«Здравствуй и прощай» — фильм, подаривший всесоюзную славу Людмиле Зайцевой. Но эти слова словно висели над её жизнью. Каждая встреча оборачивалась потерей, каждое «здравствуй» — горьким «прощай».
Людмила Зайцева, девочка с кубанского хутора, которую называли «некрасивой» и «бесталанной», прошла через насмешки, предательства и смерть любимых, чтобы стать легендой.
Её история — о том, как боль превращается в силу, а одиночество — в свободу.
Людмила Зайцева
Детство: «С такими ушами — только в бухгалтеры»
Хутор Восточный, Краснодарский край. Ноябрь 1946 года.
Люда Зайцева появилась на свет в семье, где мечты считались непозволительной роскошью. Отец, так и не взглянув на дочь, ушёл к другой женщине. Мать, Ольга Ильинична, с рассвета до заката тянула лямку в колхозе, чтобы прокормить себя и ребёнка.
Девочка росла среди бескрайних кубанских полей, где даже солнце казалось скупым — оно обжигало кожу, но не согревало душу.
Сверстники тыкали пальцами в большие уши, дразнили «лопатами» из-за крупных рук.
«Конопатая, ушастая!» — кричали мальчишки, когда она шла в школу в мужских ботинках из комиссионки. Мать, стиснув зубы, шила ей платья из старых занавесок: «Хоть так сэкономишь».
Но главной болью стали не насмешки. Ольга Ильинична, выбиваясь из сил, твердила:
«С такими ушами тебя на сцену не пустят. Иди в бухгалтеры — это надёжно». Даже отчим, которого Люда звала «Батей», качал головой: «Лицедейство — не женское дело. Вырастешь — поймёшь».
Людмила Зайцева в фильме «Дождь в чужом городе»
Кино на стене сарая
Спасение пришло, откуда не ждали. Местный механик Михаил, друг отчима, каждую субботу устраивал в клубе импровизированные киносеансы. Он вешал простыню на стену сарая, крутил старый проектор, и чёрно-белые кадры оживали под треск киноплёнки.
Люда, притаившись на задней лавке, смотрела на экран, забывая о голоде и насмешках.
— Вот это жизнь! — шептала она, глядя на Марлен Дитрих в «Голубом ангеле». — Я тоже так буду.
Но мечту приходилось прятать. Когда в 5-м классе учительница спросила: «Кем ты станешь?», Людмила, покраснев, пробормотала:
«Бухгалтером». Одноклассники захихикали: «Да она даже соврать не умеет!»
Переезд в Усть-Лабинск: «Ты — чужая»
Когда Люде исполнилось 12, мать вышла замуж повторно. Семья перебралась в Усть-Лабинск — город, где асфальт казался ей роскошью, а запах бензина сводил с ума.
Людмила Зайцева в фильме «Цемент»
Новый дом — комната в бараке с протекающей крышей. Денег на «лодочки» не было, поэтому девочка носила грубые мужские туфли, купленные за гроши на рынке.
— Смотри, Людка-переросток идёт! — кричали девчонки из соседнего подъезда.
Она молчала, закусив губу. По вечерам, пока мать и отчим ссорились из-за денег, Люда стояла у зеркала и репетировала монологи. «Я — королева!» — декламировала она, представляя, что её уши — это изящные завитки причёски, а руки — лебединые крылья.
Мечта о котлете и билете в Москву
В 14 лет она впервые попала в городскую столовую. Запах жареного мяса ударил в нос, слюна наполнила рот. Люда пялилась на тарелки посетителей, пока официантка не прогнала её.
— Вот вырасту — каждый день буду, есть котлеты с подливой, — поклялась она себе.
Но мечта о котлетах меркла перед другой — билетом в Москву. Чтобы скопить на дорогу, Людмила после 8-го класса устроилась уборщицей в школу. Мыла полы, выносила мусор, а в перерывах пряталась в актовом зале — читала Чехова вслух, представляя себя на сцене МХАТа.
