19 августа актёру Владимиру Конкину исполняется 72 года
В. Конкин
Несколько лет назад актёр перенёс сложнейшую операцию — сегодня он живёт с двумя искусственными клапанами в сердце. Но работает в прежнем ритме. Записал на диски множество сказок для детей. Опубликовал семь книг, дал десятки интервью – ведь Владимир Конкин не только самобытный писатель и эрудит, но и блестящий рассказчик.
…Недавно мы встретились с Владимиром Алексеевичем в фойе Дома кино. Он подписал мне на память свою новую книгу «К отцу. Пастораль соцреализма». На вопрос, как относится к мнению, что после «Места встречи» он не выстрелил ни одной ролью, рассмеялся: «Во-первых, я еще жив и надеюсь пожить подольше. А значит, как у Чехова, — «ружье» может выстрелить в любой момент!»
В. Конкин
Предлагаю большое откровенное интервью Владимира Конкина 2011 года, записанное накануне его 60-летнего юбилея. Фотографии из личного архива актера.
РОДИЛСЯ БЛАГОДАРЯ БРАТУ
— Владимир Алексеевич, готовясь к интервью, я прочел о вас и «вокруг вас» столько ерунды и грязи, что предлагаю построить наш разговор так: вопрос – честный ответ.
— Давайте попробуем. У меня от моих зрителей секретов нет. Хотите, я расскажу вам случай как я совершенно случайно и поневоле стал «рассказчиком»? По-моему, это очень забавная история…
— И как?
— (Смеется.) С перепугу! В Саратове у меня было обычное послевоенное детство.
Маменька моя Любовь Петровна была певуньей и хохотуньей, увлекалась оперой. Папа, Алексей Александрович, несмотря на солидную должность (он был ревизором приволжской железной дороги) всю жизнь занимался в художественной самодеятельности, играл на всех музыкальных инструментах. Теперь я понимаю: всем благодарен только им. Они очень многое сделали для того, чтобы «накачать» не мое тело, а голову.
Родители — Любовь Петровна и Алексей Александрович Конкины
При этом (это необходимо отметить) я был поздним ребенком. Папе исполнилось 42 года, когда я родился, а маме — 40. Связано это с нашей семейной трагедией. Дело в том, что у меня был старший брат — Славочка. Во время войны он заболел полиомиелитом и с детства был прикован к постели как Николай Островский. У него отнялись руки, ноги… Тем не менее, он сдавал экзамены – учителя были в восторге от его знаний. Но врачи честно сказали родителям: «Любовь Петровна, Алексей Александрович, он уйдет из жизни». И посоветовали им подумать о втором ребенке… Через два года после моего рождения Славочка умер — ему было всего 17 лет. Всю жизнь мне не хватало старшего брата…
— То есть вы появились на свет в каком-то смысле случайно – по совету врачей?
— Именно так! Но подкралась другая беда: очень скоро настала и моя очередь умирать. В пять лет я заболел скарлатиной, которая дала осложнение — порок сердца. И вот тут моих родителей охватил просто ужас: «Как? Еще одно дитя потерять?!» По совету бабушки после трех месяцев, проведенных в больнице, меня крестили. После этого родители естественно оберегали меня как могли. Потому что для них еще потерять и меня стало бы просто жизненной катастрофой.
«КТО КОНКИНА ТРОНЕТ, — БАШКУ ОТВЕРЧУ!»
Так вот, несмотря на «хлипкую» конституцию, в детстве родители дали хорошее воспитание. У меня было освобождение в школе от труда и физкультуры из-за порока сердца и все свободное время они водили меня по театрам да музеям. Я очень много читал… И впоследствии это перевернуло всю мою жизнь.
-?!
