16 февраля 2008 года не стало актера легендарной «Таганки» Бориса Хмельницкого, которого называли «главным Робин Гудом Советского Союза»
Б. Хмельницкий. Фото из открытых источников
Б. Хмельницкий. Фото из открытых источников
И в 1990-е, и в «нулевые» Бориса Хмельницкого всегда можно было найти в его любимой бильярдной Дома кино, чем, кстати, журналисты (в том числе ваш покорный слуга) охотно пользовались. «Покатать шары» он приходил туда до последнего – даже узнав о смертельном диагнозе. Когда актера не стало, сразу вспомнились слова, сказанные им за два года до этого – на праздновании своего 65-летия: «Я не унываю никогда. До последнего буду юморить! Мой папа, кстати, умирая, рассказывал анекдоты. Врачи были в шоке. Нет, я не собираюсь спешить с последним анекдотом. Хотелось бы, чтобы этот спектакль под названием «жизнь» имел хорошо срежиссированный финал, после которого тебя помнили, чтобы не стыдно было уйти».
Совершенно точно знаю: Борису Алексеевичу было не стыдно уйти. Он запомнился не только своими ролями или своим легко узнаваемым – с хрипотцой – голосом. Это был настоящий мужик, удивительно добрый, душа нараспашку, жизнелюб, балагур, весельчак, которого все обожали за талант любить и дар дружить. А сколько дамских сердец пронзили его «робингудовы» стрелы!
В фильме “Стрелы Робин Гуда”, 1975 год
Предлагаю интервью Бориса Хмельницкого 2007 года, которое, скорее всего, стало последним в его жизни.
В ГОЛЛИВУДЕ СНЯТЬСЯ НЕ ДАЛИ
– Борис Алексеевич, вас часто называют «советским секс-символом». Что это такое в вашем понятии?
– Полный маразм! Годится только для шоу-бизнеса. Еще о женщине так можно сказать, а о мужчине… Разве Шварценеггер – секс-символ? Или Де Ниро? Если бы меня так назвали, не обиделся бы, просто рассмеялся.
– Тогда признайтесь: вам не поднадоела слава вечного «Робин Гуда»?
– И не надоест! У каждого актера есть один-два фильма, по которым его помнят. У меня это «Стрелы Робин Гуда», для которого Высоцкий написал замечательные баллады. «Стрелы» стали точным попаданием в жанр романтического кино, а этого очень трудно добиться. У нас были красивые герои, красивая история, нешуточная борьба добра и зла. И даже злодеи не такие уж плохие… К сожалению, сегодня таких картин не снимают.
В дебютной картине “Кто вернется, долюбит”, 1966 год
В фильме “Вечер накануне Ивана Купала”, 1968 год
“И был день, и было утро”, 1970 год
– Именно поэтому сейчас вы редкий гость на съемочной площадке?
– Я ни разу не снимался в плохом кино. Могло что-то не получиться, но сценарий всегда был добротным, а режиссер и команда – талантливыми… Да, меня мало здесь снимали. Но думаю, что такие предложения сняться на Западе, как я, мало кто получал.
– Например?
– В Югославии на фестивале я познакомился с Кирком Дугласом, он наполовину русский, его мама из Смоленской губернии. И он пригласил меня в Голливуд – на главную роль в картину «Скалолаз» по Стивенсону. Устроил по этому поводу фуршет, собрал нашу делегацию, сделал официальное заявление. Я спросил тогда в шутку: «Кирк, хау мач мани?» Он назвал сумму (а это был 1982-й или 1984-й год) – полмиллиона долларов. Для начала восьмидесятых это была фантастическая сумма!
Помню, стою, и от изумления не могу ничего сказать. А он видно решил, что мало, и говорит: «Ну ладно – 800 тысяч… Хорошо, миллион!» Я нашему представителю Госкино сказал: «Если отпустите, я согласен государству все «бабки» отдать – за суточные снимусь». И тут началось… Бумажки оттуда – сюда, отсюда – туда. Так и не отпустили.
Был еще один шанс, но в другой раз меня не отпустил Любимов… Но я не в обиде и воспринимаю это как комплимент – наверное, ценил очень. Хотя, с другой стороны, снимись я в Голливуде, были б и деньги, и все такое…. (Смеется.) Может, вообще по-другому сложилась бы моя актерская судьба.
