Андрей с Сашей коротали вечер у старых гаражей — уселись прямо на холодный бетон и тихо переговаривались. Взоры их постоянно возвращались к узкому проулку, уже оплетённому вечерней тьмой. За домами где‑то лай собак, монотонный гул трансформатора, изредка доносился звук работающей бензопилы — кто‑то из опоздавших горожан возился по хозяйству. В остальном — привычный для поздней весны тёплый вечер, но без звёзд: надвигались дождевые тучи.
Реклама
— Она всё не идёт, — прошептал Саша, поглядывая на часы. — А вдруг передумали?
— Подождём ещё немного, — ответил Андрей. — Потом разойдёмся по домам.
Он сунул в рот пару пластинок жвачки и надул огромный пузырь, который тут же лопнул, облепив лицо липкой плёнкой. Саша расхохотался, и приятель толкнул его локтем.
— Ага, вон они!
Андрей вскочил и поспешил навстречу силуэту, вынырнувшему из тьмы; за ним шла ещё одна, поменьше. Саша вздрогнул и схватился за обтёсанную палку.
— И кто это ещё приперся? — прошипел он в адрес Даши, указывая на незнакомку. — Кого ты привела?
— Да не нервничай, — махнула она рукой и обернулась. — Это Настя, она по соседству живёт. Поможет нам.
— И как она нам поможет, глупая? — недоумевал Андрей.
— Проберётся в какую‑нибудь щель, — ответила Даша. — Сколько ей лет, этой малышке?
— Сам ты недоросль! — заявила Настя с важным видом, не дрогнув. — Следи за языком.
На вид ей было лет семь, хотя скоро ей исполнилось бы девять. Она была в куртке неясного оттенка ниже колен и в вязаной шапке с торчащими «кошачьими» ушками. Из‑под шапки спадали две тонкие тёмные косички. Настя часто шмыгала носом и нервно терла озябшие пальцы, за что Андрей сразу окрестил её «чесучей». Девочка не обратила внимания на прозвище и нехотя зевнула.
— Ну что, пойдём? — спросила Даша, глянув с плиты на темнеющую точку впереди.
Небольшой продуктовый магазинчик. Было почти одиннадцать. Андрей уже собрался отдавать команду, когда Саша неожиданно выдал трусливую мысль.
— Может, не лезть? — робко отступил он. — Да и фиг с ним, с этим магазинчиком. Если поймают — нам конец. Может, по‑старому сделать?
Андрей посмотрел на него с изумлением, которое быстро сменилось на презрение. Они с Сашей уже два года обирали рынки и магазины, затем сбывали добычу и делили выручку поровну. И Саша никогда не боялся раньше. Однажды, когда их поймали в супермаркете, охранник основательно их отлупил, а Саша выдержал все удары молча. Андрей же при этом корчил из себя жалкое, выёжившись.
— Ты что, совсем сдурел? — накинулся он. — Мы же договорились. Или ты пасуешь?
Саша толкнул его, и Андрей чуть не плюхнулся в лужу.
— Я не трус, — пробормотал тот и тут же добавил: — Ладно, поехали.
Провал операции
Они двинулись цепочкой, бесшумно, словно тени. Аккуратно обходя лужи и стараясь не шуметь, добрались до цели — небольшого кирпичного здания с окнами, закрытыми решётками изнутри. Над входом висела простая табличка: продукты.
Андрей пару раз обошёл дом и остановился у служебной двери.
— Схема такая, — прошептал он, когда вся компания собралась. — Мы с Сашей взломаем дверь и влезем внутрь. Ты, Дашка, будешь сбрасывать коробки. А эта мелкая стой на посту и не высовывайся.
— Почему я должна таскать коробки? — возмутилась Даша. — Я же девочка.
— Потому что я так сказал, — жёстко ответил Андрей. — Всё ясно?
Все трое кивнули и приготовились. Андрей с Сашей вынули спрятанную арматуру и вставили её между косяком и дверью. Скрипнули доски, в воздухе повисло нервное ожидание.
Внезапно разнесся оглушительный вой сигнализации. Мальчишки бросили инструменты и в панике разбежались. С двери выскочил коренастый сторож с дубинкой, голос его звучал грубо и угрожающе, он принялся вглядываться в темноту, размахивая палкой.
Воришки затаились в канаве и смотрели, как по улице проносится полицейская машина. За ней подоспела ещё одна, а возле магазина собрался разбудившийся народ.