— Двор у нас был очень шпанистый. Мало у кого из моих сверстников были живы или не «сидели» отцы. Естественно все они были сбиты в стаю – курили махорку, бегали старшим за водкой, обрывали цветы на привокзальной площади. Словом, компания ещё та. И я знал, что я их раздражал как никто. Поэтому обычно меня до школы всегда провожала мама и встречала тоже. Никогда не забуду: четвёртый класс, весна, я иду из школы, а мама меня в этот день не встретила. И я пошёл домой один… А у нашего подъезда – эта «банда». Представляете, какой был я для них «лакомый кусок» — один, без защиты, идёт их «любимое блюдо», до которого у них долго не дотягивались руки. У меня все внутри задрожало от ужаса, волосики дыбиком встали. Моя фуражечка с форменным гербиком сползла на ушко. Вот тогда я впервые испытал ощущение, что это фатум — сейчас меня просто физически не будет. Но Господь спас.
Не знаю, что вдруг на меня нашло, но я ни с того, ни с сего начал им рассказывать историю про Муму. Глазёнки, наверное, у меня были выпучены, слёзки текли рекой. Я рассказывал, как несчастная собачка попала в неприязнь к барыне старой. И как глухонемому дворнику, который обожал эту Муму, пришлось собачку топить… Вы представить себе не можете, что с ними стало! Они просто обалдели от моих слёз и рассказа. И у главного шкета, которого боялись все, вдруг вырвалось: «Кто Конкина тронет, — башку отверчу!» И с тех пор никто во дворе меня даже пальцем не тронул.
Я до сих пор считаю, что это мой первый осознанный самостоятельный от родителей поступок, которым очень горжусь.
Пятилетний Володя Конкин с отцом. 1956 год
ПЕРВАЯ РОЛЬ – ИВАН-ДУРАК
— Чем вы в те годы увлекались? Были любимые занятия?
— Я с пяти лет увлекался книгочейством, и с тех пор меня это заболевание не отпускает. Обожал писать сочинения. Еще папа меня приучил к дневникам и к эпистоле – я писал письма из всех своих санаториев, благодаря которым я в общем-то с вами сейчас и разговариваю.
Честно вам скажу, даже в детстве я был очень разносторонний мальчик — в принципе, я многое чего умел делать. Делал какие-то немыслимые санки со светящимися фонариками… Да много чего, что потом перенимала у меня детвора. Почему я все это вспоминаю? Потому что действительно очень хорошая милая старая добрая фраза, сказанная одним из наших пиитов: все мы родом из детства.
— После школы вы собирались поступать на истфак. Почему передумали?
— Да все же это дело случая. Я мог поступать на истфак без экзаменов. Но я на «свою беду» в 10 классе совершенно случайно захотел попасть в детскую студию Натальи Иосифовны Сухостав, знаменитого театрального педагога, которая меня и брать-то не хотела по причине возраста. Сказала: «Поздно ты пришел, Володя, очень!» Но взяла. Там я вдруг почувствовал, что имею успех у школьниц, и это мне понравилось.
А потом случилось еще одно «чудо»: меня взяли сразу на главную роль Ивана-Дурака, потому что у главного актера вдруг резко подскочила температура и срочно потребовалась замена. Повезло, но это был мой шанс! Сразу после премьеры спектакля я побежал в буфет за пирожком и вдруг услышал, как один из мальчишек в гардеробе восторженно провожает меня взглядом и говорит: «Пап, вон Иван-дурак пошел». Тогда я понял, что я уже популярен. (Смеется). Из таких пустяков рождается судьба. Поэтому и решил поступать в Саратовское театральное училище.
Владимир Конкин сыновьями-близнецами Ярославом и Святославом. 1974 год
В. Конкин. Начало 1970-х
«НА РОЛЬ ПАВКИ КОРЧАГИНА МЕНЯ ВЫБРАЛА… ЛОШАДЬ»
— Вчерашним студентом вас пригласили на маленький эпизод в картину «Как закалялась сталь», а сыграли вы главного героя – Павку Корчагина. Как так произошло?