С Кирком Дугласом. Фото из открытых источников
ПОВТОРИЛ ПОДВИГ ДЕМОСФЕНА
– Почти двадцать лет прошло, как вы ушли из театра на Таганке. Была серьезная причина?
– Время пришло уходить – я исчерпал себя в театре! Хотя считаю, что самый актерский театр, который я вообще когда-либо видел, – это та Таганка. Я не беру старый МХАТ, «Современник» Олега Ефремова или старый Вахтанговский, – я рассматриваю наше поколение.
Помню, мы сидели в гостях у Андрея Миронова, и вдруг он говорит: у вас замечательный театр, но актеры в нем – марионетки. На что я сказал: «Андрей, назови второй театр в Советском Союзе с таким количеством потрясающих актеров». Славина, Демидова, Полицеймако, Высоцкий, Золотухин, Губенко, Бортник, Филатов, Любшин, Калягин, Шаповалов… Ничего себе – «театр марионеток»!
Любимов мог объявить по 200 выговоров – за прогулы, за пьянки, но ни одного актера не уволил. Мы наслаждались ролями, можно сказать, купались в них. Даже эпизоды он выстраивал так, что самая маленькая роль превращалась в событие. Но еще году в 1978-м, можно сказать, на пике славы – он честно всем нам сказал, что с театром «что-то нехорошее происходит», поэтому – «надо искать». И актеры стали уходить в другие театры, в другие жанры. И мне в какой-то момент показалось, что я могу сделать новый, совершенно иной виток своей жизни. И ушел в никуда.
– Говорили, что в вашем случае причиной был ваш личный конфликт с главным режиссером.
– Чушь. Я никогда не скрывал, что Любимов вообще мой любимый режиссер. Хотя бы знаете почему?
– ?!
– Он взял меня в театр, несмотря на то, что я был заикой, каких свет не видывал.
– Расскажите.
Борис в юности. Фото из открытых источников
В молодости. Фото из открытых источников
– Родился я в Уссурийске, в Приморском крае. Но поскольку папа был военный, наша семья изъездила весь СССР. И сколько себя помню, я лечился от этого страшного мальчишечьего недуга. Ведь мне постоянно драться приходилось – все передразнивали. «А-а, заика!» Я – хвать, что подвернется под руку, и вперед. И сызмальства за мной это дело «не ржавело»…
Прошел кучу логопедов – безрезультатно. Не поверите, но мной занимался даже знаменитый Вольф Мессинг, который был близким другом нашей семьи. Помню, он посадил меня рядом с собой, положил мою руку на свою шею и сказал: «Ничего не бойся, Вольф Мессинг всегда с тобой». Но не помог. А вылечил меня киевский профессор Деражне, у которого был метод, основанный на «изобретении» Демосфена. Если помните, великий оратор тоже сильно заикался и, чтобы избавиться, ежедневно выходил к морю, набирал полный рот камешков и начинал разговаривать. Море шумит, а когда заика не слышит своего голоса, ему легче говорить. Вот я и гулял к морю целый год…
Мне помог этот метод, но окончательно заикание не прошло. Вот тут-то на меня свалилась другая напасть: я во что бы то ни стало захотел стать актером. Но как – с моим-то «дефектом фикции»?! Думаю: будь что будет. Во ВГИКе меня сразу прокатили. А в Щукинское театральное приняли. Но учиться было нелегко – бывало, даже экзамены письменно сдавал. Говорить не мог! А потом был первый самостоятельный показ на первом курсе, когда все решалось, смогу я быть актером или нет. Я вышел на сцену, отбарабанил все без запиночки. И Юрий Петрович Любимов, который был у нас преподавателем, сказал: «Ну и пусть заикается в жизни, сколько хочет. А на сцене пусть творит». Вскоре заикание и вообще окончательно прошло. Не иначе как Мессинг все-таки поспособствовал (Смеется.).
Фото из открытых источников
Фото из открытых источников
ЕСТЬ БОЛЕЕ ХРИПЛЫЕ ГОЛОСА, НЕЖЕЛИ У НАС С ВЫСОЦКИМ
– Насколько я знаю, после Таганки в театры вы не пошли.Трудно так долго быть волком-одиночкой?
