«Валеру предали все, кроме Дербенева». Триумф, дно и поздняя любовь Валерия Ободзинского

24 января «советскому Карузо» Валерию Ободзинскому могло бы исполниться 82. О том, как кумир миллионов, бросив сцену, оказался на самом дне и о его триумфальном возвращении, — автору этих строк рассказала его последняя любовь и муза Анна Есенина.

В апреле исполнится 27 лет, как не стало Валерия Ободзинского. Но до сих пор на отечественной эстраде так и не видно певца такого калибра, обаяния, харизмы, неповторимого тембра и такой лихо закрученной биографии. По свидетельству музыкантов ансамбля «Верные друзья», которые выступали вместе с ним в концертах, Ободзинский пел так, что «у людей «мурашки» бегали по спине». Как следствие, — забитые до отказа стадионы, толпы поклонниц, миллионные тиражи пластинок, гонорары и слава, о которой большинству корифеев советской и тем более нынешней эстрады приходилось и приходится только мечтать.

Когда в середине 1980-х Ободзинский исчез из эфиров, разговоры ходили самые мрачные: мол, спился и умер, угодил за решетку и т.п. Почти десять лет полного забвения. А потом… В 1994 году он вышел на сцену концертного зала «Россия» и спел. Спел феноменально. На вопросы, где он пропадал и как вернулся , Ободзинский ответил в своем последнем интервью (оно было записано незадолго до его смерти в апреле 1997-го): «На свете есть только один человек, которому я хочу сказать спасибо за свое возвращение! Зовут его – Анна Есенина. Моя жена, друг и соратник».

В. Ободзинский и Анна Есенина, 1990-е годы. Фото из открытых источников

В. Ободзинский и Анна Есенина, 1990-е годы. Фото из открытых источников

Публикуемое ниже интервью мы записывали в той самой скромной «однушке», в которой Валерий Владимирович прожил последние шесть лет своей бурной жизни и где, как он утверждал, был по-настоящему счастлив.

ШПАНА ОДЕССКАЯ

— Анна Альбертовна, в одной книжке я прочитал, что карьера Ободзинского началась на одесском пляже. Будто бы он пел, а в это время его блатные кореша преспокойно «чистили» карманы отдыхающих. Буйная фантазия автора?

— Вовсе нет. Он мне это сам рассказывал. И вообще, по воспоминаниям Валеры, в Одессе у него жизнь тяжелая была. Приходилось выживать, и для этого многие средства были хороши. Он сам называл себя «шпана одесская»…

Валера в юности. Фото из открытых источников

Валера в юности. Фото из открытых источников

— Выходит, мог пойти по «кривой» дорожке?

— А вот это – исключено. Он сызмальства тянулся к музыке, и ничто его с этого пути сманить не могло. Валера начинал петь в Черноморском пароходстве. Они с ребятами создали небольшой эстрадный коллективчик и их взяли на теплоход «Адмирал Нахимов» — развлекать пассажиров. Там его услышал один из «вербовщиков», которые колесили по стране в поисках юных талантов, пригласил в Томскую филармонию. Валера начал по Сибири гастролировать, да так успешно, что в 1966 году получил сразу два приглашения из Москвы – от Эдди Рознера и Олега Лундстрема. Валера выбрал оркестр Лундстрема. Позже создал свой аккомпанирующий состав, который назывался ВИА «Верные друзья». С ними он проработал до 1979 года. Кстати, примерно в это время мы с ним и познакомились.

— Расскажите, как это было?

Я узнала о певце по фамилии Ободзинский в восьмом классе, когда случайно в книжном магазине услышала пластинку с его «Восточной песней» и купила ее – она хранится у меня до сих пор. Но скажу вам честно: для меня эта покупка была нонсенсом. Я с детства любила Лолиту Торрес, Марио Ланца, Вадима Козина, Петра Лещенко, советская эстрада мне была неинтересна.