— Я прилетел в съемочную группу в Киев. В одной руке у меня телеграммка, что у меня мальчишки-близнецы родились в Саратове, в другой – вызов на эти пробы, на крохотный эпизод с двумя съемочными днями. Скажу вам больше: у меня не было даже уверенности, что этот фильм будет сниматься – ведь две экранизации «Как закалялась сталь» к тому времени уже были сняты. Нужна ли третья? Одно время я даже подумал, что меня разыгрывают…
Но я, три дня как дипломированный молодой артист, к тому же в новом костюме, который по этому случаю пошила мне мама, прилетел. И видимо там режиссер картины Николай Павлович Мащенко (или кто-то из его помощников) обратили внимание, что «у этого мальчика далеко не крестьянская внешность». Мащенко посмотрел на меня и говорит: «Володя, я тебя как артиста не знаю. Почитай мне что-нибудь!» Терять мне было нечего – я ему читаю Маяковского. Мащенко понравилось – он сразу переводит меня на роль Цветаева. А это уже, извините, главная роль — антипод Корчагина.
— Насколько я знаю, Корчагина должен был играть Николай Бурляев.
— Состав планировался такой: Корчагин – Коля Бурляев, Тоня Туманова – Наташа Бондарчук, ваш покорный слуга – Цветаев, Рита Устинович — Наташа Сайко, которая впоследствии сыграла Тоню Туманову. И в бой!
На первых же съемках – конная атака. Проб же не было никаких. В седло – и вперед! А скакать на коне я не мог. Меня учили, чуть-чуть поднатаскали… И надо сказать, что моя лошадка сразу меня полюбила, потому, что фамилия Конкин… сами понимаете. Я ее кормил, рассказывал всю свою маленькую судьбу, что я влюблен в супругу свою
Аллочку, что недавно у нас родились двое мальчиков, сахаром подкармливал. Уговаривал, что я лишусь карьеры, если как надо не проскачу. Голубчик, говорил коню, выручай!
И случилось следующее. Мащенко сам об этом в своей книге рассказывает. Мол, после команды «Мотор!» Корчагин-Бурляев в конной атаке поскакал в одну сторону, а все остальные — за мной. Во всяком случае такая романтичная версия о том, как Конкин стал Корчагиным принадлежит режиссеру. Я думаю, что в этом есть некая гипербола все-таки. Ну перепутали люди! Но Николай Павлович это выдал как то, что будто бы само «войско» почувствовало (!) героя настоящего.
— А как было на самом деле? Ваша версия.
— Думаю, на самом деле не все было так просто. Ведь большая часть материала уже была отснята. К тому же, если честно, ничего тогда во мне и корчагинского-то, геройского не было. Поэтому я не буду вдаваться в нюансы — это некорректно, неделикатно — я не критик. Тем более, что и Коля Бурляев – прекрасный актер, да и я на чужих костях свое счастье никогда строил…
Просто Мащенко решилпроменять героя. Рискнул, попробовал меня и добился того, что ему было нужно. А ему нужна была чистота взгляда… Действительно жизни я не знал. Да и сейчас не знаю, но… Вы же видите, какие у меня до сих пор чистые хорошие глаза? (Смеется.)
В роли Павки Корчагина. «Как закалялась сталь»,1973 год
ПАДАЛ В ОБМОРОК ОТ ИСТОЩЕНИЯ
— А если бы фильм (как мы помним, идеологический, снимавшийся по заказу ЦК) не получился, провалился?
— Тогда я бы сильно подвел режиссера и «убил» бы себя навсегда! А в тот момент ради съемок мне пришлось расстаться с театром, семью я практически не видел. Полтора года ушло на Корчагина. Поскольку к 7 ноября 1973 года картина должна была выйти на экраны — кровь из носу, все мы лишились всех отгулов и выходных. Извиняюсь за интимную подробность, мы, бывало, даже ванну не успевали принять, а нас уже ждал павильон следующего объекта. Это были такие гонки – не вздохнуть, ни охнуть!