– Свобода для артиста – тяжкое испытание. Многие спиваются, падают так, что уже не подняться. Первые два года после моего ухода из Таганки – вообще ни одного звонка! Звали в театры, но хотели, чтобы я сам пришел, «поклонился в ножки». А я не мог переключиться, и сейчас не могу.Спасали концерты– я же пою, рассказчик вроде не последний.
Надо и через такое пройти. А потом пошло-поехало. То выступаю, то устраиваю концерты, вечера разные. Снимаюсь мало, но, говорят, довольно удачно. Не так давно у меня вышел диск с песнями.
– Поете вы, конечно, здорово, но вас не смущает, что больно голоса ваши….
– С Высоцким похожи? Нет, не смущает. Знаете, голос вторичен. Тем более Володя не первоисточник в смысле хрипоты. У нас были актеры и с более хриплыми голосами… Борис Буткеев, например. И потом главное в певце – актерство, темперамент. Когда есть про что петь, появляется вокал.
– Вам есть про что?
– Ну конечно. Про жизнь, про любовь, про ненависть, про тех, кто меня окружает.
– Интересно, если бы в вашей жизни не было театра и кино, кем бы стали?
– По первой специальности я – дирижер оркестра народных инструментов. Был бы дирижером!
В фильме “Красная палатка”, 1969 год
“Комический любовник…”, 1983 год
“Караван смерти”, 1991 год
«НИ РАЗУ НЕ ПРИЗНАВАЛСЯ В ЛЮБВИ. ДАЖЕ ЖЕНАМ!»
– Вы, конечно, в курсе, что о вас разные байки ходят?
– (Улыбается.) О, чувствую, следующий вопрос будет о любви, женщинах и их красоте. На эти темы я могу говорить часами, и не скрываю, что женщин люблю завоевывать.
– Может, у вас есть собственный арсенал «спецсредств» для этого? Поделитесь!
– Зачем? Человечество уже столько испытанных методов придумало. Раньше было важно, чтобы все было искренне, чтобы женщина поверила в твои чувства, что она у тебя единственная. Ну и конечно, нужны были неординарные ходы к ее сердцу.
– Приведите пример своего самого сумасшедшего поступка ради любимой женщины.
– Я два года ухаживал за очень красивой знаменитой актрисой, но безрезультатно – она любила другого. А как мы ухаживали в то время? Ну, дарили цветы, приглашали в театр, ресторан. Это был штамп! А чтобы добиться такой женщины нужно что-то из ряда вон. И вот…
Я снимался в фильме «Красная палатка» в Арктике. Вокруг одни скалы, льды и ни одного телефонного междугороднего автомата. Спутниковая радиосвязь была только на дизельном электроходе «Обь», на котором мы приплыли. Да и то суперсекретная! Как-то мы сидели, выпивали в свободное время, вдруг слышу: капитан разговаривает с Москвой. Прошу сделать звоночек. «Да ты знаешь, что мне будет за такое?!» – как понес. «Не расстреляют же». Короче, еле упросил. Звоню: «Я тут, мол, с Северного полюса… Одни моржи, тюлени, белые медведи кругом, так тебя не хватает. Скоро приеду, жди». Представьте, несколько лет добивался и ничего, а этот неожиданный ход все решил. У нас завязался головокружительный роман.
– У вас действительно было столько романов, сколько вам приписывают?
– Да уж, не могу похвастаться, что однолюб. Я влюблялся на каждом этапе своей жизни: и в пять лет, в детском садике, и в школе, и в юности. И сейчас влюбляюсь. А вот настоящих романов – с засечками на сердце – было немного. Признаться, вообще терпеть не могу фразу: «Я тебя люблю». Никогда ее не говорил – даже женам. Я находил другие слова, которые намного лучше этой банальности. И потом такое признание подразумевает огромную ответственность перед женщиной. А мне еще папа, очень яркий человек с огромным чувством юмора, говорил: «Боря, гулять гуляй, но расписок не давай».
Б. Хмельницкий и М. Вертинская
– Тем не менее, вы были дважды женаты.