А несколько лет спустя, подруга пригласила меня на концерт Ободзинского в Театр эстрады. Говорю: «Ты в своем уме? Чтобы я пошла на какого-то советского певца?!» Но пошла. Потом пошла на следующий концерт. И с тех пор я ходила на все его концерты в Москве до 1984 года.

— Неужели на все?

— Даже на «сборные», где он участвовал. После каждого выступления я подходила к сцене, дарила ему розы и уходила восвояси. Клянусь: знакомиться в мои планы не входило. Я просто кайфовала от его пения. А сумасшедших там и без меня хватало.

На юбилее О. Лундстрема. Февраль 1973 г. На фото О. Лундстрем, А. Пугачёва, В. Ободзинский. Фото из открытых источников

На юбилее О. Лундстрема. Февраль 1973 г. На фото О. Лундстрем, А. Пугачёва, В. Ободзинский. Фото из открытых источников

Фото из открытых источников

Фото из открытых источников

— Вы хотите сказать, что таких как Ободзинский у нас тогда не было?

— Не было, нет и, может, не будет. Валера же пел «открытым звуком» — в консерватории этому не учат. Позже я узнала, что, оказывается, он даже нотной грамоты не знал, нигде музыке не учился – пел по наитию. Слух у него был феноменальный.

В 1977-м Ободзинский выступал в Центральном Дворце культуры железнодорожников. Чтобы попасть, люди занимали очередь за десять дней. А мне-то нужно было только в партер – я же с цветами. Дай, думаю, попрошу у Валериного администратора контрамарку. И Павел Александрович Шахнарович привел меня прямо к Ободзинскому.

— Шахнарович вас знал?

— А как же? В лицо меня знали все сотрудники Театра эстрады, дирекции театральных касс, уж не говоря о Валериных музыкантах. Они были в недоумении: ходит на все концерты, подарит цветы и — ходу. «Ненормальная какая-то!» Вот так мы и познакомились с Валерой, обменялись телефонами. Когда ему было скучно одному, он звонил, я приезжала. И мы просто разговаривали. Потом я брала какую-нибудь книжку и читала, а он в соседней комнате спать ложился. Вот такие у нас были отношения.

— Если не ошибаюсь, Валерий Владимирович «исчез» году в…

— В 1983 году Валера дал свой последний «сольник» в Москве, в 1984 – поучаствовал в «сборном» концерте. И «пропал». А как раз в это время у меня самой забурлила личная жизнь, я по большой любви вышла замуж и несколько лет посвятила семье. Потом Алла Баянова ко мне приехала, чуть позже я стала работать с Борисом Рубашкиным…

Словом, в тот период мне было абсолютно не до Ободзинского. А через несколько лет меня замучила ностальгия – я кинулась его искать. Узнала, что Валеру выгнали из дома. Но где он? По радио не поет, концертов не дает. Шахнарович и тот не знал, где искать Валеру. Долго рассказывать, как, но я его нашла. Позвонила, сказала, что хочу его видеть. «Приезжай!» Взяла бутылку водки, шампанское и поехала. Это был июнь 1991-го года.

В. Ободзинский на своем "последнем" московском концерте, 1984 год. Фото из открытых источников

В. Ободзинский на своем «последнем» московском концерте, 1984 год. Фото из открытых источников

СТОРОЖ ГАЛСТУЧНОЙ ФАБРИКИ

— Стоп-стоп-стоп! «Королева русского романса» Алла Баянова, «легенда шансона» Борис Рубашкин… Здесь поподробнее.

— Алла страшно бедствовала у себя в Румынии. Жила в коммуналке, никому не нужная. И мечтала переехать в Советский Союз. Но без прописки ей не давали советское гражданство. Мы нашли ей жениха с квартирой. Но у Аллы Николаевны с ним что-то не заладилось. Тогда я прописала ее у себя как свою «тетю». И она два с половиной года жила здесь, в этой квартире. И весь ее табор цыганский здесь спал…

А в 1989-ом в Россию приехал Борис Рубашкин, мой кумир. На банкете в ресторане «Арагви» мы познакомились. И я уехала с ним на концерты в Братск. Это был период, когда он снимался здесь в кино, ставил «Тоску» на сцене Омского музыкального театра.

