«С Валей мы в си­ня­ках хо­ди­ли: она — с фин­га­ла­ми, я — весь рас­ца­ра­пан­ный». Откровения актёра Вла­ди­мира До­лин­ского

Са­мые из­ве­ст­ные ки­но­ро­ли это­го оба­я­тель­но­го ак­те­ра — в филь­мах «Обы­к­но­вен­ное чу­до», «Тот са­мый Мюн­х­га­у­зен», «Стер­вы, или Стран­но­сти люб­ви». Он мно­го иг­ра­ет в те­а­т­ре. Но на се­го­д­няш­ний день са­мая глав­ная и лю­би­мая роль для не­го — роль па­пы. Он уве­рен, что по­с­лед­ний брак, ко­то­рый дер­жит­ся уже более 30 лет, и ро­ж­де­ние до­че­ри — по­во­рот­ные мо­мен­ты, ко­то­рые из­ме­ни­ли его ус­та­нов­ки, при­вы­ч­ки, да­же ха­ра­к­тер. Бо­лее то­го. Ра­дость быть су­ма­сшед­шим па­па­шей в пря­мом смы­с­ле про­дле­ва­ет ему жизнь.

«Был страш­ным по­тре­би­те­лем жен­щин»

— Ко­г­да мы с На­та­шей по­же­ни­лись, мне бы­ло со­рок три. Толь­ко то­г­да по­я­вил­ся свой дом. До это­го бы­ли квар­ти­ры. Жил­пло­ща­ди. А тут имен­но дом, се­мья… При­том что я был здо­ро­вый еще ко­бель. И по ба­бам ка­кое-то вре­мя бе­гал. Но до­мой тя­ну­ло. Это из-за На­таш­ки. Она у ме­ня очень ум­ная. Она все по­ни­ма­ла, как в том анек­до­те. При­шел му­жик под ут­ро до­мой. Же­на спра­ши­ва­ет: «Ты где был?» Он от­ве­ча­ет: «Ты же у ме­ня ум­ная, при­ду­май что-ни­будь са­ма». Так и На­таш­ка моя. Сколь­ко бра­ков за эти го­ды рас­па­лось, а мы по-пре­ж­не­му вме­сте.

Уже при На­та­ше у ме­ня од­на­ж­ды слу­чил­ся серь­ез­ный ро­ман. Она о нем зна­ла, но де­ла­ла так, что­бы мне до­мой бы­ло при­ят­но воз­вра­щать­ся. Од­на­ж­ды да­же по­зво­ни­ла в дом к той жен­щи­не и по­про­си­ла ее не от­пу­с­кать ме­ня до­мой, по­то­му что ес­ли я вы­пил и ся­ду за руль, не дай бог, мо­жет что-то слу­чить­ся. То­г­да-то я и по­нял: где еще най­ду та­кую жен­щи­ну?

– Вла­ди­мир Аб­ра­мо­вич, жен­щи­на, ко­то­рая пе­ре­бо­ле­ла из­ме­ну, ра­но или позд­но мо­жет на­чать мстить за ту боль.

– Мстить? Нет, не в ее ха­ра­к­те­ре. Хо­тя… У нее все вну­т­ри — там та­кой кла­дезь, на­ру­жу ред­ко что вы­хо­дит. Я ее про­шу: «На­таш, ну ска­жи хоть раз — ты ме­ня лю­бишь?» Она: «Та­кие ве­щи не го­во­рят, это чув­ст­ву­ют…»

Мы очень дол­го друг к дру­гу при­ти­ра­лись. Она из-за ме­ня всю свою жизнь пе­ре­вер­ну­ла. Но, мне ка­жет­ся, не жа­ле­ет. У нас так ра­до­ст­но до­ма. А Поль­ка ка­кая за­ме­ча­тель­ная по­лу­чи­лась!

Источник фото: stuki-druki.com

Хо­тя, зна­е­те, мне всю жизнь хо­те­лось, что­бы у ме­ня был сын: хо­дить с ним в ба­ню, что­бы нас при­ни­ма­ли за брать­ев, что­бы был у ме­ня за­щит­ник в ста­ро­с­ти. Ну, рань­ше для ме­ня все из­ме­ря­лось си­лой. По­э­то­му меч­тал, что­бы в слу­чае че­го он мог за ме­ня дать в глаз. Так слу­чи­лось, что с пер­вой же­ной де­тей у нас не бы­ло.

— Вы име­е­те в ви­ду Ва­лен­ти­ну Шен­д­ри­ко­ву, ко­то­рая сы­г­ра­ла роль Кор­де­лии в зна­ме­ни­том филь­ме Ко­зин­це­ва «Ко­роль Лир»?