– Когда я в 36 лет женился на Маше Вертинской, все мои друзья были в шоке. Ведь у меня была слава хронического холостяка. Более того, с Машей мы когда-то вместе учились в театральном институте, часто встречались в компаниях, я знал все ее романы, она – мои. А потом так сложилось, что через пятнадцать лет знакомства завязался роман и у нас. И как оказалось, очень серьезный.
Вот в тот момент я понял: жена – это не любовница. Понял, что такое семья и ответственность за близкого человека. Главное – не подставлять, не причинять боль. Даже если ты пошел налево, чтобы она не знала. Семейные отношения – это же огромный спектакль, желательно с хорошим концом. Это когда люди расстаются и с благодарностью вспоминают время, проведенное вместе, общаются.
Сейчас вот я снова холост. Живу с дочерью от брака с Марианной Александровной Вертинской. Хотя она и маму любит, но так вышло… Просто, я очень люблю дочь, а она – меня. Дети должны сами выбирать, с кем им жить. И ничего в этом плохого нет. Важно, чтобы после развода родителей ребенок не чувствовал себя обездоленным.
Кстати, Даша тоже актриса, и неплохая. А мой внебрачный сын Алексей закончил финансовый колледж в Лондоне, занимается бизнесом.
С дочерью Дашей. Фото из открытых источников
«ЕСТЬ ЖЕНЩИНЫ, КОТОРЫХ ЗА ДЕНЬГИ НЕ КУПИШЬ»
– Раз уж разговорились на столь щекотливую тему, задам еще пару вопросов. Постель в вашей жизни много значит?
– О! Обязательно. Это главное место действия. Не обязательно постель. Обладание женщиной! А где действие происходит – в самолете, на кране, в подъезде или еще где-то – не важно.
– Все это в вашей жизни было?
– Чего только не было! Главное, чтобы искренне и с желанием. А на скаку, на скорости сто километров в час или в трюме парохода – не имеет значения.
– Любовные неудачи в вашей жизни часто случались?
– Конечно. Как и в жизни каждого. Это даже интересно. А попереживать! А пообижаться, набраться опыта. Не бывает, чтобы один мужчина нравился всем. Сейчас говорят: «Нет недоступных женщин, есть мало денег». Неправда. Есть такие женщины, которых ни за какие деньги не купишь.
– Летом вам исполнилось 67. Возраст сильно сказывается на форме, актерском кураже?
– Да, если формально, то я считаюсь пенсионером. Но что такое «на пенсии»? Пенсия – это характер человека и состояние духа! А у меня с этим все абсолютно нормально. Снимаюсь, выступаю, устраиваю концерты, вечера разные. Сейчас, например, закончил съемки у Владимира Бортко в «Тарасе Бульбе» – играю казачьего атамана Бородатого.
Вй последней картине “Тарас Бульба”, 2009 год
– Напоследок расскажите какую-нибудь захватывающую «эпическую» историю.
– Хотите, расскажу, как я однажды выиграл бутылку виски у Сергея Бондарчука? Наше близкое знакомство случилось на кинофестивале в Белграде, когда я уже был известным актером. Мы сидели за столом, обедали, и Бондарчук, глядя на меня, спросил у сидящего рядом: «Кто это? Югославский актер? Итальянец?» А я сижу, не свожу глаз с Моники Витти… Бондарчук повторяет вопрос. Сосед отвечает: «Да это же Хмельницкий Борис».
Тут Бондарчук уже обращается ко мне: «Боря, не обижайтесь. Я вас знаю: в театре Любимова видел ваши спектакли». Я ответил, что даже за то на него не обижаюсь, что он когда-то меня с первого тура ВГИКа выгнал, сказав, что я бездарен. Он: «Не может быть!» А я продолжаю: «Но самое поразительное, что первый фильм, в котором я снялся, был ваш, Сергей Федорович. Это был фильм-эпопея «Война и мир», где я сыграл в эпизоде». Бондарчук замахал руками: «Не может этого быть! Неужели и реплика была?» «Конечно, была. Давайте поспорим на бутылку виски». Ударили по рукам, и я выиграл пари. В «Войне и мире» я играл адъютанта отца Пьера Безухова.А фраза была такая: «Ах, какой свежий был мужчина!»
Борис Хмельницкий на обложке немецкого журнала. Фото из открытых источников