 1983 году Рудольф Нуреев возглавил Парижскую оперу — старейшую танцевальную компанию в мире, созданную еще в 17 веке Королем Солнца Людовиком XIV.
В Парижской опере до Нуреева шло только “Лебединое озеро”. Нуреев приехал с полным пакетом великих балетов, которые танцевали в Кировском театре Ленинграда. Именно это для западного мира оказалось очень интересным. “Дон Кихот”, “Раймонда”, “Баядерка”, “Щелкунчик”, новая редакция “Лебединого озера”.
Он подарил опере тот репертуар, который до сих пор идет на этой сцене. За всю свою карьеру Нуреев поставил 130 балетов.
Нуреев всячески подчеркивал достоинства своего тела. В молодости он ненавидел балетные костюмы. Эти мешковатые штанишки, скрывающие фигуру. И однажды, еще в Кировском театре, во втором акте балета “Жизель”, решил выйти в белом облегающем трико поверх специального балетного бандажа.
Это был скандал. Антракт затянулся на час. Рудольфа не выпускали на сцену, но он настоял на своем. Когда же, наконец, открылся занавес, консервативная советская публика была в шоке.
Все решили, что принц Альберт забыл надеть штаны.
Но костюмом дело не ограничивалось. Нуреев хотел, чтобы его тело научилось разговаривать. И добился этого. Западные артисты танцуют ногами от бедер до стоп. «Нуреев танцует всем телом», — писала о нем критика.
Он был действительно одержим балетом. После операции сбежал из госпиталя и с трубками в животе танцевал Фавна. На скалу он влез, а спуститься уже не смог. Пришлось снимать со скалы на руках.
И всю жизнь, несмотря на статус мега звезды, сам штопал себе балетки английским крестом. Совершенствуя себя, он совершенствовал хореографию в целом.
Когда он пришел в Парижскую оперу, все думали, что из-за его вздорного характера у него ничего не выйдет. В раскаленном воздухе театра слово “забастовка” стало привычным. Мужчины негодовали. Из 140 спектаклей в сезон 40 он забирал себе. Грубо ругался, психовал. Каждые три недели диктовал секретарше заявление об уходе. Отменил семейную жизнь всей труппе, ведь у него-то семьи не было. Мог до 2 ночи обсуждать планы и распределения ролей. А в 8:30 ждал всех в классе.
Однажды запустил в костюмершу стакан с водой. Медленно его переодевала. Потом дал педагогу пощечину. Пришлось выплачивать компенсацию. Труппа регулярно находилась на грани нервного срыва и требовала отставки директора. Так прошли 6 лет.
Он не боялся показывать на балетной сцене красивое мужское тело, используя в противовес сложившейся тенденции минимум одежды и максимум грима
Сам для себя этот человек был настоящей проблемой. Он мог на торжественном приеме запустить тарелку в стену только потому, что шведский стол предполагал самообслуживание, и при этом прокричать: “Нурееву всегда подают!”
А мог и уйти в середине обеда. В присутствии английской королевы. Только потому, что внимание было отдано королеве, а не ему.
Он жил по принципу: Жизнь коротка. Делаю, что хочу.
Свой дом. Понятие, непостижимое для сознания Нуреева. Да, у него был прекрасный дом на набережной Вольтера в Париже, замок в Лондоне, квартира в небоскребе в Нью-Йорке, ранчо в Вирджинии, остров недалеко от Сорренто. Но где действительно был его дом? Он не знал.
Трудно сказать, полюбил ли Нуреев западную жизнь. Незадолго до смерти Нуреев признавался, что все годы ждал, что люди придут за ним.
У него были любовники. Три любовника, которые много значили в его жизни. В дружбе он был очень верным. У него была потребность, чтобы его любили.
Рудольф Нуреев и Эрик Брун — датский танцовщик и хореограф. Близкую связь мужчины поддерживали в течение 25 лет. В молодости у него были отношения с девушками, но позже в женщинах он видел только танцовщиц. Он никогда не скрывал своей ориентации и заявлял о ней сравнительно открыто, но при этом очень умело уходил от открытых вопросов
Всю жизнь он хотел увидеться с матерью. Они не виделись 26 лет.
И все эти годы он добивался для нее визы. Над ним откровенно издевались. Много раз сообщали, что визу дали. Он оплачивал билет, но в последний раз сообщали, что матери в самолете нет.
В 1976 году, после пятнадцати лет разлуки, Рудольф официально обратился к президенту США Джеральду Форду и британскому премьеру Гарольду Вильсону с просьбой оказать давление на Брежнева.
Через год Нью-Йорк опубликовал письмо Кремлю, попросив дать возможность увидеться с матерью. По всему миру самые видные деятели искусств собрали более 10 тысяч подписей, чтобы только Рудольфу и матери Фариде разрешили встретиться.
Но Кремль безмолвствовал. В итоге в 1980 году в Европу выпустили его сестру и племянницу. Он поселил их у себя, а маму так и не выпустили.
В ноябре 1984 года он узнал свой диагноз. Медленное умирание от ВИЧ. Оно длилось еще 8 лет. Но он жил так, будто никакого отмеченного срока не было. И было многое, что он обязательно должен был успеть.
И он вернулся на родину. Тогда, в 1987 году, ему разрешили приехать на двое суток. Советские власти дали попрощаться с умирающей матерью.
А уже в ноябрьские дни 1989 года Ленинград лихорадило. «Нуреев в Кировском! “Сильфида!” Всего два дня». Весь город говорил только об этом.
____________
Есть люди, которые полюбили балет, когда в нем появился Нуреев. И перестали ходить на балет в тот день, когда его не стало.
Ему предложили на выбор два Парижских кладбища. Монмартр и Монпарнас. Но он сам выбрал русское кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Прощальная церемония была обставлена с шиком: в здании Гранд-опера играли Баха, Чайковского. Панихиду устроили и по мусульманскому, и по православному обряду. Нуриев лежал в гробу, в строгом черном костюме и в чалме
Жизнь, которую он прожил, и жизнь, которую мог бы прожить, несопоставимы.
Там, где было его сердце, всегда жила боль. Вначале острая, потом саднящая, потом привычная.
Разве совершил этот гений танца человек, отмеченный Богом, преступление, за которое заплатил пожизненной разлукой с домом, с матерью, близкими.
Он так и не купил избу в Уфе.
Он не мог жить без театра, музыки, зрителя. И балета
И пережил мать, которая при встрече его не узнала, всего на 5 лет.
Но на далеком острове Сен-Бартелеми в Карибском море он купил деревенский дом и назвал его по-русски: “Дача”.
Обыкновенный деревянный. Очень скромный дом.
Свободно прилетая в этот дом и улетая из него, ему всегда казалось, что он побывал дома. В России.