Молодая ясноглазая блондинка пришла на первое занятие по сценарным курсам и села за парту, трогательно, словно школьница, сложив руки. Через несколько секунд в аудиторию войдет он. И все…
Дальше их жизнь полностью изменится и никогда не будет прежней. Оба испугались этого чувства.
Юлия Владимировна Друнина
В 1954 году тридцатилетняя замужняя поэтесса-фронтовичка, выпускница Литинститута, Юлия Друнина поступила на сценарные курсы при Союзе кинематографистов. Здесь она встретила своего преподавателя — пятидесятилетнего кинодраматурга Алексея Каплера, который тоже был несвободен.
Невероятно обаятельный, острослов, всеобщий любимец, снискавший зрительскую любовь, избалованный женщинами (среди которых была и юная дочь Сталина — Светлана Аллилуева, и красавицы-актрисы Татьяна Златогорова, Татьяна Тарновская и Валентина Токарская) Каплер посмотрел на худенькую светловолосую Юлию и потерял дар речи.
Светлана Аллилуева с братом и отцом
«А ведь я, правда, никогда не думал, что могу так мучительно, до дна, любить. Жил дурак дураком…» — позже скажет он о своем чувстве к Юле.
Увы, их страсть была преступной. Встречи, расставания, упреки, обиды, раскаяние, стыд. Возвращения, новые встречи. Мучительное чувство вины перед близкими.
У нее муж — поэт Николай Старшинов и маленькая дочь Лена. У него — жена Валентина Токарская, с которой он познакомился в воркутинской ссылке, получив десятилетний срок за антисоветскую пропаганду по официальной версии, а на самом деле за связь с несовершеннолетней Светланой Аллилуевой.
1942 год, в тылу гитлеровцев. Командир партизанской бригады Герой Советского Союза Н. Васильев (справа), военный корреспондент А. Каплер, комиссар бригады М. Орлов
На Валентине Токарской Каплер женился сразу после возвращения из ссылки в 1953 году. Токарская — женщина, которой он многим обязан. Женщина, которая буквально спасла его в тюрьме своей любовью.
Юлия пыталась сопротивляться с этим «беззаконным чувством», сохраняя верность мужу, но как ей казалось, сдерживаемая, но безнадежная любовь к Каплеру все равно давала огромное счастье, вдохновляла на такие стихи, ставшие своего рода «визитной карточкой» ее творчества:
Не бывает любовь несчастливой
Не бывает… Не бойтесь попасть
В эпицентр сверхмощного взрыва,
Что зовут «безнадежная страсть».
Юлия Владимировна Друнина
Каплер ухаживал красиво: дарил цветы, помогал налаживать отношения с издательствами, с восторгом читал ее новые стихи, ходил на ее выступления. Шесть лет они боролись со своей любовью, пытались сохранить семьи. Пока однажды Юля, решительно взяв ребенка и чемоданчик, не покинула их общую с мужем квартиру.
Друнина и Каплер поженились в 1960 году и не было людей более счастливых. Как однажды подметил восхищавшийся ими Эльдар Рязанов: «Их история — повесть о Ромео и Джульетте советского времени. Немолодых, но прекрасных».
С Алексеем Юлия узнала, что любовь — это не про поцелуи и не вздохи на скамейке. Это когда тебя принимают как есть: с литературными исканиями, с сомнительной репутацией поэтессы, которую «двигают», с ночными кошмарами о фронте и многолетней бессонницей. Что любовь — это когда и в глаза, и за глаза за твою честь и достоинство кидаются сражаться, стоит кому-то снова попытаться кинуть в тебя неосторожное слово.
Алексей Яковлевич Каплер
Друзья посмеивались над влюбленным Каплером: «Был ходоком, а стал под каблуком». Он не реагировал на эти выпады: ему просто было все равно, лишь бы любимая Юля была довольна.
«Алексей Яковлевич сумел окружить ее такой теплотой и заботой, — рассказывала подруга Друниной Виолетта Орлова ,- что Юля ощущала себя счастливой каждый час, каждую минуту…»
О том, что этот брак был удивительным, свидетельствует бывший муж Юлии Николай Старшинов: «Алексей Яковлевич Каплер относился к Юле очень трогательно — заменял ей и мамку, и няньку, и отца. Все заботы по быту брал на себя».
Где бы Друнина не была, Алексей писал ей письма и телеграммы, встречал на вокзалах и в аэропортах с огромными букетами цветов, а она прятала счастливое лицо у него на груди.
К примеру: «Джанкой. Поезд 31, вышедший из Москвы 24 декабря, вагон 13, место 25, пассажиру Друниной. Доброе утро. Каплер».
Или: «Сидел дома, занимался, и вот меня выстрелило срочно бежать на телеграф, сказать, что я тебя люблю, может быть, ты не знаешь или забыла. Один тип».