— Вот так просто взяли и «уехали»? Кем?

Да кем? «Адъютант его превосходительства»! И костюмер, и шеф-повар, и прачка, и распорядитель финансов. Мы с Борисом Семеновичем очень подружились. Помню, когда я поставила Рубашкину магнитофонную запись песен Валеры, он послушал и спросил удивленно: «А откуда у вас может быть такой певец?» Он даже не поверил, что в Советском Союзе кто-то может так петь.

Кстати, если бы не он, может, мы с Валерой вообще не выкарабкались бы. Рубашкин умышленно платил мне слишком много, прекрасно зная, что надо было Валеру поднимать. Я ведь тогда одна работала. Выкручивалась, как могла, и никто мне не помогал. Бывало, что и жрать было нечего — давайте называть вещи своими именами! Ободзинский первый раз на сцену вышел осенью 1994 года, а до этого он не пел ничего. И ситуация была пиковая: бомж бомжом при живой бывшей жене и детях, живущих в его квартире, работать не может, не нужен никому – даже собственным дочерям. И это Валерий Ободзинский – кумир миллионов!

— Его действительно выгнали из родного дома?

— Валера мне сам рассказывал, что в 1987 году приехал из Магадана с гастролей, позвонил домой, а ему сказали: «Тебе, Валера, негде спать». То есть, по сути, жена его не пустила домой.В результате он поселился у одной из своих поклонниц, у Светы, где собственно я его и нашла.

Фото из открытых источников

Фото из открытых источников

Фото из открытых источников

Фото из открытых источников

— Валерий Владимирович сильно изменился?

Да почти не узнать! В начале восьмидесятых он был совсем худенький, с шикарной белозубой улыбкой, от которой многие теряли голову. А тут располневший, погрузневший, без нескольких зубов… Мы посидели, поговорили. Оказалось, что Валера работал в отделе охраны Бауманского района. Как написано у него в трудовой книжке – «контролером КПП». Сторожил склад стройматериалов на берегу Яузы и галстучную фабрику. Там у него была бытовка, в ней он и жил. Вечером соберутся «братаны», выпьют, они разойдутся, он – спать. Так и гужевались каждый день — гульба, дым коромыслом… Есть магнитофонная запись, где он сам об этом рассказывает.

Периодически он мне звонил: «Деточка, выручай!» Я брала водку, закуску, — и снова на склад! Так я стала ездить к нему регулярно. Однажды он говорит: «Ты всем помогаешь, а мне помочь не хочешь. Можно я пока у тебя поживу?» А я, если честно, вообще не горела желанием, чтобы он ко мне переезжал. И причина одна – я не хотела менять свою красивую комфортную жизнь. Грубо говоря, не хотела жертвовать собой — молодой и красивой — ради Ободзинского. И это — чистая правда! А потом задумалась: какая же я сволочь. Я же знала, что он нуждается во мне. Так стало стыдно за себя – аж до слез, клянусь. И он переехал ко мне жить.

— Извиняюсь, в каком качестве?

Я же говорю: у нас с ним еще давным-давно сложились теплые отношения. Видимо, он видел, что я к нему отношусь очень хорошо, искренне. Между мужчиной и женщиной не всегда же обязательно должна быть постель, правда? Для него я была как дружок, чувствовалось, что он мне доверял. А уж когда стали вместе жить… тут и вспыхнули чувства. Но они же не на пустом месте вспыхнули.

— А как же Светлана?

— Света (мы дружим с ней до сих пор) ему очень помогла. Он жил в ее семье, с ним делили, как говорится, последнюю корку хлеба. Он ее очень уважал, но говорил, что чувств не было. А когда я приехала, он сразу вдохновился… (Смеется.) Честно! К тому же я в тот момент была и внешне очень хороша.