— Сюда! — прошептала Настя, взяв инициативу в свои руки.
Она показала на широкую трубу, тянущуюся через канаву на пустырь. Дети соскользнули к ней и через минуту бежали по полю к свалке, пытаясь улизнуть от стражей порядка. Полиция заметила беглецов и ринулась в погоню, но дети были проворнее и вскоре скрылись, спрыгнув в заросший мусором овраг.
Полицейские постояли на краю, посветили вниз фонариками и ушли. Вокруг снова воцарилась тишина.
— Молодец ты, — похвалил Настю Андрей. — Хозяйка ты, что и говорить. Я бы этого лазу и не заметил.
— Обидно, что всё так кончилось, — вздохнула Даша. — Я ведь рассчитывала нормально заработать. Так хотелось новый велосипед… у Насти ведь мама больна, нужны лекарства.
— Это всё из‑за вашей глупости. Лучше бы сначала обдумали, прежде чем лезть, — отрезал Андрей.
Саша вместо ответа натянул Насте на лицо шапку и хлопнул её. Даша собралась дать сдачи, но Андрей разнял их и оттащил Настю в сторону.
— Держи, — сказал он, протягивая маленький предмет. — Я у одного чудака в магазине стянул. Бери, не стесняйся.
Настя взяла предмет и при лёгком свете появившейся из‑за туч луны поняла, что это портмоне.
— Там деньги есть, — объяснил Андрей. — Небольшая сумма, но на лекарства хватит. Забирай деньги, а кошелёк выбрось подальше. Не падай духом, чесуча.
Он по‑отцовски погладил её по щёчке, и Настя без лишних слов запихнула кошелёк в карман.
Четверо неудачливых воров прождали примерно час, затем тихо вернулись к гаражам обходным путём и разошлись, договорившись снова попытаться, когда уляжется шум.
Дорога домой
Настя, прижимая портмоне, чтобы оно не выскочило, бежала по лужам к старому деревянному бараку и думала, как мама её отчмётает за это позднее возвращение. Хорошо, что мать пока не знала, чем она занималась.
— А это что такое? — прозвучал голос Татьяны, одновременно грозный и встревоженный.
— Настя, — повторила она, — ответь, что это?
Девочка стояла перед мамой, как кающийся грешник: опустила голову и боялась пошевельнуть пальцем. Она сама выдала себя, рассказав всё о случившемся. Натура у ребёнка была такая — лгать она не умела.
Вчера, когда мама, приняв больше обезболивающих, чем следовало, уснула, Настя убежала и присоединилась к компании мелких разбойников. Она рассказала, как оказалось у неё портмоне, и с надеждой посмотрела на Татьяну.
Полгода Татьяна мучилась от опухоли. Порой приступы были такими сильными, что она теряла ориентацию и даже не узнавалa дочь. Ни химиотерапия, ни дорогие лекарства особого эффекта не дали. Операции, к которой всё шло, просто не на что было сделать.
— Это деньги на лекарства, — шмыгнула Настя. — Тебе же нужны лекарства. Я подумала, что…
— Не туда ты мыслила, — внезапно смягчилась Татьяна. — Нельзя брать чужое. А если бы тебя поймали — ты бы всю жизнь испортила. Ты знаешь, чем кончил твой отец? Он умер в тюрьме, потому что решил отнять чужое. Там заболел и не вышел.
Татьяна расплакалась и прикрыла лицо руками. Она пожалела, что рассказала дочери про отца. Впервые она заговорила о нём с Настей. Михаил действительно попал за решётку и умер там от болезни. Но Татьяна всё равно считала его хорошим человеком: он, по её мнению, попал под статью лишь потому, что хотел прокормить семью. Теперь она пугала ребёнка образом отца‑преступника.
— Так и быть, — твёрдо сказала Татьяна, вытирая слёзы. — Мы вернём кошелёк. Ты пойдёшь и вернёшь его самому владельцу. Там внутри права, фотографии и адрес ресторана. Человек, по‑видимому, там работает. Подбросишь всё обратно — в машину или как‑то незаметно. Поняла?
Настя стояла неподвижно и лишь шмыгала носом. Ей было жаль денег: в кошельке лежало много, и, казалось, их хватило бы не только на лекарства. На них можно было бы купить игрушки, лакомства, одежду. Мама же требовала отдать их.