Людмила Зайцева в фильме «Ливень»
— Ты с ума сошла? — мать схватилась за голову, узнав о планах дочери. — С такими данными тебя в театральный не возьмут! Лучше выучись на педагога — будешь детей учить.
Но Людмила уже не слышала. В кармане её поношенного пальто лежали 23 рубля — первые заработанные деньги. До Москвы оставалось 1500 километров и три года отказов. Но она была готова.
Москва: Три «прощай» и одно «здравствуй»
Сентябрь 1963 года. Казанский вокзал. Люда Зайцева вышла из поезда, сжимая в руке потрёпанный чемодан. В нём — два платья, тетрадь с выученными монологами и банка маминых солений «на чёрный день». Столица встретила её рёвом машин, запахом асфальта и холодным взглядом прохожих.
В Щукинском училище её остановили на первом же туре. Члены комиссии переглядывались, когда Людмила читала монолог Катерины из «Грозы».
— У вас говор, как у колхозницы! — отрезал седовласый педагог. — И… внешность не для сцены.
Она вышла на улицу, глотая слёзы. В кармане — 5 рублей, последние деньги. На ночлег — вокзал.
Людмила Зайцева в фильме «Ксения, любимая жена Фёдора»
Чтобы выжить, опять устроилась уборщицей, а по вечерам бежала в драмкружок при ДК «Москворечье». Там, в подвале с протекающей крышей, такие же мечтатели ставили Чехова и Шекспира.
— Людка, ты сегодня королева! — кричал режиссёр-энтузиаст Вадим, когда она выходила в роли леди Макбет.
1964 год. ГИТИС. В коридоре — десятки стройных, ухоженных абитуриенток. Людмила, в перешитом пальто и грубых туфлях, чувствовала себя чужой.
— Вы слишком… фактурны для главных ролей, — деликатно сказали ей после прогона. — Но в массовке могли бы…
Она не стала дожидаться конца фразы. Выбежала на улицу, купила булку за 13 копеек и поклялась: «Вернусь. Обязательно».
1965-й. МХАТ. В аудитории пахло духами и превосходством.
— Вы читаете, как трактористка, — засмеялась блондинка из комиссии. — И… ну какая из вас актриса?
Люда молча собрала бумаги. В тот вечер в драмкружке она играла Марию Стюарт так яростно, что Вадим ахнул: «Да тебя надо в психушку сажать за такой талант!»
Людмила Зайцева в фильме «Печки-лавочки»
Рязанский ТЮЗ: школа выживания
После третьего провала судьба подкинула спасательный круг — приглашение во вспомогательный состав Рязанского ТЮЗа. Здесь, среди выцветших декораций, её учили не только сценической речи.
— Ты как дерево — крепко стоишь, но гнешься под ветром, — говорил режиссёр-фронтовик Борис Петрович. — Запомни: на сцене не красота важна, а правда.
Годами Людмила играла статисток — крестьянок, служанок, толпу. Но именно здесь она научилась превращать недостатки в преимущества. Когда на репетиции «Грозы» актриса, игравшая Катерину, сломала ногу, Зайцеву выпустили на замену. Её грубоватый голос и мощная пластика заставили зал замолчать.
1967 год. Щукинское училище. На экзамене она читала монолог Вассы Железновой — неистово, с надрывом, словно выплёскивая годы унижений.
Людмила Зайцева в фильме «Второе дыхание»
«Вы… нестандартны, — сказал педагог, пряча улыбку. — Но в вас есть эта самая «щучья» хватка. Добро пожаловать.»
В общежитии её прозвали «Кубань-матерью» — за соленья, которые мать присылала посылками, и за упрямство. Когда однокурсники смеялись над её произношением, Людмила до рассвета стояла у зеркала, отрабатывая «московское» «а».
Творческий путь: От массовки к всенародной славе
1970 год. Выпускницу Щукинского училища Людмилу Зайцеву не взял ни один столичный театр. «Неформатная», — шептались за спиной. Но актриса не сдалась: снимала комнату в коммуналке на окраине Москвы, брала подработки в массовках.