Вспомнила интересный случай. В 1979 году я улетела по делам в Минск. Звоню оттуда подруге, которая тогда у меня жила, та ошарашивает: «Звонил администратор Ободзинского, так матерился…» «Что случилось-то?» «Говорит, у Ободзинского завтра концерт, а тебя нет!» Я собираю манатки, и первым рейсом – в Москву. Помню, Валера проходит мимо меня и сквозь зубы роняет фразу: «Ну и где же ты была?»

В. Ободзинский, 1970-е годы. Фото из открытых источников

В. Ободзинский, 1970-е годы. Фото из открытых источников

— Вернуть Ободзинского на сцену была ваша инициатива?

Естественно, мне хотелось, чтобы Валера снова начал петь. Я, наивная душа, верила: когда появится Валерий Ободзинский, все обрадуются, что он жив-здоров, захотят ему помочь…

Принялась звонить знакомым, во всякие москонцерты-росконцерты, благо связи у меня были прекрасные. Но не тут-то было! Единственный человек, который сам позвонил и протянул руку помощи, это Леонид Дербенев. Леонид Петрович мне сказал: «Приезжай. Я дам тебе песни – лишь бы только Валера пел». Это были времена, когда тексты песен уже стоили бешеных денег, а он говорит: бери, чего хочешь. И все абсолютно бескорыстно, бесплатно. А больше никто про Ободзинского не вспомнил.

— Может, ему самому нужно было проявить инициативу – обратиться к старым знакомым.

А у него и в отношении Дербенева не было инициативы. Но Леонида Петровича это мало занимало. Он меня тряс как «липку», а я Валеру трясла. Дербенев познакомил нас с Геной Снустиковым. Его благотворительный фонд «Аленький цветочек» тогда помогал Филиппу Киркорову, Маше Распутиной, Любе Успенской. Геннадий дал денег, чтобы Валера записал цикл песен Вертинского, нашел для этого проекта прекрасного композитора и аранжировщика Дмитрия ГалицкогоМы с Димой настолько сдружились, что после Вертинского Валера записал еще диск его собственных песен. Галицкий стал практически членом нашей семьи.

— А говорили, что Ободзинский был настолько закрытый человек, что никого из мира искусства к себе на пушечный выстрел не подпускал…

— И это правда. Он во всех интервью говорил: «Я в дружбу не верю!» Галицкий – редчайший случай. С другими надо было «крутить-вертеть», «делать» из себя Артиста, а с Димой он чувствовал себя в своей тарелке. Периодически же появлялись люди, которые напрямую хотели организовать его концерты. Он всем дал от ворот поворот – они пулей вылетали отсюда.

— Почему он отказывался от концертов?

— Ему богатый жизненный опыт подсказывал, как поступать. Помню, первое время, когда он «появился из небытия», сюда зачастили некоторые музыканты в надежде, что сейчас они начнут играть, он запоет, и деньги польются рекой. Даже несколько раз забирали его, куда-то увозили. Как у Высоцкого, «играй, паскуда, пой, пока не удавили». А когда увидели, что он петь не будет, то тут же интерес как ветром сдуло. Он таких чувствовал за версту.

А. Есенина, В. Ободзинский и Л. Дербенев, 1990-е годы. Фото из открытых источников

А. Есенина, В. Ободзинский и Л. Дербенев, 1990-е годы. Фото из открытых источников

ЖИЗНЬ НА «КОЛЕСАХ»

— Прошло много лет, но, тем не менее, многих по-прежнему интересует: как же так получилось, что Ободзинский оказался на «свалке истории»? Например, так называемые друзья-коллеги в один голос вспоминают, что он стал неадекватен, срывал концерты, «не просыхал», отлеживался по психушкам. Смысл один: с ним невозможно было не только работать, но и общаться.

За последние годы я столько прочитала о том, как он «пьяный падал в оркестровую яму», «трясся в похмельной лихорадке и был не в состоянии выйти на сцену», «не попадал в ноты» и так далее. И вот что я вам хочу сказать по этому поводу.