А как насчёт риска прошлой ночи? Побег от полиции через пустырь, прыжок в овраг, где можно было переломать ноги… В конце концов, портмоне ей дал Андрей — руководитель нечасто удающегося дела. Интересно, как он отреагирует?
— Хорошо, верну, — согласилась Настя. — Сегодня после школы. Можно идти?
— Иди, — кивнула Татьяна. — И не задерживайся. Никаких гулянок сегодня вечером. Будешь сидеть со мной.
Настя накинула старую стёртую куртку, захватила рюкзак и побрела к двери.
— И ещё, — окликнула её мама, — я люблю тебя.
— И я вас люблю, — тихо ответила Настя.
Знакомство с владельцем
Борис, хозяин плавучего ресторана, работал с утра. Настроение его было испорчено: сначала сгорел кофе, затем кто‑то кинул в его машину пивную бутылку и разбил зеркало. Ночью ветер скинул на козырёк крыльца большую ветку с растущего рядом дерева. Жена обещала рабочих, но те так и не приехали.
Борис привёз стройматериалы и принялся сам восстанавливать крыльцо. Было пятничное полдень — поток гостей уже рос, а стук рубанка и пилы отпугивал посетителей. Они уходили, ничего не заказав.
— Чёрт побери! — ругался Борис, затаскивая тяжёлые листы металла наверх. — Что за день такой?
Он взглянул на чистое небо, будто надеясь найти там ответ, и сильно прижал палец к железу. Ноготь почернел, и Борис выдал такую брань, что самому стало стыдно.
Собрав волю в кулак, он прикрутил листы, перепроверил всё и с облегчением выдохнул: крыша получилась лучше прежней. Он убрал инструменты и леса.
— Лена, нальёшь‑ка мне чего‑нибудь горячего, — попросил он официантку, присев у окна. — Замёрз я. Скоро дождь пойдёт.
Лена принесла бутылку коньяка, и Борис рассмеялся.
— Не в этом дело! — воскликнул он. — Жена мне голову оторвёт, если почует запах спиртного. Лучше чай с лимоном и что‑нибудь поесть.
Официантка извинилась и через минуту вернулась с подносом. Борис принялся за еду.
Приближались длинные майские выходные, на набережной было многолюдно. Кто‑то метался по делам, кто‑то прогуливался, любовался чистой рекой. Мимо проносились велосипедисты и мотоциклисты, из школы возвращались шумные дети.
Борис смотрел в окно и заметил девочку, которая словно искала что‑то напротив ресторана: подходила к крыльцу, отступала, заглядывала в окна и, наконец, села на скамейку, засунув руки в карманы. К ней подошла какая‑то женщина и что‑то спросила, но девочка покачала головой, и женщина ушла.
Из кухни доносился запах свежей выпечки. Пора готовить к вечеру множество пирогов и булочек. Запах привлёк девочку, она оглянулась и прикрыла лицо воротником.
Борис почувствовал сострадание и вышел на улицу.
Девочка, заметив его, встрепенулась и нерешительно шагнула навстречу.
— Это ваше, — протянула она портмоне. — Пожалуйста, возьмите.
Борис застыл, долго смотрел на кошелёк, будто в руках у девочки была опасная змея. Она, в свою очередь, мысленно готовилась кинуть его и убежать, но какая‑то сила удержала её.
Он аккуратно взял портмоне, которое уже не надеялся увидеть.
— Ты это украла? — тихо спросил он.
— Нет, — ответила она. — Мне дали.
— Кто дал?
— Этого я не скажу, но я не воровала, — клялась она.
Её честность показалась ему правдоподобной. Он заглянул в кошелёк и удивлённо уставился: все деньги и документы на месте. На всякий случай он пересчитал купюры — в кошельке лежали все сорок тысяч рублей.
— Пойдём пообедаем, — предложил Борис после паузы. — Любишь яблочный пирог?
Девочка смутилась, не зная, как поступить.
— Пойдём, не бойся, — подбодрил её Борис. — Я тебя не обижу.
Обед в ресторане
Они зашли внутрь и уселись за стол. Настя сняла шапку, и Борис приметил у неё на виске аккуратное родимое пятнышко в виде снежинки или восьмиконечной звёздочки — такое ровное, что на мгновение показалось татуировкой.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Настя, — ответила она.
— А я — дядя Боря, — улыбнулся он.