Прорыв: «А зори здесь тихие»
1972 год. На «Мосфильме» Станислав Ростоцкий искал актрису на роль сержанта Кирьяновой — женщины с «крестьянской статью и солдатской выправкой». Людмила пришла на пробы в старой кофте и юбке, сшитой матерью.
— Вы — как живая Катерина из повести, — бросил режиссёр, едва она закончила монолог. — Только не плачьте так. На войне слёзы замерзают.
Людмила Зайцева в фильме «… А зори здесь тихие». Фото Яндекс картинки
Съёмки под Петрозаводском стали испытанием: мороз, болота, ночёвки в промёрзших вагончиках. Но именно здесь Зайцева поняла, что её «неидеальная» внешность — преимущество.
«Вы не играете — вы проживаете», — сказал Ростоцкий после первого дубля.
Госпремия и «Праздники детства»
1981 год. Картина «Праздники детства» по мотивам прозы Шукшина. Людмила Зайцева в роли Марфы — женщины, пережившей войну и предательство. Режиссёр долго не утверждал её:
— Вы слишком… монументальны для этой роли.
— А вы дайте мне попробовать, — настаивала актриса.
На съёмках в алтайской деревне она отказалась от дублёра: сама носила вёдра с водой, рубила дрова.
За эту роль Зайцева получила Государственную премию СССР.
«Маленькая Вера»: скандал и признание
1988 год. Фильм Василия Пичула «Маленькая Вера» взорвал советский кинематограф. Людмила Зайцева в роли матери Веры — уставшей женщины, пытающейся удержать семью.
Людмила Зайцева в фильме «Маленькая Вера»
— Вы играете ханжу! — кричали ей на улице.
— Нет, — отвечала актриса. — Я играю любовь. Ту, что иногда душит.
Картину ругали за «пошлость», но Зайцева считала её своей лучшей работой: «Там не было ни одного фальшивого жеста. Только правда — горькая, как полынь».
Съёмки с Ефремовым: Храп, пиво и несостоявшийся роман
На пробы фильма «Здравствуй и прощай» Людмила Зайцева пришла в клетчатой юбке и поношенной кофте. Увидев очередь из претенденток, замерла: «Ну куда я со своими ушами?»
Но режиссёр Виталий Мельников выбрал именно её. Партнёром стал Олег Ефремов — звезда советского кино.
С первых минут он покорил Зайцеву простотой: «Будто мы знакомы сто лет», — вспоминала актриса. Но съёмки в ростовской станице оказались испытанием.
Жара выматывала, а по ночам Ефремов храпел так, что стены дрожали. «Олег Николаевич, да вы целый оркестр!» — ворчала Людмила, затыкая уши подушкой.
Людмила Зайцева и Олег Ефремов в фильме «Здравствуй и прощай»
Ефремов, тоскуя по возлюбленной, изливал душу партнёрше. Иногда он выпивал перед съёмками, и Зайцева ставила ультиматум:
«Если завтра с утра пиво — работать не буду!» Но смягчала его шуткой: «Закончим — тогда ужинаем в ресторане».
На экране пара выглядела идеальной, и зрители тут же «поженили» их. Но романа не случилось: после съёмок пути разошлись.
Личная жизнь: Три любви, три боли и одна вечность
Сергей Милованов: «Любить нельзя, страдать»
Их роман начался на втором курсе Щукинского. Сергей — московский красавец с ангельской улыбкой и дьявольским нравом — пленил Людмилу с первого взгляда.
«Он читал Есенина так, будто стихи писал для меня», — вспоминала актриса. Лето 1967-го они провели в Ялте: ночевали в палатках, пели под гитару и клялись в вечной любви. Но осенью всё изменилось.
Сергей Милованов
— Сережа, кто эта девушка? — спросила Людмила, застав его в общежитии с однокурсницей.
