В его творческой копилке было больше сотни ролей, но для всей огромной страны он навсегда остался одним-единственным человеком — студентом-очкариком из комедий Леонида Гайдая.
Этот образ, ставший его триумфом, оказался и его проклятием.
Маска Шурика приросла так крепко, что ее уже невозможно было снять.
Она преследовала его повсюду: на улице, в магазине, в театре.
Зрители бесцеремонно хлопали его по плечу, режиссеры боялись давать серьезные роли, а каждая новая работа, не похожая на Шурика, требовала таких душевных и физических затрат, что его сердце в конце концов сдалось.
Есть одна история, которая как нельзя лучше иллюстрирует его характер.
Как-то раз, после творческого вечера в Тольятти, руководство местного автозавода устроило для него небольшой банкет.
В теплой компании кто-то из начальников поинтересовался, нет ли у всенародного любимца каких-либо проблем с машиной. Демьяненко, немного подумав, признался, что в целом все в порядке, вот только лобовое стекло треснуло, неплохо бы заменить.
Присутствующие весело рассмеялись и тут же заявили, что готовы подарить любимому Шурику не просто стекло, а целый новый автомобиль!
Но актер наотрез, почти испуганно, отказался.
Эта почти болезненная скромность была его сутью, и никакая слава не могла ее изменить.
Часто бывает, что экранный образ ярче и интереснее реального человека.
С Демьяненко все было с точностью до наоборот: за маской простоватого недотепы скрывался глубокий, тонко чувствующий и начитанный интеллектуал.
И в этом несоответствии крылась его главная трагедия.
Первые тревожные звоночки со здоровьем прозвенели еще на съемках «Кавказской пленницы».
Он панически боялся высоты и с плохо скрываемой завистью смотрел на бесстрашную Наталью Варлей.
Сцена со спальным мешком над пропастью стала для него настоящим испытанием — тело била неукротимая дрожь.
А когда его понесло по ледяной горной реке, его охватил настоящий ужас.
Во время одного из дублей ассистент не успел его поймать, и течение унесло актера далеко вниз.
После этого стресса и купания в воде, температура которой едва достигала семи градусов, 29-летний парень почувствовал острую боль в груди.
Кто бы мог подумать, что это лишь начало того долгого пути к разрушению, который все вокруг будут называть оглушительным успехом.
Роль, ставшая судьбой
Изначально он с огромной радостью принял предложение Гайдая.
Фильм тогда еще назывался «Несерьезные истории», а главного героя звали вовсе не Шурик, а Владик.
Имя персонажу режиссер позже дал в честь собственного брата, добавив к его характеру и свои черты.
Так и родился этот образ: нелепый интеллигент в очках и вечно коротких брючках.
Оставалось лишь найти того, кто воплотит его на экране.
Гайдай был в отчаянии: он отсмотрел более сорока кандидатов, но все было мимо.
И тут ему показали фотопробы молодого актера из Ленинграда, который, к тому же, был поразительно похож на самого режиссера в юности. Это был Демьяненко.
Важно понимать, что к моменту встречи с Гайдаем Демьяненко был уже состоявшимся и известным драматическим актером.
За его плечами было семнадцать картин!
В своем дебютном фильме «Ветер» он сыграл юного гимназиста, героически погибающего в финале. Потом были серьезные роли следователей, журналистов, ученых.
В его амплуа не было и намека на комедию. И вдруг — предложение от Гайдая.
Их встреча стала судьбоносной. Они поняли друг друга с полуслова, режиссер тут же увидел в нем своего героя.
Пробы были чистой формальностью, ведь Гайдай уже нашел того, кого так долго искал.
Те, кто близко общался с актером, только диву давались, насколько точно Гайдай попал в яблочко.
Казалось, некоторые сцены были просто подсмотрены в реальной жизни Демьяненко.
Помните эпизод под проливным дождем, где Шурик, стоя первым в очереди на автобус, умудряется пропустить вперед всех и остаться на остановке? Думаете, такое бывает только в кино?
Ничего подобного. Александр Сергеевич в жизни вел себя точно так же.
В метро он, стоя у самых дверей, всегда оглядывался и пропускал всех спешащих, заходя в вагон последним.
— Саша, ну ты же был первый! — с легким упреком говорила ему жена.
Но он лишь виновато улыбался, ничего не в силах с собой поделать.
Свое тихое семейное счастье он считал, пожалуй, главной наградой в жизни.
И с горечью признавал, что тернистый путь к нему был во многом предопределен судьбой его отца, на которого он, к своему сожалению, оказался похож.
Его отец, Сергей Петрович, был в родном Свердловске настоящей звездой: режиссер в оперном театре, преподаватель в консерватории, конферансье на гигантских городских праздниках.
Яркий, остроумный, обаятельный — он был для юного Саши безусловным кумиром.
Неудивительно, что, мечтая пойти по его стопам, Александр поступил в тот же самый вуз, который когда-то окончил отец, — в ГИТИС.