Лена принесла множество блюд: суп, горячие пельмени, свежие салаты и десерт — два больших куска яблочного пирога с дымящимся какао в больших кружках.
Настя набросилась на еду и быстро всё съела.
— Хочешь ещё? — поинтересовался Борис.
Она покачала головой.
— Нет, спасибо, — тихо сказала она. — Кажется, я наелась.
Борис рассмеялся и начал расспрашивать о её жизни. Настя отвечала сдержанно, словно на допросе: ей было неловко перед почти незнакомым мужчиной, и она всё ещё чувствовала вину.
Как только Настя сказала, что собирается идти домой, в ресторан вбежала суетливая женщина в дорогом белом пальто. Она швырнула сумочку на стол и с элегантным движением сняла перчатки. Это была жена Бориса.
— Я думала, ты пообедаешь дома, — произнесла Валерия, подходя к столу. — Почему так долго?
Она словно не замечала сидящую рядом девочку и глядела на мужа поверх тёмных очков.
— Потому что твои «мастера» не приехали, — ответил Борис резко. — Пришлось чинить всё самому. И в следующий раз не поручай такие дела мне.
Валерия фыркнула в обиде и обвела взглядом девочку.
— А это кто? — спросила она.
— Это Настя, — ответил Борис. — Представляешь, нашла мой кошелёк и вернула.
— Что с тобой? — удивлённо спросила Валерия.
Она, бледная словно полотно, уставилась на родинку Насти и тихо открыла рот. Очки слетели с носа, и она неуклюже наступила на них.
Борис, не понимая, что творится, попытался добиться от жены объяснения, но та, оттолкнув его, бросилась наружу.
— Подожди, — сказал он Насте. — Я сейчас вернусь.
И побежал за ней.
Открытие
Едва успев схватиться за дверцу её машины, Борис увидел Валерию за рулём: она опустила голову на руль и смотрела в конец набережной.
— Что это было? — спросил он, садясь на заднее сиденье. — Ты будто привидение увидела. Ты её знаешь?
Валерия посмотрела в зеркало, и её лицо исказилось болью.
— Это моя племянница, — едва слышно сказала она. — Дочь моей сестры Тани.
— Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра, — ошарашенно ответил Борис. — Вы с ней в ссоре?
— Скорее, это я обидела её, — горько усмехнулась Валерия. — Мы с ней не были близки. Родители любили Таньку больше, чем меня. Такое часто бывает: младших балуют больше. Я всегда удивлялась: почему нельзя любить всех одинаково?
Я её ненавидела и однажды подсунула в её постель жабу. Она тогда орала… Но дело в том, что Танька тянулась ко мне, была как щенок: ей нужна была ласка. Родители работали всегда, мы жили вдвоём. Я издевалась над ней, запирала в ванной, а она психовала и просила: «Лерочка, отпусти». Так было постоянно.
— Тебе её совсем не жалко было? — перебил Борис.
— Бывало и жалко, — кисло улыбнулась Валерия, — но я всё равно её ненавидела. Ей доставалось всё лучшее. Мне приходилось выпрашивать каждую мелочь, так что я хотела быть единственной любимой.
Валерия закашлялась. Борис предложил воду, но она отказалась.
— Родители умерли рано, — монотонно продолжила она. — Мне было двадцать три, Тане — девятнадцать. Сначала ушёл отец, потом мать. У нас остался приличный дом, и наследство было немалое. Я встречалась с парнем, его отец — нотариус, и он посоветовал выкупить долю у сестры, а затем дом продать. Танька понадеялась на лучшее, согласилась, а когда поняла, в чём дело, уже было поздно. Продала она свою часть за бесценок. Никогда не умела думать наперёд, жила одним днём. Может, ей нужны были деньги на учёбу… Её муж вляпался в какие‑то дела, его посадили. Она рано забеременела и радовалась. Во всяком случае, она была наивной дурой.
— У неё опухоль, — сказал Борис. — По словам её дочери, опухоль головного мозга.
Валерия резко посмотрела на мужа с ужасом.
— Серьёзно? — прошептала она. — Как же так?
Борис растерялся. В груди у него закипали противоречивые чувства. Впервые он испытал отвращение к Валерии, смешанное с непривычной ненавистью. Он всегда думал, что у жены нет секретов, а теперь чувствовал себя преданным. Ему захотелось выйти и уйти подальше от неё.