Валентина Шендрикова. Фото: sputnikimages.com

— Имен­но. До это­го я был влюб­лен в свою од­но­курс­ни­цу Зем­фи­ру, с ко­то­рой мы рас­ста­лись. Я очень пе­ре­жи­вал и как бы в от­ме­ст­ку на­чал уха­жи­вать за са­мой кра­си­вой де­во­ч­кой в учи­ли­ще — Ва­лей Шен­д­ри­ко­вой. И на­зло Зем­фи­ре же­нил­ся на Ва­ле. Впро­чем, мы хо­ро­шо друг к дру­гу от­но­си­лись. Мор­ду би­ли друг дру­гу… В си­ня­ках хо­ди­ли: она — с фин­га­ла­ми, я — весь рас­ца­ра­пан­ный… Ва­ля пе­ре­би­ла в до­ме весь хру­сталь, весь фар­фор се­мей­ный. Моя ма­ма про­си­ла: «Ва­ле­ч­ка, да­вай я ку­п­лю де­ше­вую по­су­ду, за­чем же се­мей­ный фар­фор бить?» А мы с ней то де­рем­ся, то в кой­ке сут­ка­ми ва­ля­ем­ся. По­том опять де­рем­ся… Так вот, воз­вра­ща­ясь к де­тям. Она все про­бо­ва­ла: ин­те­ре­с­но, а по­с­ле это­го абор­та я смо­гу за­бе­ре­ме­неть?.. В ито­ге не по­лу­чи­лось. И раз­ве­лись. Вто­рая же­на… там бы­ла про­с­то тра­ге­дия… Она ме­ня об­ма­ну­ла: ска­за­ла, что у ме­ня не мо­жет быть де­тей… В тре­ть­ем бра­ке ре­бе­но­чек все-та­ки ро­дил­ся, маль­чик. Те­мой на­зва­ли. Но на тре­тий день он умер… Я уже по­ста­вил на этой те­ме крест: и не на­до, по­жи­ву для се­бя. И тут встре­тил На­та­лью. А она вско­ре и го­во­рит — бе­ре­мен­на. И все!

— Это был пе­ре­во­рот в со­з­на­нии?

— Ко­не­ч­но! Вся ше­лу­ха с ме­ня сле­те­ла. Мне все­гда ва­ж­но бы­ло до­ка­зать, что я глав­нее, что я — это я! При­чем все­ми воз­мо­ж­ны­ми спо­со­ба­ми. Но по­с­лед­ние лет во­сем­на­д­цать уже не мо­гу это­го се­бе по­з­во­лить. По­нял, что я это­му ма­лень­ко­му су­ще­ст­ву очень ну­жен. Те­перь мне на­до се­бя бе­речь, что­бы обе­ре­гать ее. По­м­ню, На­та­лья бы­ла еще в род­до­ме и пе­ре­да­ла мне за­пи­со­ч­ку: де­во­ч­ка хо­ро­шень­кая, гла­з­ки го­лу­бень­кие, толь­ко что-то с уш­ка­ми, но ни­че­го страш­но­го. Ну, я сра­зу все по­нял: ре­бе­нок ро­дил­ся без ушей… Пер­вое, что я сде­лал, ко­г­да при­шел в род­дом и мне ее да­ли на ру­ки — стал об­сле­до­вать уши. А На­та­лья сме­ет­ся: смо­т­ри, ка­кие за­бав­ные уш­ные ра­ко­вин­ки… Я ее то­г­да чуть не убил!

По­том еще не­сколь­ко раз со мной ужас что бы­ло из-за Поль­ки. Ко­г­да груд­ни­ч­ком бы­ла, мы зи­мой вы­ста­в­ля­ли ко­ля­ску на бал­кон, что­бы дев­чон­ка воз­ду­хом ды­ша­ла. Как-то ос­та­ви­ли и спу­с­тя час я при­шел ее про­ве­дать. Смо­т­рю, а губ­ки бе­лые, ко­жа — бе­лая. Я по­ду­мал: все, умер­ла. А На­та­лья взя­ла ее на ру­ки, Поль­ка при­ня­лась зе­вать. А ведь то­г­да со мной чуть ин­фаркт не слу­чил­ся. Еще был ужа­с­ный слу­чай. Я си­дел до­ма. Зво­нок те­ле­фо­на. Слы­шу жен­ский плач и го­лос Поль­ки: «От­пу­с­ти­те! Мы же еще школь­ни­цы, ку­да вы нас ве­зе­те, вы же из го­ро­да ве­зе­те!» И все — об­рыв свя­зи. Поль­ке то­г­да бы­ло все­го пят­на­д­цать. Я в ужа­се стал зво­нить дру­гу, у не­го бы­ли свя­зи с мен­та­ми. Сла­ва бо­гу, че­рез пять ми­нут По­ля пе­ре­зво­ни­ла: «Па­по­ч­ка, все в по­ряд­ке». Ока­за­лось: по­еха­ла к под­ру­ге на день ро­ж­де­ния в ка­фе, а ко­г­да уже ве­че­ром вме­сте вы­шли и ста­ли ло­вить ма­ши­ну, их при­ня­ли за про­сти­ту­ток. И су­те­нер, ку­ри­ро­вав­ший рай­он, учи­нил им раз­бор­ку. Но что со мной то­г­да бы­ло!..

Сей­час Поль­ка уже взро­с­лая. И очень хо­ро­шая. Да­же бо­юсь го­во­рить — у ме­ня нет к ней пре­тен­зий. Она не вруш­ка, не жад­ная, в ме­ру хи­т­рень­кая, по-баб­ски. Ко­г­да ей что-то на­до, я уже за су­т­ки на­чи­наю чув­ст­во­вать ее влюб­лен­ный глаз. Под­хо­дит: «Па­пу­ля, спо­кой­ной но­чи». — «Че­го, до­чень­ка?» — «Ни­че­го!» А по­том: «Па­пуль, я по­ду­ма­ла, мне очень ну­ж­но…» А я уже знаю… Мне ра­до­ст­но, что пер­вый, к ко­му она при­шла и рас­ска­за­ла, что влю­би­лась, — это был я…