Однако в Москве его сердце начало разрываться между учебой и любовью.
Свою первую жену, эффектную красавицу Марину Склярову, он встретил еще в школьном драмкружке.
Чувства вспыхнули с такой силой, что еще неизвестно, как бы сложилась его учеба, если бы Марина не приняла решение переехать к нему в столицу.
В 1959-м они расписались, но жизнь была непростой: ни своего угла, ни заметных ролей в театре.
Промаявшись три года в «Маяковке», Демьяненко ухватился за предложение «Ленфильма», которое сулило не только постоянную работу в штате, но и, что самое главное, собственную квартиру в Ленинграде.
Переезд в город на Неве действительно все изменил.
Наконец-то решился квартирный вопрос, пошли одна за другой роли в кино.
А после приглашения Гайдая на актера обрушилась оглушительная всесоюзная слава.
«Операция „Ы“», вышедшая в 1965 году, побила все рекорды проката, а сам Демьяненко получил звание Заслуженного артиста.
Всего через два года Гайдай позвал его в «Кавказскую пленницу», и история повторилась: ошеломительный успех, переполненные кинотеатры и статус абсолютного лидера проката.
Зрители шестидесятых влюбились в этого нового, совершенно нетипичного героя.
Не покоритель целины, не сталевар, а обычный студент, немного нелепый и трогательный.
Имя Шурик мгновенно стало нарицательным, а Демьяненко превратился в кинозвезду первой величины.
Но у этой славы была и оборотная сторона.
Ему стало физически невозможно спокойно пройти по улице: его узнавали, бесцеремонно тыкали, хлопали по плечу.
Для человека крайне замкнутого и застенчивого, который с трудом сходился с людьми и никогда в жизни ничего для себя не просил, такое панибратство было настоящей пыткой.
К тому же, его супруга активно пользовалась его известностью, что совершенно не нравилось самому Александру.
Вся эта суета вокруг имени «Шурик» его невероятно тяготила.
Поэтому, когда Гайдай объявил, что планирует снимать третью картину о приключениях полюбившегося героя, Демьяненко был в ужасе и наотрез отказался.
Режиссер был в растерянности, даже рассматривал на эту роль Олега Видова, но вовремя понял, что страна такой замены не примет.
Шурик мог быть только один.
Тогда на актера начали давить со всех сторон: уговаривал режиссер, настаивала жена, убеждали друзья. Он сдался.
«Иван Васильевич меняет профессию» стал еще одним шедевром, но для себя Демьяненко твердо решил — с него хватит.
В поисках личного счастья
Его уход из первой семьи в 1975 году стал для всех полной неожиданностью.
Без скандалов, без ссор, он просто собрал небольшой чемодан и, сказав жене, что полюбил другую, ушел.
Но обретенное, казалось бы, счастье обернулось для него тяжелейшей внутренней драмой.
Он с ужасом осознавал, что в точности повторяет путь своего отца.
В профессии отец был для него кумиром, но его уходы из семьи Александр всегда считал предательством, которое так и не смог до конца простить.
И вот теперь выходило, что он совершил точно такой же поступок.
Его отец, Сергей Петрович, был невероятно обаятельным мужчиной, и женщины влюблялись в него постоянно.
После рождения Саши он ушел к другой, где у него появились еще двое детей.
Потом он вернулся в первую семью, где родились еще две дочки. А затем снова ушел к новой любви.
Эта череда уходов и возвращений оставила глубокий след в душе его старшего сына.
И вот теперь Александру самому пришлось пережить весь этот мучительный опыт — оставить одну женщину, чтобы обрести счастье с другой.
Но ему невероятно повезло: он встретил ту самую женщину, которая подарила ему настоящее счастье.
Как позже скажет его друг, актер Олег Белов, первая жена Марина его душила, а вторая, Людочка, сделала все, чтобы он расцвел.
Они познакомились в студии дубляжа, где Людмила Неволина работала ассистентом режиссера.
Их союзу было отмерено 24 года.
Но что поразительно, ровно половину этого срока, целых двенадцать лет, они прожили без штампа в паспорте.
Александр все еще был официально женат, а сама мысль о судебных тяжбах и необходимости объясняться с чужими людьми приводила его в ужас.
Он откладывал этот шаг до последнего, но однажды, увидев, как страдает его любимая, пересилил себя.
А после была скромная свадьба, где он с гордостью представил всем свою Люду как законную жену.
Последние годы
Ему было мучительно тяжело находиться в центре внимания.
Бесконечные творческие вечера, ставшие обязательной программой после гайдаевских комедий, растянулись на десятилетия.
Его везде встречали овациями, но аплодировали не ему.
Это Шурик выходил на сцену, это Шурик улыбался из президиума, это Шурик подписывал открытки.
А сам актер Александр Демьяненко, глубокий и сложный человек, в этот момент чувствовал себя отстраненным наблюдателем.