Скажу вам больше: во время съемок я даже в кадре (!) падал в обморок от истощения. Я уже не говорю о пробах, которые мне делал режиссер, перед тем как окончательно определиться с исполнителем главной роли. Честно: эта история не для новичков в кино и тем более — не для слабонервных.
— Например?
— Связанного настоящей колючей проволокой меня «пытали» раскаленными шомполами, обливали водой, и из «пулемета» стреляли и «даже голодом испытывали»… Мащенко все это любил делать по-настоящему – реалист был до мозга костей! Но надо отдать ему должное – Мащенко добился успеха, а я все выдержал и победил! (Смеется!) И я даже, кстати, благодарен этому безумному графику. Вот если бы я завалил роль, мне никто и никогда не простил этого проигрыша. Тем более, что я якобы занял чужое место. Так что для меня «Как закалялась сталь» — это не только название фильма. Что-то закалялось и во мне. Тогда я обрел настоящий опыт актерский.
Фото-шутка. 1970-е годы
— Это правда, что Мащенко отказал даже Леониду Быкову, который попросил отпустить вас на роль Кузнечика «В Бой идут одни старики»? И сам «из корыстных побуждений» посоветовал ему на эту роль Сергея Иванова.
— Конечно, отказал! А когда сниматься? Спать толком некогда было.
— А как же такой сумасшедший график при вашем пороке сердца?
— О! Милый мой, кто меня об этом спрашивал? И что я буду этим спекулировать? Я и сейчас-то об этом помалкиваю, потому что — тьфу-тьфу- тьфу — у меня все в этом плане в порядке.
Кофе Siesta на Яндекс Маркете
ya.cc
— В результате стоило так испытывать себя на прочность? Я — о мгновенно свалившейся на вас невиданной популярности.
— Стоило хотя бы ради того, что я сейчас назвал — опыта актерского. И славу я почувствовал сразу. Да, я видел огромные очереди за ноябрьским номером «Советского экрана» за 1973 год, где на обложке была опубликована моя фотография. Были и толпы поклонниц, и даже предложения сняться в главной роли только что запускавшегося фильма Андрона Кончаловского «Романс о влюбленных». Кончаловский очень хотел, чтобы я сыграл главную роль. До сих пор мне кажется, что он так и не простил меня за мой отказ – ведь он эту роль до последнего держал для меня. В больницу ложился, тянул до последнего. Но если честно, сил и нервов у меня уже не было. Я был на таком режиме нервной перенагрузки, что мог сломаться даже психически. Тогда он меня спросил: «Ну а младшего брата героя у меня сыграешь?» «Сыграю» И вот так увековечилось наше с ним тогдашнее хорошее отношение друг к другу.
Весна 1974 года. Кадр из фильма «Романс о влюбленных». На Белорусском вокзале: главный герой – Евгений Киндинов, «Альбатрос» – Роман Громадский, «Трубач» Иннокентий Смоктуновский и В. Конкин
Но больше всего, как бы пафосно это ни прозвучало, мне запомнилось другое. После выхода картины «Как закалялась сталь» я очень боялся реакции моих родителей на фильм, где я сыграл Павку Корчагина (фактически повторившего уход моего старшего брата Славочки). Никогда не забуду: мы с супругой сидели в комнате. Я трясусь – я маму с папой еще не видел по сути с момента съемок. Звонок в дверь, приехали ОНИ. Мама в длинном пуховом платочке, за ней стоит папа и тоже пошмыгивает носом. Мама взяла мое лицо в руки и сказала: «Спасибо, сын!» И поцеловала меня в лоб. Понимаете?! Для меня это высочайшая оценка моего творчества. Я сейчас говорю об этом, и у меня мороз по коже – потому что это был привет от покойного старшего брата младшему.
В гримерной