— Куда ты? — встревоженно крикнула Валерия.
— Исправлять твои ошибки, — ответил Борис через плечо и вышел из машины.
Возвращение к семье
Вернувшись в ресторан, он обнаружил, что Настя уже ушла. Он бросился за ней и заметил на пороге оставленную ею шапочку. Лена сказала, что девочка вышла минуту назад.
Борис догнал Настю на мосту и перегородил ей путь.
— Возьми его себе, — поспешно проговорил он, задыхаясь и протягивая портмоне. — Он твой. И скажи маме, что её сестра, твоя тётя, искренне сожалеет и скоро всё вернёт.
Настя смотрела на него удивлёнными глазами, ресницы её дрожали, а звёздочка на щеке мерцала на розовой коже.
— Что вы говорите, дядя Боря? — растерянно произнесла она. — Откуда вы знаете мою маму?
— Знаю, милая. Вот и узнал, — кивнул Борис. — Похоже, мы теперь как‑никак родственники. Дай руку.
Она положила ладошку в его, и он прикрыл её своей рукой и улыбнулся.
— Ну вот, теперь мы вместе, — сказал он. — Улыбнись, звёздочка.
Настя смущённо улыбнулась, показывая щербатую улыбку после выпавших молочных зубов. Борис рассмеялся и слегка ущипнул её за нос.
В тот момент Настя почувствовала: с этого дня всё изменится.
Эпилог
Пока Татьяна лежала в больнице в ожидании операции, Настя жила у тёти и дяди в большом двухэтажном доме за городом. Дядя Боря подарил ей рыжего котёнка, которого она назвала Рыжиком. Валерия сшила мягкую лежанку для пушистика и, вопреки своей нелюбви к кошкам, помогала племяннице ухаживать за ним.
Борис видел, что жена постепенно наладила отношения с Настей, и надеялся, что Валерия помирится с сестрой. Они вместе подыскали для Татьяны уютный дом рядом и начали перевозить туда вещи.
Когда загружали машину мебелью, Борис позвал бывших друзей Насти.
— Эй, ребята! — окликнул он компанию, где болтались Андрей, Саша и Даша. — Подойдите, есть одно дело.
Дети испуганно посмотрели на Настю, но она успокоила их и сказала, что всё будет нормально.
— Скоро каникулы, да? — присев на корточки, спросил Борис.
— Да, — хором ответили ребята.
— Не хотите отдых провести толком: воровать, бить окна, буянить? — усмехнулся он.
Все трое начали отнекиваться и прикидываться невинными.
— А может, хотите немного заработать? — улыбнулся Борис. — Плачу хорошо. Плюс мороженое каждый день, газировка и сладости. Будете жить в достатке.
Ребята посовещались и согласились.
— А на велосипед сколько копить надо? — недоверчиво спросила Даша.
— Можно даже на скутер заработать, — пообещал Борис.
— Класс! — выдыхнула девочка.
Он объяснил, куда приходить и что делать, после чего они разошлись. Настя с Борисом дорезали погрузку и сели на скамейку ждать Валерию, которая задерживалась.
Мужчина поглядывал на часы, а девочка кормила голубей семечками. Наконец за поворотом появилась машина, и они облегчённо вздохнули.
К их удивлению, Валерия вышла не одна: вместе с ней была Татьяна. Она выглядела худой, с тёмными кругами под глазами, но лицо её светилось, словно начищенная монета.
— Представляешь, она ещё сбежала из больницы, — воскликнула Валерия, указывая на сестру. — Сбежала как ребёнок. Хорошо, что хоть позвонила и я её забрала.
— Да я уже здорова, — с улыбкой ответила Татьяна. — Что мне там лежать? Месяц уж прошёл. Сильно соскучилась по дочке.
Настя бросилась к маме и обняла её крепко. Они стояли, шепча друг другу что‑то, а Борис с Валерией смотрели на них.
— Я рад, что вы помирились, — сказал Борис жене. — Я этого и ждал.
— И я счастлива, что с Таней всё в порядке, — призналась Валерия. — Врачи говорят, что это была доброкачественная опухоль. Видимо, в местной клинике что‑то напутали с анализами. Даже не представляю, через что ей пришлось пройти.
— Ну что ж, это уже позади, — сказал Борис.
— Скорее, это уже будущее, — тихо добавила Валерия, глядя на сестру и племянницу с искренней радостью.