Возвращаясь домой, он садился у телефона и терпеливо ждал.
Ждал звонка с предложением настоящей, серьезной роли. Чаще всего — напрасно.
Нет, он не сидел совсем без работы.
Но это были крошечные эпизоды: какой-нибудь заезжий журналист или дежурный милиционер.
Режиссеры, которые решались дать ему роль покрупнее, фактически шли против системы и бросали вызов самому Гайдаю, закрепившему за актером комедийное клише.
Смельчаков находилось немного.
Среди них был Ян Фрид, доверивший ему роль в «Летучей мыши», и режиссер Павловский, рискнувший показать совершенно другого Демьяненко в «Зеленом фургоне».
Настоящей отдушиной и местом, где его талант ценили без оглядки на знаменитую внешность, стал дубляж.
Он начал заниматься озвучкой еще после института, и со временем достиг в этом деле невероятных высот.
Его голосом в советском прокате говорили мировые звезды: Омар Шариф, Роберт Де Ниро, Жан-Поль Бельмондо.
Последний, к слову, признавал только русскую озвучку в исполнении Демьяненко.
Не менее виртуозно он работал и с советскими артистами.
Донатас Банионис, например, признавался, что, посмотрев «Мертвый сезон», поймал себя на мысли: Демьяненко озвучил его лучше, чем он сам сыграл свою роль.
К сожалению, даже яркая работа в «Зеленом фургоне» не стала для него прорывом.
Большое кино в стране постепенно сходило на нет, предложений становилось все меньше.
Но одно дело, когда тебя просто не зовут, и совсем другое — когда тебя выгоняют.
В середине 80-х он сотрудничал с петербургским Театром комедии, но со сменой руководства ему вежливо указали на дверь.
Для актера это стало сокрушительным ударом.
Именно после этого друзья и близкие стали замечать, что его здоровье резко ухудшилось: появилась одышка, ему стало тяжело подниматься даже на один пролет по лестнице.
Его верная Людмила видела, как он страдает, и понимала: работа для него — это не деньги, а воздух.
И работа нашлась.
На главную роль в первом российском ситкоме «Клубничка» пробовались звезды первой величины: Тихонов, Куравлев, Кононов.
Но режиссер Юрий Беленький выбрал именно Демьяненко и никогда об этом не жалел.
Он вспоминал, что Демьяненко был единственным, кто всегда приходил на площадку, зная наизусть не только свой текст, но и реплики партнеров.
При сумасшедшем графике — одна серия в день — он умудрялся выучивать огромные объемы текста, видимо, по ночам, и часто выручал коллег, подсказывая им слова.
Два года его жизнь была подчинена изнуряющему ритму съемок «Клубнички».
Он жил в съемной квартире рядом со студией и работал на износ, никогда не жалуясь.
Единственное, о чем он просил, — это маленький личный уголок за декорациями, где можно было бы уединиться.
Именно на этих съемках у него начались серьезные проблемы со зрением — отслоение сетчатки.
Глаз перестал видеть, потребовалась срочная операция.
Первый в жизни наркоз он перенес очень тяжело, врачи едва не потеряли его на операционном столе — сердце практически остановилось.
Когда он пришел в себя, медики умоляли его лечь в кардиологию, но он лишь кивнул и поехал на съемочную площадку.
Две недели, которые ему дали на восстановление, истекли. Его ждала съемочная группа, и он не мог позволить себе подвести людей.
Рассвет 22 августа 1999 года он встретил в больничной палате.
После мучительной бессонной ночи, не желая никого тревожить до последнего, он все же нажал на кнопку вызова.
Его срочно перевели в реанимацию, где врачи больше двух часов сражались за его жизнь.
Но начался отек легкого, и изношенное сердце не выдержало.
Позже один из его друзей рассказывал историю, услышанную от санитара той самой больницы.
Тот вспоминал, как вез тело в морг и все не мог отделаться от мысли, что лицо у мужчины ужасно знакомое. И вдруг его осенило.
Подбежав к врачам, он в сердцах воскликнул, как же они могли допустить такое, ведь это же сам Демьяненко!
На что доктор лишь устало ответил:
— Сделать было уже ничего нельзя — там вместо сердца одни лохмотья остались.
Как-то, узнав о кончине одного известного артиста, Александр задумчиво сказал жене, что это, наверное, хорошо — просто уснуть и не проснуться.
Можно сказать, что судьба исполнила его желание.
Когда начался последний приступ, ему сделали укол, он заснул, и его сердце тихо остановилось.
Нужно сказать, что к концу жизни он немного смягчился по отношению к своему экранному двойнику, словно простив его.
В одном из последних интервью он признался, что хотя ему уже 60, его все равно узнают как Шурика.
И если раньше это его страшно раздражало, то теперь он смотрит на это иначе.
Ведь если люди при виде него улыбаются, вспоминая любимые фильмы, значит, он делает их хоть немного счастливее.