— Просто друг, — отмахнулся он.
Она молчала. Прощала вечера «с репетициями», пятна от помады на воротнике, запах алкоголя. «Он гениален! Его не понимают!» — убеждала себя Зайцева.
Разрыв случился лишь после слов педагога: «Люда, ты разрушаешь себя. Он — не твоя судьба».
Владимир Фёдоров: «Брак без обещаний»
С инженером Владимиром они познакомились на вечеринке «физиков и лириков» в 1976-м. Он цитировал Тарковского, она смеялась над его шутками про квантовую механику. Через полгода Фёдоров предложил: «Давай жить вместе. Без колец и свадеб».
Их квартира в Чертаново стала островком спокойствия.
Но когда актриса заговорила о детях, он замолчал. «Не готов», — бросил через месяц. А через восемь лет признался: «У меня другая. Она ждёт ребёнка».
Людмила ушла. Ты научил меня не верить в сказки», — написала ему в прощальной записке.
Геннадий Воронин: «30 лет и вечность»
Он вошёл в её жизнь в 1981-м на съёмках «Праздников детства» — высокий, угловатый, с глазами, в которых читалась тоска детдомовца. На Алтае, где снимали сцену свадьбы, Геннадий внезапно опустился на колено:
Людмила Зайцева и Геннадий Воронин
— Людка, давай поженимся по-настоящему?
— Ты с ума сошёл? Мы друг друга месяц знаем!
— А я тебя всю жизнь ждал, — ответил он и швырнул букет полевых цветов в грязь.
Свадьбу гуляли там же, на Алтае, во дворе дома, в котором жили на время съемок: гармонист, блины, самогон и частушки до утра. «Гена был как ребёнок — радовался каждому дню», — говорила Людмила.
Дочь Василиса: «Не сын, но счастье»
В 1982-м, когда врачи сказали: «Будет девочка», Геннадий не расстроился, хоть и хотел мальчика:
— Василиса — тоже Шукшин!
Василиса росла за кулисами театров и съёмочных площадок. Когда мать уезжала на месяцы, Гена становился «папой-артистом»:
— Сегодня мы ставим «Репку»! Ты — мышка, я — дед!
Людмила Зайцева с мужем Геннадием и дочкой Василисой. Фото Яндекс картинки
1990-е: «Мы выжили, потому что любили»
Кино рухнуло. Геннадий, окончивший режиссёрские курсы, метался между съёмками рекламы и работой на телевидении.
— Эх, Людок, мог бы я «Утомлённых солнцем» снять… — вздыхал он, разливая дешёвый портвейн.
— Перестань! — хлопала его по руке Зайцева. — Вот Василиса стихи учит — давай послушаем!
Они продали дачу, чтобы оплатить учёбу дочери во ВГИКе. Геннадий тайком сдавал кровь за деньги. «Главное — ты со мной», — говорил он жене, когда та находила справки из больницы.
Прощание: «Сердце остановилось, любовь — нет»
Инфаркт настиг его в 2008-м. Потом — инсульт, полпаралича. Людмила, отменив все съёмки, дежурила у постели.
23 августа 2011 года его не стало. На похоронах Зайцева положила в гроб алтайский камешек — тот самый, с места их свадьбы.
«Прощай. Мы ещё встретимся», — прошептала она.
После смерти Геннадия Людмила закрылась от мира. Но её спасла дочь Василиса, подарившая трёх внуков.
Людмила Зайцева с дочкой Василисой
Сегодня актриса отказывается от ролей в «пластиковом» кино: «Я научилась говорить „прощай“ вовремя. А моё „здравствуй“ — это семья».
Эпилог
Людмила Зайцева — не просто актриса. Она — символ упрямства. Девочка, которую дразнили «ушастой», доказала: талант не меряется сантиметрами.
Её история — не о жертве, а о победительнице. Как она сама говорит: «Жизнь — как сцена. Иногда надо крикнуть „Прощай!“, чтобы услышать в ответ „Здравствуй“».