Алексей Яковлевич любил ее преданно и нежно. Каплер пообещал себе, что отныне в жизни Юли будет все только хорошее.
«Она не знала, где платить за квартиру, как починить машину или вызвать мастера, если в доме что-то ломается. В нашем доме не было культа еды, и Алексей Яковлевич безропотно оставался без своего любимого вкусного и сладкого. Если приходили гости, то он заказывал блюда в Елисеевском гастрономе или ресторане…» — рассказывала дочь Юлии.
В Крыму
Отпуск они проводили вместе в Крыму, в районе Коктебеля. Старались приехать в мае на цветение степных маков и вернуться к бархатному сезону в сентябре-октябре. Перенесший два инфаркта Каплер не переносил жару. Каждый день они совершали многочасовые прогулки по старокрымским тропинкам, плавали в море в любую погоду.
Каплер писал жене: «Прошло еще шесть лет, и я люблю тебя еще сильнее, еще вернее. Давно мы стали с тобой одним человеком (который может даже повздорить с самим собой по глупости, но разделиться, стать снова двумя не может). Ты обрати внимание, как я обнаглел, — раньше писал только о своих чувствах, а теперь расписываюсь за обоих и не боюсь, что ты опровергнешь. Спасибо тебе за все, жизнь моя».
Любовь Юлии проявлялась в стихах:
«Ты — рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете».
Юлия Владимировна Друнина
Как анекдот передавали из уст в уста, как в какую-то из заграничных командировок Юлии Владимировны, когда она уже возвращалась домой, пожилой уже Каплер, не в силах дожидаться любимую в Москве, поехал встречать ее на границу — в Брест. Девятнадцать лет длилась их любовь. Однажды все закончилось.
— Юлия Владимировна, вы человек стойкий и сильный. Позвольте напрямик… — глаза врача глядели устало.
— Да, говорите все как есть!
— Алексею Яковлевичу осталось недолго. Рак. Одна из самых агрессивных и неоперабельных форм.
Перед глазами все завертелось, ноги подкосились. Она присела на кушетку. Надо чтобы по ее лицу Алексей ничего не понял. Пригладив волосы и смахнув слезы, она отправилась в палату, где лежал Каплер. Она будет ухаживать за ним до его последнего вздоха. А он, обессиленный, будет мучиться двумя вопросами: во-первых, надо во что бы то ни стало закончить сборник киноповестей, и во-вторых, как будет без него жить любимая Юленька?
Юлия похоронила его на старокрымском кладбище с видом на ту самую тропинку, по которой они столько раз поднимались на гору вместе.
Журавлиные эскадрильи,
Агармыш, что вплывал во тьму.
Не в Москве тебя хоронили —
В тихом — тихом Старом Крыму.
Я твою выполняла волю…
Громко бился об урну шмель.
Было с кладбища видно поле
И дорога на Коктебель.
Потеряв Алексея, Юлия так и не пришла в себя. Ни один мужчина не выдерживал сравнения с Алексеем Яковлевичем. Если бы она кого-то еще смогла полюбить, то знала: Алексей понял бы и простил ее, как понимал и принимал ее при жизни.
Она прожила без него еще целых двенадцать лет. Хрупкая, красивая женщина, девочкой ушедшая на войну, талантливая поэтесса, у которой в жизни была необыкновенная любовь.
В 1990 году она стала депутатом, много выступала в прессе с публицистическими статьями, призывала сохранить лучшее, что было в уходящей эпохе. О своей работ она говорила так: «Единственное, что меня побудило это сделать, — желание защитить нашу армию, интересы и права участников Великой Отечественной войны и войны в Афганистане». Однако это было ей уже не под силу.
20 ноября 1991 года Юлия Владимировна завела старенький «жигуленок» и отправилась в писательский поселок. На своем письменном столе она оставила папку с готовой рукописью последней книги «Судный час», посвященной Каплеру.
Написала письма: дочке, внучке, зятю, подруге… Всем, кого любила. И милиции: «Прошу никого не винить…»
А потом отправилась в гараж, тщательно закрыла за собой дверь, приняла снотворное, включила двигатель, и добровольно ушла к тому, которого любила больше жизни.
На двери дачи 21 ноября нашли записку, адресованную зятю: «Андрюша, не пугайся. Вызови милицию, и вскройте гараж…»
Похоронили Юлию Друнину рядом с мужем. Она была очень разная. Очень-очень мужественная — и на фронте, куда пошла семнадцатилетней добровольно, а потом вернулась после ранения в шею, едва не стоившего ей жизни, и тогда, когда принимала последнее в своей жизни решение. Бескомпромиссная, наивная, романтичная, трогательная…
«Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл. А я потеряла два своих главных «посоха» ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность творить…»